Звёзды стертой эпохи - Александра Питкевич

Немного растерянная, уязвимая и хрупкая, ташва вызывала во мне странное желание защитить. И это, как ни странно, было вызвано не контрактом. Просто такая душевная сила, внутренний стержень в этом маленьком, по сути, очень хрупком создании, затронул что-то внутри.

Стоило ее темным глазам раскрыться, как я невольно улыбнулся. Видно, что воспоминания еще не вернулись полностью и девушке немного страшно, но взгляд прямой и строгий, словно это я чем-то провинился перед ташвой.

И этот ее румянец, совершенно неожиданный, но невероятно очаровательный. Мне казалось что подобные дамы, общаясь с огромным числом коллег и заказчиков, не самых деликатных людей, теряют способность краснеть где-то на седьмой минуте работы курьером.

Как оказалось, тут я был не совсем прав. Девушка отчаянно краснела и смущалась, стараясь при этом сохранить выражение невозмутимости на лице. Особенно позабавил момент с уборной. Это она еще не представляет, как ей придется мыться. А то, что кого-то желательно уже сегодня затянуть в душ, чтобы нормально смыть с кожи грязь и те мази, которые я наносил, девушка и не догадывается.

Оставив на пару минут ташву в относительном уединении, я связался с хальпом. Киборгу закончили наносить кожный покров на руку, поправив в механике то, с чем не смогу справиться мой дроид. Попросив киборга прикупить кое-что из одежды, так чтобы данные моего челнока не мелькали в заказе, постучал по приоткрытой двери уборной.

— Можно?

— Да, — хрипло отозвалась девушка.

Медленно, чтобы еще сильнее не пугать эту смелую девушку, я вошел в санитарную зону. Щеки ташвы пылали, словно я застукал ее за чем-то постыдным, вызывая невольную улыбку на лице и не самые целомудренные мысли. Как проказливому мальчишке, мне хотелось узнать, какие еще действия могут заставить ташву покраснеть.

— Обхвати мою шею, — убрав один из поручней, подхватывая ташу, кое-как завернувшуюся в покрывало, под колени, я остановился, повернувшись в сторону душевой кабины. — Помыться хочешь?

Ответом мне стал громкий мученический стон умирающего от жажды в двух шагах от источника.

— Надо бы, — задумчиво произнес я, рассматривая смену эмоций на лице девушки. Такой тоски и душеной боли, кажется, я еще не видел. — Я помогу. Если ты справишься с собой.

— А просто посадить меня под душ разве нельзя? — с тоской уточнила ташва, отводя взгляд.

— И поставить под угрозу все мои труды? Нет, такого варианта нет. Не переживай, ты по пояс замотана в паутинку. А ниже я обещаю не смотреть, если тебя это беспокоит.

— Ладно, — прикрыв на мгновение глаза, шепотом, но весьма решительно произнесла девушка.

— Вот и славно, — захлопнув дверь, я на мгновение остановился перед душевой. — Хватайся за шею, я буду опускать твои ноги. Не бойся, я держу.

Ташва обняла меня, но в руках чувствовался недостаток сил. Удерживая ее одной рукой, второй медленно опустил ее ноги, позволяя им повиснуть вдоль тела. Тонкое медицинское покрывало, зажатое между нами, плавно стекло на пол.

Кира, сведя брови, пыталась рассмотреть мое лицо сквозь зеркальную маску, словно это помогло бы справиться со смущением и неловкостью. Я же считал наоборот. Присутствие безликого помощника наоборот должно было снизить напряжение.

— Держись и ничего не бойся, — я шагнул в душевую зону, одной рукой открыв воду. Мягкий, теплый, поток заставил ташву вздрогнуть всем телом. Прикрыв глаза, девушка начала мелко подрагивать в моих руках. — Горячая?

Я вдруг засомневался, что через одежду могу точно определить температуру воды. Пусть на мне был и не самый плотный из костюмов, даже он мог искажать восприятие.

— Нет. Все хорошо, — выдохнула девушка, успокаиваясь. — Немного колет, но думаю, тут дело скорее во мне.

— Так может быть. Ну что? Промоем твои волосы?

— И как это возможно? — ташва усмехнулась. Кажется, теперь ее происходящее забавляло.

— Очень просто. Я тебя сейчас немного опущу, так, чтобы ты только касалась пола и чувствовала себя устойчивее, и приступи к помывке. Договорились?

— Договорились, — на лице Киры появилась светлая, настоящая улыбка. Мои губы растянулась в ответной, хотя видеть ее девушка и не могла.

Медленно спустив Киру по ткани комбинезона так, чтобы она коснулась пола, я протянул ладонь в сторону дозатора. На руку, с тихим шипением, вылилась порция пены. Следя за сменой выражения лица девушки, я не мог перестать улыбаться. До чего же смелая, решительная, и в то же время, такая хрупкая. Сплошное противоречие.

— Глаза прикрой, — тихо попросил, ощущая какую-то интимность момента.

Длинные влажные ресницы дрогнули, пряча от меня эти темные, внимательные глаза, которые, кажется, пытались заглянуть за зеркальный слой моей маски. Одной рукой, стараясь не делать лишних движений и не доставлять чрезмерного беспокойства, я принялся осторожно распределять пену по волосам. Перчатка страшно мешала, и, пользуясь тем, что формально Кира не может меня видеть, я стянул ее зубами, откинув в сторону.

— Что с моим кораблем?

Либо кто-то пытался таким образом отвлечься от ситуации, либо кому-то не хватало острых ощущений.

— Ответ нужен честный или щадящий? — голос сам по себе стал ниже, откинув ту снисходительно-ироничную манеру, в которой я разговаривал с Кирой до того.

— Честный, — тихо выдохнула ташва, осторожно поворачивая голову и словно подставляя разные участки кожи под мою ладонь. И, кажется, она сама не осознавала этих действий.

— Из того, что я успел выяснить, починить можно, и даже не сильно дорого. Если переправить на какую-нибудь станцию рядом с приличной свалкой.

— А сам… — голос Киры немного сорвался. Нужно было заканчивать эти водные процедуры. То, что ей значительно лучше вовсе не означает, что она уже здорова.

— Сам не полетит. Разве что привезти туда новое стекло и чем-то залатать те полсотни дыр, что в нем появились. Голову выше, глаза не открывать, — скомандовав, я сделал сильнее напор воды, рукой стягивая пену с волос девушки и промывая пряди.

Закончив с этим, отключил душ и приподнял ташву выше, делая два шага назад. Темные глаза распахнулись, вопросительно уставившись на меня.

— На сегодня достаточно. Если показатели будут хорошие, через день-два попробуем ходить.

Тряхнув головой, так, чтобы остатки капель скатились с маски, я потянулся к встроенному шкафу, выуживая оттуда свежее полотенце. Тонкое и большое, оно могло обернуть ташву до самых колен раза два.

— Держись, я сейчас, — на мгновение расправив ткань за спиной девушки, я протянул один конец полотенца между нами. С моей одежды вода скатывалась, так что не нужно было опасаться того, что полотенце быстро промокнет. Кое-как оберну ташву в сухое, надеясь, что и «паутинка» успела в достаточной степени