Обоюдоострый меч - Томас Мартин

— Спасибо.

Не успел священник выйти из комнаты, как Стив уже погрузился в сон.

Эрельвар стоял возле узкого окна своей комнаты, глядя на башню, куда он приказал поместить Уилкинсона. Терон прав: это уже крайние меры. Но, с другой стороны, что еще оставалось?

Он считал, что стены Кворина достаточно надежная защита для его подопечного. Надо было раньше уразуметь, что Владычица зашлет шпионов даже сюда.

— Не кори ты себя так, — сказала Глориен у него за спиной.

— Ты что, шпионишь за моими мыслями, женщина?

— Нет, просто знаю своего мужа. Разве я не права? Разве ты не упрекаешь себя за сегодняшнее несчастье?

Эрельвар промолчал. Глориен ждала, зная, что он ответит, когда будет готов.

— Кого же еще мне корить? — наконец спросил он. — Здесь моя собственная твердыня... мой собственный город, — а я не могу обеспечить безопасность одному-единственному человеку в его стенах. Как же мне защищать тысячи?

Глориен поднялась с постели и остановилась позади него, легчайшим, как пух, прикосновением положив ладони ему на спину.

— Приложив все свои силы и умения.

— А если их не достанет?

Глориен улыбнулась. Люди, знающие Эрельвара не очень хорошо, убеждены, что он не знает страха. Ей же известно, что это вовсе не так. Ее муж живет в постоянном ужасе перед врагом, с которым он не может сойтись лицом к лицу в честном бою.

— Тогда мы умрем, — напрямую сказала она. — Как и суждено каждому человеку. Но мы умрем достойно, и грядущие поколения сложат песни о твоей доблести.

— До них мне нет дела.

— Конечно. Но тебя гнетет куда больше тревог, чем тревога о судьбе юного Уилкинсона.

— Гораздо больше, — вздохнул Эрельвар.

— Пойдем, раздели их со мной.

Эрельвар позволил Глориен увести себя от окна; сон не приходил к ним до поздней ночи.

Делариан стоял на крепостной стене, всматриваясь в ночь, словно мог разглядеть за рекой леса Ольванора. Потом оглянулся на башню, в которой Эрельвар разместил отца; в окнах его покоев не видно было ни лучика света.

Хорошо бы тоже найти утешение во сне! Но после бесплодного спора с отцом сон ускользал от Делариана.

Вполне понятно, что отец отмахнулся от предостережений Эрельвара. В конце концов, что может морв знать об обороне Ольванора? Однако Делариан никак не мог поверить, что отец пропустил мимо ушей и его предупреждения.

Как и Эрельвар, Делариан собственными глазами видел орды галдов, собирающиеся в Пылающих Холмах, — и понимал, что их чересчур много для простой осады Кворина. Но отец все равно не захотел его слушать. Делариан всегда уважал своего отца и короля, но на ум как-то сами собой пришли определения «слепец» и «узколобый».

«Что ты сотворил со мной, Эрельвар? — думал он. — Некогда я точно так же верил, что лес защитит нас».

«Он сделал тебя мудрее», — подсказал ответ его собственный рассудок. Делариан отвел взгляд от ставшего совсем невидимым леса. Отвергнет ли его родная земля, как чужеземца... как захватчика, когда он в следующий раз ступит в Ольванор?

— Брат? — окликнул знакомый голос.

Делариан обернулся к старшему брату. А он-то думал, что тот давно спит в покоях, отведенных ему Эрельваром по соседству с отцовскими.

— Приветствую, Лаэрдон.

Лаэрдон вошел в круг света, отброшенного ближайшим фонарем. Делариан улыбнулся: старший брат своими соломенными волосами и бирюзовыми глазами удался в мать, а серебряные волосы и серые глаза младшего точь-в-точь как у отца в молодости. Он шагнул навстречу распахнутым объятиям Лаэрдона.

— Я... пришел попросить прощения, — смущаясь, начал Лаэрдон. — Отец не ожидал, что ты возьмешь сторону владыки Эрельвара. Я знаю, что ты хотел как лучше, что ты думаешь только о благе Ольванора.

— Спасибо.

— Но со временем ты поймешь, что отец прав.

Делариан вздохнул, от всей души желая, чтобы так оно и было на самом деле.

— Нет, Лаэрдон. Отец не прав, и я искренне боюсь, что нашей земле придется заплатить за его ошибку.

— Но... сражаться на Равнинах?! Это не в нашем обычае, Делариан...

— Обычай ясеня — расти высоким и стройным, не так ли?

— Да, но при чем...

— Но если ясень встречает препятствие, он изгибается и растет криво или отказывается расти дальше, потому что это не в его обычае?

— Конечно, изгибается.

— И все равно остается ясенем, хотя он и отступил от своего обычая?

— Конечно, но мы ведь говорим не о деревьях, Делариан.

— Нет-нет, конечно, не о деревьях.

— И ты хочешь, чтобы мы отвергали мудрость веков всякий раз, когда чужеземец вздумает сулить нам опасность.

— Это я-то чужеземец?!

— Делариан... Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Прошу, да будет между нами мир.

— Хорошо, мой брат. Однако я хочу попросить тебя кое о чем.

— Проси.

— Если Эрельвар окажется прав и тебе придется вести рода в бой против морвов, обещаешь ли ты мне, что хотя бы будешь помнить сказанное мной нынче ночью? Что хотя бы подумаешь о возможности отойти от обычая, дабы Ольванор продолжал расти?

— Да, Делариан, я тебе это обещаю.

— Спасибо.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Вы считаете, что одолеете осенние штормы? — поинтересовался Эрельвар.

— Да, — ответил Терон. — Почти до самого моря река будет спокойной. А выйдя в море, мы сможем высадиться на ольвийский берег, если погода испортится. Уж в этом-то нам ольвы не откажут.

— Хорошо. Да будет путь ваш скор и приятен.

— Благодарю вас. Постараюсь вернуться как можно быстрее.

— Надеюсь, регент сочтет уместным послать с вами подкрепление.

— Я почти уверен в этом. До свидания, Эрельвар, Артемас.

— Счастливого пути, Терон, — промолвил Артемас.

— До свидания, мой друг, — подхватил Эрельвар. Терон улыбнулся и ступил в лодку, которая должна была доставить его на борт дожидающейся нимранской галеры.

Гребцы вывели лодку на середину реки, с борта галеры свесили веревочную лестницу, и матросы помогли Терону подняться. В последний раз помахав рукой, он скрылся из виду.

— Надо мне было заложить пристань, — сказал Эрельвар Морфаилу.

Гребцы повернули лодку к причалу. Как только она отошла на достаточное расстояние, на галере подняли якорь и начали грести с левого борта. Нимранская трирема повернулась, чтобы медленное течение Терпкой Лозы разогнало ее, а уж после были пущены в ход весла штирборта, и судно пошло вниз по течению.

Пока Эрельвар, Артемас и Морфаил возвращались по узкому мосту на утес, трирема успела скрыться из виду. Подъезжая ко дворцу, Эрельвар посмотрел на башню, в которой томился Уилкинсон. Настало время обратиться за наставлением, как быть с новым фелга.