Семь чудес (ЛП) - Сэйлор Стивен

Это будет третья Олимпиада, которую Антипатр посетит за всю свою долгую жизнь. А у меня она будет первой

Добираться до Олимпии оказалось для нас тяжелым испытанием. От Эллиса, города, который организовывал Игры в Олимпии, дорога заняла два дня. Дорога была забита повозками и пешеходами. Мы с Антипатром ехали в наемной повозке вместе с несколькими другими путешественниками, двигаясь по оживленной дороге со скоростью, которая утомляла даже ленивых мулов. Еда и вино, продаваемые на придорожных лотках или в движущихся тележках, были в изобилии, но воду было найти почти невозможно. После долгого жаркого лета река, протекавшая вдоль дороги, почти пересохла. Местные землевладельцы, имеющие доступ к родникам, взимали непомерную плату за питьевую воду. О купании не могло быть и речи.

В первую ночь мы спали на земле, потому что комнаты в каждой гостинице уже были заняты, а некоторые гости спали на крышах. Многие путешественники привезли свои палатки. Некоторые более богатые посетители в сопровождении свиты и рабов привозили целые шатры. Конкуренция за ровные, гладкие участки земли среди каменистой местности была жесткой.

— Где мы остановимся, когда доберемся до Олимпии?  — спросил я.

— Об этом, Гордиан, можешь не беспокоиться, — сказал Антипатр, и я больше не спрашивал. В нашем путешествии к семи чудесам я научился доверять моему наставнику в вопросах организации нашего путешествия и не расспрашивать его слишком подробно.

На второй день, когда мы подъезжали к Олимпии, дорога стала настолько забита людьми, что повозка остановилась.

— Остаток пути пройдем пешком, — сказал Антипатр, осторожно слезая с повозки. Он шагнул за валун, и я последовал за ним, думая, что он хочет облегчиться, и приготовившись сделать то же самое. Но как только мы скрылись из виду, Антипатр достал и надел повязку на глазу и прилепил себе на лицо фальшивый нос из воска.

Я засмеялся: — Это что, Учитель? Вы собираетесь устроить представление пантомимы, когда мы доберемся до Олимпии? — Вопрос был почти искренним. Антипатр любил развлекать публику.

— Я переодеваюсь, потому что не хочу, чтобы меня узнали в Олимпии, — прошептал он.

— Но до сих пор вы этого не делали в наших путешествиях.

— Верно, Гордиан, но, как видишь, весь греческий мир стекается сейчас в Олимпию. Неизвестно, на кого мы можем наткнуться?  Так что, пока мы будем здесь, я стану носить фальшивый нос и фальшивое имя.

— Скорее всего, вы наткнетесь на что-нибудь, надев эту повязку на глазу.

— И все же, я рискну.

Я снова рассмеялся. — Как странно вы говорите! Должно быть, это от замазки из воска, защемившей вам нос.

— Павильно. Мой голос тоже не должны узнать.

Вместо того, чтобы вернуться на оживленную дорогу, Антипатр настоял, чтобы мы пошли по извилистой тропинке вверх по склону холма, сказав, что нам стоит потратить время, чтобы увидеть местность. Когда мы достигли гребня холма, я увидел внизу долину реки Алфей с Олимпией, напоминающей город в миниатюре.

Собственно говоря, Олимпия - не городок, а священный центр. Его единственная цель - проведение Игр, посвященных Зевсу. Я ожидал увидеть один-два ипподрома, несколько площадей для соревнований по борьбе и боксу, толпы зрителей тут и там и, конечно же, Храм Зевса, в котором находилась знаменитая статуя Фидия, одно из чудес света, которое у нас было. Но все, что касалось Олимпии, превзошло все мои ожидания.

Я увидел потрясающую природную красоту местности: прекрасную равнину, усеянную тополями, дубами и оливковыми деревьями, и холмы, покрытые соснами, вдалеке. Сразу за Олимпией возвышалась гора Кронос, не особенно высокая, но внушительная вершина, потому что она стояла одиноко, и была знаменита своей историей; на его вершине Зевс боролся со своим отцом, властелином титанов, за власть над вселенной. В долине внизу Аполлон однажды сразился с Аресом в кулачном поединке и вышел победителем. А на востоке, где теперь стоял стадион, Аполлон победил Гермеса в беге. Сам Геракл расчищал для них беговую дорожку, и вот она, свеже расчищенная и готовая к использованию участниками этого года, покрытая белым песком, сверкающим под ярким солнцем.

В центре комплекса находилась знаменитая Алтиса, Священная роща Зевса. В обнесенной стеной Альтисе все еще росло несколько деревьев, в том числе легендарное оливковое дерево, посаженное Гераклом, с веток которого будут изготавливать венки победителям, но там, где когда-то рос дикий лес, теперь стояло множество храмов, святилищ, гражданских памятников и колоннад, возведенных на протяжении веков. В Альтисе также находились тысячи статуй, некоторые из которых были богами, но гораздо больше изображали обнаженных отлетов, поскольку каждый победитель олимпийского соревнования имел право быть увековеченным в бронзе. Над всем остальным возвышался массивный храм Зевса с высокими колоннами и крышей из мраморной черепицы. Фриз, который проходил вокруг храма, под крышей и над колоннами, был украшен позолоченными щитами, блестевшими под полуденным солнцем.

За пределами Альтиса находилось множество зданий практического назначения, включая актовые залы, казармы для участников соревнований и роскошный домик, где размещались только самые важные посетители Игр.

По всему участку, заполняя долину и спускаясь по склонам холмов, роились десятки тысяч посетителей. Я никогда не видел столько людей в одном месте.

Мы спустились в долину и были поглощены праздничной толпой. Моим глазам и ушам не давали покоя. В одном месте был жонглер, в другом поэт с лирой читал свои стихи. Глашатай объявлял о предстоящей программе декламаций, музыкальных представлений и философских дебатов. Вестник призвал членов семей участников зарегистрироваться на ограниченное количество зарезервированных мест на стадионе. Пышнотелая гадалка у импровизированного ларька громко объявила дряхлому седобородому старику, что он доживет до ста лет, потом взяла у него деньги, оттолкнула его и позвала следующего клиента.

Мужчины носились туда-сюда или стояли группами, разговаривали, ели и смеялись. Мимо прошла религиозная процессия во главе со жрицей в длинном белом платье, за которой следовали маленькие мальчики, несущие подносы с горящими благовониями. Сладкий дым смешивался с запахом свежеиспеченных лепешек у ближайшей продавщицы, а затем с мешаниной духов, когда группа приезжих сановников- египтян, судя по головным уборам "немес", проплыла в противоположном направлении на позолоченных носилках.

Мы оказались на огромном рынке, где продавцы предлагали удивительное разнообразие оберегов, амулетов и сувениров. Там были крошечные изображения спортсменов-бегунов, борцов, калачников, метателей копий, колесничих, а также миниатюрные копии статуи Зевса, выполненные из расписного дерева, металла и даже стекла.

Пока Антипатр рассматривал маленькую статуэтку знаменитого метателя диска работы Мирона, меня отвлекла пара красивых женщин, которые неторопливо проходили мимо, смеясь и перешептываясь друг с другом. Одна была блондинкой, а другая брюнеткой, и обе они были ростом с амазонок. Их хитоны были такими тонкими, что казалось, их мог бы сдуть малейший ветерок. Замужние женщины не допускались в Олимпию, но другим позволялось там появляться.  Блондинка увидела, что я смотрю на нее, и подтолкнула свою спутницу. Они оба знойно улыбнулись мне, давая понять, что они готовы поторговаться, но мне это было далеко не по средствам.

Казалось, что весь мир сжался в единый закрученный вихрь, а я стоял в самом его центре.

В это время Антипатр увидел выражение моего лица и спросил, мог ли я когда-нибудь представить себе такое многолюдное и хаотичное зрелище, как празднество Олимпии накануне Игр, и я только удивленно покачал головой и промолчал, потому что слов у меня не было.

Продолжая пробираться сквозь толпу, мы подошли к группе зрителей, собравшихся в плотном кругу. По их взрывам смеха я предположил, что разыгрывается весьма забавное представление пантомимы, но смех имел насмешливый оттенок и был приправлен освистыванием и издевательскими звуками. Некоторые зрители отвернулись и пошли прочь, качая головами и корча рожи. Мы с Антипатром проскользнули на их места, чтобы посмотреть, из-за чего возникла такая суета.