Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали - Джеймс Поскетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В XVIII в. работорговля переживала пик: за эти 100 лет в Америку было доставлено более 6 млн африканцев. Эти мужчины и женщины были обречены на пожизненный тяжкий труд на плантациях в Карибском бассейне или на шахтах в Южной Америке, подвергаясь при этом жестокому насилию. Но Ньютон, как и большинство британцев, которые вкладывались в работорговлю, вряд ли задумывался о том, на что идут его деньги. Он жил в Лондоне и был крайне далек от чудовищных реалий рабства. Для Ньютона Компания Южных морей была всего лишь очередным финансовым активом (впрочем, в 1720 г., когда «пузырь Южных морей» лопнул, он остался с носом). Помимо этого, у него имелись акции Британской Ост-Индской компании, которая обладала монополией на торговлю с Азией, а также акции Банка Англии. Последние 30 лет своей жизни Ньютон служил директором Королевского монетного двора в Лондоне, надзирая за торговлей золотом и серебром с иностранными государствами{157}.
Финансовые операции Ньютона наглядно отражают один аспект мира научных открытий в XVIII в., о котором часто забывают: это был еще и мир рабства, колониальной торговли и войн. Обычно Ньютона, как и большинство других ученых того времени, изображают гением-одиночкой. Нам рассказывают, что, уединенно работая в своей лаборатории в Кембриджском университете, Ньютон совершил ряд крупных научных прорывов. Ему ставят в заслугу открытие гравитации, создание математического анализа и формулировку законов движения. В 1687 г. Ньютон опубликовал свой монументальный труд «Математические начала натуральной философии» (более известный как «Начала»). В нем он представил детальное математическое изложение своих физических теорий, которые были основаны на идеях, рассмотренных нами в предыдущих главах. Тем самым Ньютон полностью покончил с философией древних, отказавшись от нее в пользу строго математического объяснения устройства Вселенной. Таким образом, именно от Ньютона и его «Начал» принято отсчитывать эпоху Просвещения. То была эпоха шведского натуралиста Карла Линнея, который разработал новый способ классификации растений и животных, и французского химика Антуана Лавуазье, переосмыслившего подход к изучению вещества. То была эпоха и великих философов – Джона Локка, исследователя работы разума, и Томаса Пейна, который впервые заговорил о «правах человека». То была эпоха рационализма{158}.
Но эпоха Просвещения также была эпохой империй. На протяжении всего XVIII в. европейские державы яростно соперничали друг с другом за сферы влияния по ту сторону Атлантики, в Азии и Тихоокеанском регионе. Старые державы – империи Сонгай и Мин, империя Великих Моголов, Османская империя – потеряли былую мощь либо рухнули вовсе. Этот же период ознаменовался значительным ростом работорговли. То, что началось в сравнительно небольших масштабах еще в XVI в., быстро переросло в настоящую индустрию эксплуатации рабского труда. В 1750-х гг. через Атлантику ежегодно переправлялось более 50 000 африканских рабов. Таким образом, подъем европейских империй в XVIII в. стал ключевым моментом в мировой истории. Взглянув на этот подъем через призму глобальной истории, мы, как и в предыдущих главах, сможем лучше разобраться в истории науки этого периода{159}.
В 1660 г. Карл II подписал две королевские хартии. Первая учредила новую национальную научную академию – Лондонское королевское общество, президентом которого позже стал Ньютон. Вторая – Компанию королевских предпринимателей, торгующих с Африкой, позже переименованную в Королевскую африканскую компанию. Это было еще одно коммерческое предприятие по торговле с Западной Африкой, причем под торговлей подразумевался в основном вывоз рабов. Состав этих двух учреждений заметно пересекался: около трети учредителей Королевской африканской компании были членами Королевского общества. Само Королевское общество вложило в компанию более 1000 фунтов стерлингов – из собственных средств. Многие члены общества были тесно связаны и с другими коммерческими и колониальными институтами… Словом, Ньютон со своими финансовыми делами не был чем-то из ряда вон выходящим. Джон Локк, избранный членом Королевского общества в 1668 г., владел акциями Королевской африканской компании, а Роберт Бойль, известный своими экспериментами с воздушным насосом, одно время служил директором Ост-Индской компании{160}.
Эти связи были не только институциональными и финансовыми, но и интеллектуальными. В основе взглядов на науку европейских мыслителей того времени лежали имперские идеи. Пожалуй, наиболее явно это отражено в знаменитом трактате «Новый Органон» (1620) английского философа Фрэнсиса Бэкона, которого часто называют отцом эмпиризма. (Название трактата было отсылкой к «Органону» Аристотеля, работе, которую Бэкон стремился сбросить с пьедестала вместе с остальной античной философией.) «Рост наук», утверждал Бэкон, связан с «исследованием мира». Он проводил прямую параллель между научными и географическими открытиями:
…Поэтому было бы постыдным для людей, если бы границы умственного мира оставались в тесных пределах того, что было открыто древними, тогда как в наши времена неизмеримо расширились и прояснились пределы материального мира, то есть земель, морей, звезд…
Однако надо помнить, что Бэкон писал это в XVII в. и, следовательно, опирался на пример из колониального прошлого, рассмотренный нами в главе 1. Он имел в виду Испанскую империю в XV–XVI вв. Его видение науки было основано непосредственно на представлениях Севильской торговой палаты. Именно так и было задумано Королевское общество: как английский эквивалент испанских учреждений, созданных для централизованного сбора информации. Бэкон читал испанские отчеты об экспедициях в Новый Свет и перенес эти идеи – почти в неизменном виде – на организацию наук и научную деятельность. Он даже позаимствовал для фронтисписа к «Новому Органону» иллюстрацию из более ранней испанской книги по навигации, написанной космографом из Севильи. На гравюре изображен корабль, плывущий между мифическими Геркулесовыми столбами, которые в древности отмечали границы известного мира. В подписи к гравюре Бэкон привел цитату из Библии, которая перекликалась со словами Колумба, написанными за столетие до «Нового Органона»: «Многие будут ходить туда и сюда в поисках истинного знания, и истинное знание умножится»{161}.
Рис. 14. Слева направо: фронтиспис из книги Фрэнсиса Бэкона «Новый Органон» (1620) с изображением корабля, плывущего между Геркулесовыми столбами; лист из книги Андреса Гарсиа де Сеспедеса «Правила навигации» (1606)
К началу XVIII в. связь между наукой и империями глубоко укоренилась. В этой главе мы рассмотрим, как государства, финансируя исследовательские экспедиции, способствовали развитию географии и других естественных наук. Без этих экспедиций Ньютон и его последователи вряд ли разрешили бы некоторые из фундаментальных вопросов, касавшихся природы Вселенной. В то же время прогресс в естественных науках непосредственно вел к важным практическим преимуществам, особенно в области геодезии и навигации, что, в свою очередь, позволяло европейским империям все дальше расширять свои территории. Итак, в этой главе мы рассмотрим новую историю науки эпохи Просвещения – историю не ученых-одиночек, которые исповедовали принципы разума, а скорее историю взаимосвязи науки XVIII в. с миром империй, рабства и войн. И начнем мы с Ньютона и его «Математических начал натуральной философии»{162}.
I. Гравитация на острове Горе́
Исаак Ньютон родился в Линкольншире на Рождество 1642 г. Он никогда не покидал пределов Англии и почти половину взрослой жизни провел в Кембридже, где в 1669 г. получил престижную должность Лукасовского профессора математики (именная профессура Кембриджского университета в честь благотворителя Генри Лукаса, священника и политика), а оставшиеся годы жизни провел в Лондоне, работая директором Королевского монетного двора. Однако Ньютон вовсе не жил в замкнутом мирке. Если внимательно изучить его труды, становится очевидно, что он опирался на информацию, поступавшую со всего мира: то был мир, где совершали круговорот его же деньги, вложенные в работорговлю и Британскую Ост-Индскую компанию. Значительную часть сведений, использованных
