Адмирал Империи – 31 - Дмитрий Николаевич Коровников

словно стая пугливых воробьев разлетались врассыпную прочь с поля боя в разные стороны, отчаянно петляя и беспомощно натыкаясь друг на друга, лихорадочно ища спасения среди руин гигантского комплекса, надеясь поскорее убраться наконец с этой проклятой орбиты и покинуть внутренние пространства промышленных конструкций…

Глава 6

Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империи.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: бета-сектор, промышленный комплекс на орбите планеты Н икополь-18.

Дата: 8 апреля 2215 года.

— Ну, наконец-то, — радостно потер руки Яким Наливайко, жадно пробегая горящими глазами внушительные списки трофейных кораблей, мерцающие стальным свечением рядом с голографическим изображением колец далекой газовой планеты-гиганта, на орбите которой мы всего несколькими часами тому назад буквально в пух и прах раскидали по космосу без малого пять десятков лучших крейсеров и линкоров американцев из космофлота хваленой Элизабет Уоррен. — Целых тринадцать вражеских вымпелов с различными степенями боевых повреждений! Причем половина призов — почти целехоньки, всего-то с незначительными пробоинами корпусов, по большей части в районе кормовых силовых установок… Ай да мы, ай да молодцы! Просто сказка какая-то, ей Богу… Да это настоящий праздник, торжество стратегического гения, и прежде всего для моего идентификационного офицерского номера, на который в самом скором времени, после оформления всех формальностей, упадет ни много ни мало, а целых десять тысяч очков командного опыта! Теперь-то чувствую, что я несколько погорячился давеча со своими пессимистическими мыслями по поводу моих командорских погон… Слышь, Иваныч, кажется я тебя скоро в чине-то догоню, так-то вот…

Наливайко был по-настоящему доволен результатами дерзкой операции и ощутил настоящий душевный подъем и прилив сил. Еще бы! Такой оглушительный успех, так лихо, в лучших традициях русского крейсерства переиграть и разгромить хваленых «янки», вырвав столь впечатляющую победу буквально из пасти неминуемого поражения!

Я улыбнулся, глядя на счастливое, сияющее неподдельной радостью лицо закадычного боевого товарища. И в самом деле, причин для ликования у нас с Якимом хватало. Призовых кораблей, либо обезвреженных нашим метким огнем, либо добровольно сдавшихся в плен остаткам геройской 27-ой «линейной», оказалось в нашем распоряжении видимо-невидимо. Теперь еще предстояло подумать, как наиболее толково распорядиться столь щедрыми трофеями.

А ведь еще совсем недавно положение наше представлялось совершенно безнадежным. Однако судьба и рассудила иначе. Американцы, в три яростные волны атаковавшие русский заслон и так и не сумевшие расколоть нашу нерушимую «сферу», были в конце концов внезапно, словно ниоткуда, сами атакованы с двух направлений моими последними резервами — дредноутами «Императрица Мария» и «Черная пантера» под командованием моих верных соратников.

Казавшийся несокрушимым 4-ый «вспомогательный» космофлот «янки» в полном составе дрогнул и побежал. Сначала робко, несмело, а после все увереннее и стремительнее. Дух сопротивления испарился, хваленая выучка и дисциплина растаяли, словно утренняя дымка под лучами светила. Страх, ужас перед внезапно обрушившимися на них призраками лучших кораблей Империи, смявшими и опрокинувшими их нестройные боевые порядки, сделали свое черное дело.

Американцы, несмотря на все еще сохраняющийся у них подавляющий численный перевес, даже после столь страшного и совершенно непредвиденного для них удара «Марии» и «Пантеры», окончательно «поджали хвост» и «со всех ног» бросились в панике врассыпную, окончательно смирившись с поражением и признав себя не в силах противостоять обрушившемуся на них космическому вихрю. Тем самым подписали себе окончательный и беспощадный приговор.

Теперь уже ничто не могло спасти их от сурового и справедливого возмездия. Мгновенно сориентировавшись в изменившейся обстановке, я тут же отдал приказ всем оставшимся в строю кораблям 27-й дивизии разомкнуть сомкнутое «каре», рассредоточиться по всему сектору и немедленно бросаться в погоню за разрозненными силами противника, вцепившись им, что называется, мертвой хваткой в загривки.

Ни в коем случае нельзя было давать растерявшемуся врагу передышки, позволить ему прийти в себя и перегруппироваться. Враг, даже потеряв изрядную часть своей армады, до сих пор обладал над горсткой уцелевших русских рейдеров значительным численным преимуществом. И допускать, чтобы «янки» осознали этот факт, а главное, воспользовались им, повернув ход сражения вспять, никак не годилось. Теперь, когда чаша весов так неожиданно и круто качнулась в нашу пользу, позволить снова собраться воедино только что разбитому вражескому космофлоту было нельзя категорически.

К счастью, мне не потребовалось даже отдавать своим офицерам каких-то особых дополнительных приказов и распоряжений на сей счет. Отважные капитаны 27-й «линейной», прошедшие сквозь кромешный ад и закалившиеся в пламени последних жестоких схваток, на собственной шкуре познавшие и горечь отступления, и сладость первой победы, заплатив за нее утратой многих боевых товарищей, сами пребывали сейчас на таком моральном и психологическом подъеме, что рвались в бой не хуже борзых, почуявших лисий след.

Этим опытным и умелым людям не требовалось поучений и наставлений от вышестоящих. Отлично разобравшись в оперативной обстановке, они с энтузиазмом бросились добивать обезумевших от ужаса «янки». То, что осталось от первоначального состава нашей прославленной дивизии, ринулось в погоню за поверженным врагом, рассыпавшись по космосу и разбившись на отдельные крейсерские пары, чтобы проще и удобнее было настигать и беспощадно, без лишней жалости уничтожать разрозненные корабли противника, лихорадочно улепетывающие во всех мыслимых и немыслимых направлениях от разгневанных русских.

Должен признать, соблюдая объективность, что в действиях моих капитанов по отношению к не желающим сдаваться на милость победителя кораблям американцев зачастую присутствовала не только оправданная жесткость, но порой и откровенная жестокость. Что, впрочем, вполне объяснимо неимоверным ожесточением, достигшим апогея в ходе многочасового кровопролитного сражения.

Да и кто бы на их месте остался хладнокровен и милосерден? Слишком дорогую цену пришлось заплатить нам за эту, без преувеличения, эпохальную победу. Сотни и сотни погибших друзей с трех эсминцев и призовые команды на трофейных кораблях — все они погибли. Не мудрено, что сердца уцелевших в титанической схватке людей ожесточились и преисполнились жаждой мести, заглушившей на какое-то время все остальные чувства. И теперь эти люди не собирались щадить поверженного врага. Око за око, зуб за зуб, смерть за смерть — таков был негласный девиз этих минут.

Многие экипажи американских боевых кораблей, оказавшись зажатыми стремительными русскими крейсерами, призадумались — а стоит ли им столь упорно и отчаянно пытаться оторваться от разъяренных преследователей, уходя от нашего возмездия на пределе возможностей двигателей и изредка постреливая в ответ уже практически на безнадежном отходе? Не лучше ли сдаться на милость победителя, признав свое поражение?

Те е капитаны, что оказывались поумнее и подальновиднее,