Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

спрашивать. Но я не собираюсь лгать тебе, Елена, я отмечаю дни, когда собираюсь найти этих засранцев. Почему ты доверилась Билли? Энни сказала, что она просила тебя не делать этого.

— Потому что он был похож на тебя, — вздохнула она.

Это было не то, что я хотел услышать.

— И он разделял твое обаяние. Он честно заставил меня поверить, что он не такой, как они, и теперь, когда я думаю об этом, вероятно, так и было задумано. Сеймур так хорошо сыграл свою роль во всем этом, когда Билли притворился, что пришел мне на помощь, когда я была с ним наедине.

— Это Уилл, всегда маленький садистский засранец.

Молчание затягивалось.

— Насколько он был похож на меня?

Она вздохнула.

— Когда я впервые увидела Билли, то подумала, что ты каким-то образом жив и участвуешь во всех этих пытках.

Я уставился на нее.

— Что?

— Блейк, любая надежда на то, что я не убила тебя той ночью, даже если это означало, что ты был таким злым, была облегчением. Кроме того, ты был таким чертовски темным.

— Верно. — Я усмехнулся. — Итак, близнецы похожи, или есть различия.

— Его глаза заставили меня понять, что это не ты, и его телосложение тоже. Он такой же высокий, как и ты, но не такой мускулистый.

— Мускулистый?

— Большой, да, ты тоже большой для человека.

— Я не человек. Я — дракон. — Мои губы изогнулись в улыбке.

Она улыбнулась.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Когда я увидела Билли, я увидела и тебя, но, поставив вас рядом, я уверена, что он не очень-то похож на тебя. Он действительно терроризировал тебя, когда ты был маленьким?

— Да, он и его приятели. Они прижимали меня к земле и вытаскивали мои детские чешуйки, как заставлял его делать это его отец. Мои чешуя и кровь дорого стоят на черном рынке.

— Я ненавижу черный рынок.

— Я тоже.

Молчание затягивалось.

— Значит, этот маг, который дал тебе те темные заклинания, теперь от тебя отвязался?

— Да.

— Он настолько тебя боится?

— Нет, в этом случае закон дракона был на моей стороне.

— Закон дракона?

— Это в моем прошлом, и тебе бы это ни капельки не понравилось, но я боюсь, что Табита может рассказать тебе, надеясь, что это вобьет клин между нами, так что у меня нет выбора.

— Эй, ты не обязан говорить мне, если не хочешь.

— Лучше услышь это от меня, чем от нее, Елена.

Она вздохнула.

— Ладно, налей на меня еще больше тьмы. — Она пошутила, и я улыбнулся.

— Я этим не горжусь, и мой отец тоже это знает. Вот почему он чуть не убил меня той ночью, потому что дело было не только в заклинании, которое я наложил на свою жизнь.

— И?

— До того, как ты пришла, мой отец был совершенно другим, Елена. Когда умер твой отец, — я бросил на нее определенный взгляд, и она улыбнулась. — Мой отец тоже умер. Он был подлым ублюдком. Мы страдали из-за того, что он влезал в долги длиной с мой хвост, в основном играя в азартные игры, и однажды появился парень, которому он задолжал деньги, его звали Сэмюель.

— Звали?

— Послушай, пожалуйста. Сэм был подонком и злом. Мир не будет скучать по нему. Однажды один из его людей появился вместе с моим отцом в Драконии. Они хотели, чтобы я погасил его долг на нелегальном ринге.

— Что?

— Драться — это незаконно, и я не мог делать это как дракон. Это все, что тебе нужно знать на данный момент?

Она кивнула.

— Отец умолял меня, даже не заботился о том, что это может быстрее вывести мою тьму наружу, но мне было все равно, поэтому я сказал им взять его фунт мяса.

Она ахнула.

— Вот как мало уважения я к нему испытывал. Но потом этот подонок взял в заложники маму и Сэмми, — сказал я, и она ахнула.

— Сначала выслушай, пожалуйста.

Она снова кивнула.

— И чтобы вернуть их обратно, я должен был сделать так, как он просил. Дмитрий был магом. Он был вторым Гораном, действительно сведущим в темной магии. Я подписал волшебный контракт, чтобы освободить маму и Сэмми, избавить их от воспоминаний и травм о той ночи. Они ничего не помнят. А другая часть состояла в том, чтобы погасить карточный долг моего отца и превратить его обратно в того человека, которым он был раньше. Они это сделали.

— Темная магия может это сделать?

Я кивнул.

— Здесь не темная. Это то, чем ты платишь за заклинание, которое делает его темным. Цена, которую ты платишь, обычно является тем, чем вам никогда не следует расплачиваться. Для меня это было началом моего разрушения, частью моей души, поскольку то, что они хотели, чтобы я сделал, было бесчеловечно, и это меня испортило.

В глазах у нее стояли слезы.

— Что они хотели, чтобы ты сделал?

— Дрался на ринге.

— Как человек?

— Да.

— Но они знали, как ты выглядишь.

— Дмитрий сотворил заклинание трансформации, чтобы связать мою драконью форму так, чтобы они не могли ее вытащить.

— За что ты сражался?

— Ради выживания.

Она закрыла глаза.

— Черт.

— Сейчас я ненавижу этот ринг, но не собираюсь лгать тебе, Елена, было время, когда это было не так.

— Блейк?

— Я же говорил тебе, что был темным. — Это прозвучало как шепот, и я даже не взглянул на нее.

— Как давно?

— Очень давно.

— А Люциан знал?

Я покачал головой.

— Откуда Табита узнала?

— Ее брат был частью этого, и она знала Сэмюеля и его банду, не так, как я, но она знала их, и однажды она услышала разговор. Мне нужно было это заклинание.

— Ты сражался на том ринге за заклинание?

— Да, в тот раз я был по уши в дерьме.

Она фыркнула.

— Потом встал дент, и все было кончено. Моя душа была заявлена. Мне больше ничего из этого не было нужно. Только ты была мне нужна, и я не мог тебя найти.

— Прости.

— Не стоит. Моя семья ничего не помнит о том, каким был отец, и я бы сделал это снова, поскольку мы действительно вернули большую его часть. Самое дерьмовое было то, что я не мог бросить это ему в лицо, потому что он ничего не помнит. Я попробовал это однажды, и на замешательство на его лице просто душераздирающе смотреть.

— Эти люди действительно угрожали тебе?

— Да. Во время обратного полета на слушание ты спала.

Я достал телефон и открыл сообщение.

Я дал ей почитать.

Она застыла.