Южные ночи - Сьюзен Уэлдон

Удивленный взгляд сестры польстил Леа.

— Я полагаю, что большинство мужчин думают точно так же, — предположила Рэйчел, — но надеюсь, нет, даже уверена, что понимаю причину твоего беспокойства. — Она сделала паузу и ухмыльнулась: — Должно быть, Тревор вынужден был перебивать тебя, чтобы время от времени делать замечания по поводу твоих непристойных манер?

— Ничего подобного он не делал! — Леа повыше задрала подбородок и последовала за сестрой из кабинета.

— Так скажи ради Бога, что же он сделал? — мягко, но настойчиво спросила Рэйчел Сестра не ответила, и ей пришлось схватить Леа за волосы. — Лучше признавайся немедленно. Я ведь все равно добьюсь от тебя правды. Мне всегда это удавалось.

Леа, захваченная в плен на нижней ступеньке лестницы, сдалась:

— Ну ладно, если тебе это так важно — знай. Он нахально заявил, что завтра, вместо того чтобы отправляться на уборку урожая, станет просматривать счета!

— Вот как? Но ведь счета — это тоже очень важно, не правда ли? Наверное, он решил поделить время для различных занятий. Что ж, это кажется мне весьма практичным.

Ничего не ответив, Леа, перескакивая через ступеньку, взмыла по лестнице и исчезла в своей комнате. Безупречная логика сестры бесила ее сильнее, чем та же логика в устах Прескотта.

Рэйчел вышла на веранду. Очень скоро Леа поймет, что невозможно командовать майором, как дядюшкой или Джессом. Конечно, нельзя думать, что дядя Эдвард в чем-то уступает Тревору. Нет, просто у него в сердце всегда теплилось местечко для обеих племянниц, в особенности для Леа. Ведь именно Леа полностью разделяла его любовь к этой земле, ко всему, что на ней произрастает.

Рэйчел завидовала их взаимопониманию — сестра и дядя были так похожи. А она сама… Ей оставалось лишь горькое ощущение, что нечто в ее жизни утеряно, упущено или забыто. Правда, она уверенно вела хозяйство в доме, поскольку именно этого от нее и ожидали, но где-то в глубине души ей безумно хотелось волнующих приключений. Причем не здесь, не в «Ривервинд». Плантация была смыслом существования для Леа и для дяди, но не для нее. Рэйчел считала жизнь в поместье слишком замкнутой и однообразной.

Поглядев на подзорную трубу Эдварда, лежавшую, как обычно, на широких перилах веранды, Рэйчел направилась к ней. Дяде это приспособление нужно было, чтобы за три мили видеть суда, приближающиеся по реке к ривервиндской пристани. Рэйчел тоже иногда поглядывала в окуляр, но цель у нее была другая — она ждала одну-единственную шхуну, одного-единственного человека. Джастин Трент занимался перевозками дядюшкиного сахара и патоки по Мексиканскому заливу в Новый Орлеан.

Рэйчел приникла к подзорной трубе, направляя ее в сторону дока, а потом дальше, вниз по реке. Для нее пора сбора урожая тоже была особым временем. Каждый год вскоре после начала уборки тростника судно капитана Трента причаливало к их пристани. Случалось, что оно прибывало гораздо раньше положенного срока, чтобы моряки имели возможность подольше покрутиться среди торговцев или продать кое-что из товаров, закупленных в Нью-Йорке и в других портах. И вот тогда Рэйчел выдавался случай взглянуть на предмет своей мечты. Вдруг дядя Эдвард снова пригласит капитана на обед, как это не раз бывало прежде?

Рэйчел нетерпеливо ждала капитана Трента. Даже размышления о нем приводили девушку в трепет, а уж встреча с ним — в неописуемый восторг. Она очень смущалась, едва ее глаза натыкались на взгляд его серых глаз. Красота его была немного грубоватой, лицо обветрено морскими ветрами, в черных волосах, казалось, мелькали синие искры. В то время как густые темные усы целиком скрывали верхнюю губу, нижняя вселяла в хорошенькую головку Рэйчел сумасшедшие фантазии. О да, у этого мужчины самые чувственные губы из всех, которые ей приходилось видеть. Когда он улыбался, девушка просто таяла от восторга.

Глубокий тембр его голоса ласкал ее, словно постепенно погружая в горячую ванну, и тогда по всему телу, от кончиков пальцев на ногах до самой макушки, разливалось блаженное тепло.

Однажды она случайно налетела на него в передней, чуть не упав, и эта неожиданная встреча вихрем закружила чувства Рэйчел и заставила бешено биться сердце. За те несколько мгновений, когда капитан — нежно обнимал ее плечи, помогая вновь обрести равновесие, в ней где-то глубоко родилось какое-то дикое, необузданное вожделение.

Воспоминание о том далеком дне до сих пор горячит девушке кровь. В ее памяти постоянно всплывала картина: капитан Трент отступает от нее на шаг и склоняется в изящном поклоне. На губах его играет улыбка, а в серых глазах сверкают озорные искры. И его слова:

— Мои искренние извинения, мисс Стэнтон. Я причаливал ко многим пристаням, но ни разу — к такой прелестной.

Кроме этого коротенького эпизода, Рэйчел почти не общалась с капитаном, если не считать тех моментов, когда тайком наблюдала за ним во время их деловых разговоров с дядей. Она успела выяснить для себя, что Трент — неплохой работник, умница, к тому же наделен чувством юмора. Передвигался он с грацией кугуара, а когда останавливался, то по обыкновению слегка расставлял ноги в стороны. Должно быть, именно в такой позе, стоя на капитанском мостике, он отдавал приказы команде. Это был волевой человек, способный потребовать у своей судьбы то, чего пожелает. И Рэйчел жила тайной надеждой: может быть, он пожелает ее себе в супруги.

Положив на место подзорную трубу, девушка глубоко вздохнула. Свежий воздух с моря всегда напоминал ей о нем, особенно во время шторма, когда ветер доносил запахи соли и водорослей. Капитан Трент и сам напоминал шторм. Во всяком случае, так думалось Рэйчел. Он был самоуверен, энергичен, бесстрашен и непредсказуем. Конечно, и дядя Эдвард, и Леа решат, что она просто потеряла голову, влюбившись в этого морского волка. Поэтому девушка никому не рассказывала о своих переживаниях. Но она действительно любила Джастина! Любила отчаянно и твердо знала: это единственный в ее жизни мужчина. Даже майор Прескотт, которого Рэйчел нашла мужественным, интересным и привлекательным, не производил на нее похожего впечатления.

Глядя на облака, плывущие по лазурному небу, она представляла себе Джастина стоящим на палубе. Морской ветер расчесывает его волосы и треплет рукава рубахи. В этих грезах Рэйчел непременно оставляла место и для себя, мечтая об их совместной жизни, что невероятно волновало ее нежную душу. Во время его самых рискованных плаваний она оставалась бы дома, где бы ни находился этот дом, и ждала бы его возвращения.

Мечты, мечты… Но ее герой, этот прекрасный капитан из сказки, ни единым намеком не дал понять, что видит в ней не только племянницу своего делового партнера. Еще Рэйчел панически боялась, что однажды Трент явится в их дом с ужасной вестью о том, что нашел себе невесту, а то и жену.