Расплата - Пётч Оливер

А теперь получилось так, что он потерял и Агнес, и сокровища…

Фридрих потер виски и попытался вытеснить кровавые образы, то и дело возникающие перед глазами.

Я кожу с него сниму, с этого барда, медленно его освежую… И Агнес будет смотреть!

А может, сокровища норманнов существовали только в его мечтах? Все источники, им изученные, указывали на то, что Трифельс скрывал в себе великую тайну. Но вот какую тайну, об этом источники умалчивали. Что если все эти легенды – лишь выдумки, вроде саги о спящем Барбароссе? Граф искал повсюду: и в самой крепости, и в окрестных лесах. Даже убивал, чтобы избавиться от возможных свидетелей.

И это все напрасно?

Фридрих направился было к письменному столу, чтобы изучить несколько старинных пергаментов, но тут заслышал отдаленный шум. Казалось, он доносился с внутреннего двора.

Шарфенек сердито подошел к окну – и, едва распахнул тяжелые ставни, в считаных сантиметрах от него просвистела стрела. Древко задрожало, застряв в гобелене у противоположной стены.

Какого черта…

Перепуганный, граф прижался спиной к стене. Шум во дворе только нарастал. Помедлив в нерешительности, Фридрих придвинулся к оконному проему ровно настолько, чтобы можно было выглянуть.

Во дворе царил настоящий хаос.

Внизу с криками носились стражники и ландскнехты. Несколько солдат уже бились в агонии на земле, другие молотили клинками группу оборванцев. Сначала граф решил, что в крепость ворвались какие-то грабители. Но потом увидел, как из лаза под стеной выбираются все новые люди. Вооруженные рогатинами, кинжалами, серпами и небольшими луками, они градом стрел теснили защитников. Точно усердные муравьи, нападавшие вылезали из люка и бросались на растерянных ландскнехтов. Только теперь Фридрих понял, кто эти люди на самом деле и как они проникли в крепость.

Господи, это же бунтующие крестьяне! Они прознали о потайном туннеле!

До сих пор граф пропускал мимо ушей любые предостережения. Он знал, что произошло в Ойссертале, и слышал про другие крепости, взятые за последние недели крестьянами. Но Шарфенберг после недавнего ремонта был хорошо укреплен. Кроме того Фридрих располагал куда большим числом людей, чем остальные феодалы. Только какой от всего этого толк, если противник проник в крепость по секретному проходу?

Это Агнес! Агнес сказала им, как пробраться внутрь!

Фридрих еще раз выглянул во двор, чтобы оценить положение. В его сторону летели новые стрелы, но лишь отскакивали от стены. На лестнице, ведущей к донжону, стоял горбатый мужчина. Он не сражался, а только смотрел с довольным выражением лица на свалку внизу, точно военачальник с вершины холма. Внезапно горбун посмотрел на окно, и губы его растянулись в ухмылке.

– Граф наверху, друзья! – закричал Йокель и указал трехпалой рукой в сторону Фридриха. – Хватайте его! Повесим его на самой высокой башне, посмотрим, как он попляшет!

Граф бросился к письменному столу и сгреб самые важные документы. Кто бы мог подумать, что он будет спасаться от горстки крестьян! Хоть документы о сокровищах, столь дорогие сердцу, следовало уберечь… Все прочее, скорее всего, пожрет пламя. Фридриха переполнял страх вперемешку со злобой. Кровь прилила к голове.

Ты пожалеешь об этом, Агнес. Ох, как ты об этом пожалеешь!

Граф в последний раз выглянул во двор. Там по-прежнему царила неразбериха. Он лихорадочно огляделся в поисках возможного пути к бегству. Но сколько бы ни искал, бежать было некуда.

За дверью разъяренным чудовищем уже гремели шаги.

Матис покачивался во сне и не знал, лежит ли он в кровати или едет верхом. Эта качка неизменно сопровождала его в лихорадочных сновидениях. При этом перед глазами то и дело возникала Агнес. Она тянула к нему руки, а потом ее затягивал черный вихрь. Вихрь этот был в форме кольца и вращался все быстрее и быстрее. Матис хватал ее, но руки выскальзывали, и Агнес скрывалась во тьме.

– Агнес! Кольцо, кольцо!

Он с криком открыл глаза и увидел над собой источенный червями дощатый потолок. Тело его, точно саван, укрывала сырая, изъеденная молью простыня. Матис откинул ее в сторону, приподнялся и понял, что лежит в кровати. Она стояла в чердачной комнате, пол которой устилал старый провонявший тростник. В открытое окно светил красный диск закатного солнца.

Где я? И как долго проспал?

Матис вытер пот со лба, и память понемногу начала возвращаться. Едва они покинули Альберсвайлер, его свалила лихорадка, и им пришлось немного передохнуть. После этого они целыми днями ехали верхом. Сначала вдоль Квайха, затем по долине Рейна – все время вверх по течению, ибо Мельхиор не сомневался, что бандиты направлялись на юг, в сторону Дуная и Черного моря. В каждом трактире они расспрашивали о группе мужчин с двумя девушками и маленьким волосатым чудищем, но так ничего и не выяснили.

Между тем рана на бедре воспалялась все сильнее. Травы, которые Мельхиор отыскал в трактире Альберсвайлера, не возымели желаемого действия. Сотрясаемый новыми приступами лихорадки, юноша продолжал ехать, пока не перестал отличать сон от яви. Качка стала его неизменным спутником. Зеленый пейзаж: липы, березы, болотистые луга – все расплывалось перед глазами в вязкую жижу, грозившую задушить. В какой-то момент он просто свалился с лошади. С тех пор воспоминания состояли из каких-то обрывков, в которых Мельхиор поил его горячим бульоном или менял повязки.

Агнес! Мы должны ее найти! Или, может, менестрель оставил меня?

Матис торопливо поднялся, но у него тут же закружилась голова. Он покачнулся и растянулся на досках, опрокинув при этом миску с водой, стоявшую у кровати. Грохот разбитой посудины встряхнул тишину комнаты.

Вслед за этим с лестницы послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял Мельхиор фон Таннинген с тарелкой дымящего супа в руках.

– Кто разрешил вам вставать? – произнес менестрель и шутливо погрозил пальцем. – Вы еще слишком слабы. Только посмотрите, что вы наделали!

Он собрал осколки и помог Матису вернуться в постель, после чего протянул ему тарелку с супом.

– Вот, поешьте. Крепкий мясной бульон вернет вам силы.

Матис отодвинул тарелку.

– Нет времени. Нам нужно…

– Вам нужно в первую очередь встать на ноги. Днем больше, днем меньше – роли не сыграет.

– И долго я здесь валяюсь? – спросил Матис.

– Три дня.

– Целых три дня? – Матис в ужасе приподнялся, но Мельхиор положил ему руку на плечо.

– Радуйтесь, что остались живы. Еще один день в седле, и лихорадка вас доконала бы. Последние мили к этому трактиру пришлось нести вас, как мешок зерна, – менестрель успокаивающе улыбнулся и влил в Матиса ложку супа. – К тому же еще не все потеряно. Если я прав и эти мерзавцы по-прежнему движутся против течения, им приходится грести, тянуть лодку по берегу и возиться с парусом. А это занимает время. На лошадях мы куда быстрее их.

– А что если они двинулись вниз по течению? – спросил Матис.

– Это вряд ли, – Мельхиор подмигнул ему. – У меня для вас хорошие новости, мастер Виленбах. Пока вы тут болели, мне довелось пообщаться в порту с несколькими путниками. Они едут с юга и припоминают группу мужчин с обезьяной и двумя говорящими птицами. И две девушки тоже, судя по всему, были при них. Так что я не ошибся в своем предположении, – он зачерпнул ложку супа и демонстративно подул. – А теперь ешьте. Чем скорее вы встанете на ноги, тем быстрее сможете отправиться в путь и настичь Агнес. Ну, чего вы ждете?

Матис со вздохом повиновался и принялся за еду. Суп оказался на удивление вкусным: жирный, наваристый и соленый. Каждая ложка наполняла его новыми силами.

– Во сне вы довольно часто говорили о кольце, – сказал менестрель, наблюдая, как он ест. – Это кольцо Агнес? Вы о нем что-нибудь знаете?

Матис пожал плечами.

– Не больше того, что успела вам рассказать Агнес. Кольцо, вероятно, сохранилось со времен Барбароссы и прежде использовалось как печать. В один прекрасный день оно оказалось на лапе Парцифаля.