Мой французский вояж - Юлия Алейникова

– Смотри, Нотр-Дам! – радовалась я. – А где Лувр? А «Мулен Руж»? А Вандомская площадь? А Монмартр?

Мы бегали с места на место и высматривали то одно, то другое.

– Я хочу туда!

– Куда? – деловым тоном поинтересовалась моя охрана.

– Не знаю. Вниз. Хочу увидеть все вблизи.

– Ну, все за один день не успеть.

– Сколько сможем. Неизвестно, сколько мы пробудем в Париже. Надо успеть побольше. Выдержишь?

– Легко. Было время, когда я от безденежья только пешком передвигалась, – поделилась Маришка и, весело тряхнув хвостиками, пошла к лифту.

Когда мы вышли из-под сени Эйфелевой башни, я рванула с места, как бешеная лошадь, чтобы обежать круг побольше. Но Марина благоразумно меня тормознула.

– Если будешь так нестись, быстрее выдохнешься. Лучше идти нормальным прогулочным шагом и получать удовольствие.

Она была права. Удовольствия сразу прибавилось.

Итак, путь наш лежал на площадь Альма, оттуда по набережной к площади Согласия. По дороге я купила фотоаппарат, ну согласитесь, ведь это немыслимо видеть такую красоту и не запечатлеться на ее фоне. Вымотались мы так, что готовы были лечь прямо на тротуаре. Нечеловеческим усилием воли мы купили по мороженому, голод взял за горло, и отправились в парк искать место для отдыха.

В Тюильри мы отсиделись в тени раскидистых старых деревьев, побродили по аллеям, осмотрели скульптуру Родена «Поцелуй» и отправились любоваться «Лилиями» Моне в музей Оранжери. Обожаю импрессионистов! Не удивительно, что их полотна дорожают год от года. Такой красоты, света и радости я не нахожу больше ни в одном направлении живописи. Насладившись картинами Сезанна, Ренуара – обожаю, Пикассо – к нему я более равнодушна, Модильяни, мы снова оказались в парке и направили свои стопы к арке Карузель и дальше к Лувру. Последний километр до Лувра энергичная Марина почти несла меня на себе. Мои ноги идти отказались, а рассудок по-прежнему рвался вперед. Наконец мы добрались до кафе «Марли» во дворе Лувра. Заняли чудный столик с видом на пирамиду и вытянули гудящие ноги.

– Мариночка, а правда, что ты мастер спорта по восточным единоборствам? – задала я терзавший меня вопрос. После того как мы напились и наелись, конечно.

– Да, а что тут удивительного? Я даже чемпионкой страны была.

– Не может быть! Я всегда считала, что женщины, занимающиеся такими жесткими видами спорта, несколько грубоваты и мужеподобны. Ты же – само очарование и женственность.

– Вот еще ерунда! Во-первых, тэквандо дает хорошую растяжку, фигуру, а во-вторых, дело не в спорте, а в человеке. Знаешь, как больно можно шахматной доской ударить? Или шашкой в глаз зафинтить от злости.

– А как ты в Париже оказалась?

– Тэквандисты тоже влюбляются. Приехала замуж выходить.

– И как?

– Да никак. Прожили два года и разбежались. Вот тогда я без денег и оказалась. Пока замужем была, целый день дома у плиты стояла. Ни друзей, ни знакомых. Язык так и не выучила. Пришлось перебиваться, потом на курсы языка устроилась, выучилась на парикмахера. В основном, конечно, наших стригу, клиентура уже сложилась.

– А я думала, ты мастер со стажем, – пролепетала я, схватившись за голову.

– Если ты бездарь, то и через десять лет мастером не станешь. А коли человек талантливый, он себя сразу проявит. Золотые ручки, – скромная девушка гордо повертела в воздухе своими руками.

Да, у поколения пепси свои приоритеты. Нас, дураков, всю жизнь учили не хвастаться, не высовываться, ждать, когда другие похвалят. Молодое поколение живет по другим принципам, и правильно, можно всю жизнь прождать, пока тебя заметят. И почему бы не гордиться своими успехами, если они заслуженные?

– Да, Мариш, руки у тебя золотые, – согласилась я.

Посидев еще немного, мы провели совещание и решили, что Лувр нам сегодня не осилить. А потому договорились добрести до Пале-Рояля, бывшего дворца всесильного кардинала Ришелье, по дороге осмотреть Комеди Франсез и вернуться к машине, перейдя Сену по Королевскому мосту на набережную Анатоля Франса, и по набережной же дойти до моста Александра IV мимо Дома Инвалидов.

Последние метры до машины дались нелегко, наконец, плюхнувшись на сиденья старенького «Пежо», мы блаженно вытянули ноги.

– Ты сможешь вести? – заботливо спросила я.

– Попробую. Но завтра на меня не рассчитывайте. Беру отгул. Я таких маниакальных любителей достопримечательностей еще не встречала.

Когда мы добрались до дома, на улице уже было совсем темно, горели фонари.

– Зайдешь на чашку чаю? – заплетающимся языком предложила я.

– Нет уж, спасибо. В ванную, и спать.

– А я просто спать. Ну ее, эту ванную. Спасибо. До завтра.

– Нет. До послезавтра, – испуганно отреагировала Марина.

– Ладно. Пока.

Я поплелась к подъезду. Поскорее бы в постель. Ничего больше не хочу, ни есть, не пить, только спать.

Глава 26

Домой, незаметно для себя я стала так называть наше временное жилище, я буквально вползла.

– По-моему, ты ниже ростом стала, – поделился впечатлениями Василий. – Стерлась, наверное.

Не обращая на него внимания, я упала в сторону дивана и даже попала на него пятой точкой.

– Кто-нибудь! Донесите меня до кровати, – простонала я.

– Здрасьте-пожалуйста! Мы ее ждем не дождемся, мечтаем о горячем ужине, и что получаем? – развел руками олигарх. Облачен он был в новые джинсы, футболку и комнатные тапочки, сидело все на нем отлично. Какая я все-таки молодец, похвалила я сама себя.

– Друзья мои! Если сегодня меня донесут до кровати, завтра я обещаю сидеть дома и кормить вас завтраком, обедом и ужином. Клянусь! – И подняла вверх руку с открытой ладонью.

– Ладно уж, – прокряхтел мой покровитель, – но только за трехразовое питание.

Он наклонился и поднял меня, как пушинку. Ого, да под слоем жирка скрываются железные мышцы. Господин Ползунов просто полон скрытых достоинств.

Меня донесли до спальни и положили на кровать.

– Свет включить?

– Не надо, так полежу.

Сбросив сумку и мокасины на пол, я полежала пять минут, собираясь с силами, чтобы раздеться, и задремала.

Когда я проснулась, из-под двери в кухню пробивался свет. Мужики еще не спали. Надо бы хоть чайку пойти попить, лениво подумала я. И тут раздался стук в дверь.

Кто это так поздно? В комнате было темно, и часов я не увидела. Может, Маришка? Да нет, глупость какая, она, наверное, давно спит. В кухне стало тихо, я услышала, как Сергей осторожно спросил:

– Кто там?

Ответа я не услышала, потом раздалось два тихих щелчка или что-то такое, как детские пистоны или хлопушка, а потом что-то громко бухнуло.

Что там у них происходит?

Я свесила ноги с кровати и засунула их в мокасины. В ту же секунду в комнату вкатился Василий Никанорович, и одновременно в гостиной раздался сильный удар и треск.

– Быстро на пол! – шепотом крикнул он.

Еще ничего не понимая, но уже напуганная его перекошенным лицом, я бросилась куда велели. За стеной слышались шаги. Василий сидел у двери за комодом и шарил рукой по его столешнице. Пистолет ищет. Точно, он еще утром там лежал. Я еще подумала, нет, чтоб убрать подальше. Наконец он нащупал оружие и затаился.

Дверь в гостиную осталась открытой. В ее проеме появилась тень. Я перестала дышать.

Тень стала расти, и когда доползла до прикроватной тумбочки, Ползунов выскочил из своего убежища и выстрелил. Выстрелы прозвучали, как взрывы, и снова наступила звенящая тишина.

От страха я зажмурилась так сильно, что у меня заболели глаза. Ползунов сидел за комодом. На кухне раздался шорох, и свет погас. Мамочки! Что же будет? А где Сергей? Что с ним? От этой мысли меня прошиб липкий холодный пот. Нет, нет, его, наверное, просто оглушили.

В кухне снова раздались чьи-то крадущиеся шаги, потом прыжок и легкое «пуф». Покрывало на кровати еле заметно шевельнулось. Потом щелчок от тумбочки. Визитер, кажется, простреливает темноту, чтобы не высовывались! А тихо, потому что у него глушитель.

Василий Никанорович не шевелился, видно его мне не было. Шорохи возле двери продолжались. Раздался еще щелчок, и сразу грохнул выстрел. Шорохов больше не было, я по-прежнему не дышала.

Было слышно, как Василий тихо встал. Осторожно, миленький, родненький, беззвучно бормотала я. Он выглянул в гостиную. На фоне проема было видно его голову. Потом тихо-тихо он перешагнул порог. Я не шевелилась. Щелкнул выключатель, и на компьютерном столике зажглась лампа.

– Обувайся, иди сюда. Сумку возьми.

Я быстро схватила авоську и бочком протиснулась в комнату.

– Документы взяла?

– Да. – Я взглянула на пол и закрыла рукой рот.

На полу у двери, головой к плите лежал здоровенный мужик с дырками в груди и животе. Из-за компьютерного стола торчали две огромные ножищи в черных джинсах и грязных башмаках.

Но самое страшное, рядом с входной дверью, глядя в потолок удивленными, широко раскрытыми глазами, лежал Сережа. Я всхлипнула и кинулась к нему.