Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб - Владимир Бирюк

«Окончательное решение еврейского вопроса означало поголовное истребление евреев в Европе. В июне 1941 года я получил приказ установить в Аушвице оборудование для истребления людей. К этому времени в Польском генерал-губернаторстве уже действовали три лагеря истребления: Белаец, Треблинка и Вользек…

Я прибыл в Треблинку, чтобы изучить на месте, как осуществлялось истребление заключенных. Начальник лагеря сообщил мне, что за полгода он ликвидировал 80 тысяч человек. Его основной обязанностью была ликвидация всех евреев из Варшавского гетто. Задача эта не могла быть решена вплоть до 1943 года ввиду большого числа заключенных, а впоследствии — из-за вооруженного сопротивления.

Начальник лагеря использовал угарный газ, его метод показался мне малоэффективным. Поэтому, когда я оборудовал здание для истребления в Аушвице, то приспособил для использования газ «Циклон В», который представлял собой кристаллическую синильную кислоту. Мы сбрасывали ее в газовую камеру через небольшое отверстие. Чтобы удушить всех, находившихся в камере, было достаточно от трех до пятнадцати минут в зависимости от климатических условий. Мы определяли что люди мертвы по прекращавшимся крикам. Потом выжидали примерно полчаса, прежде чем открыть двери камеры и выгрузить трупы. Затем солдаты отряда спецакций снимали кольца и другие драгоценности, вырывали изо рта умерших золотые коронки.

Другим усовершенствованием, сделанным нами, было строительство газовых камер с разовой пропускной способностью 2 тысячи человек, в то время как в десяти газовых камерах Треблинки можно было истреблять за один раз по 200 человек в каждой».

Хесс неустанно вносил усовершенствования в искусство массовых убийств.

«И еще одно усовершенствование, — говорил он, — дававшее нам преимущество перед Треблинкой, состояло в том, что жертвы Треблинки почти всегда знали, что их ждет смерть, в то время как в Аушвице мы стремились одурачить жертвы, внушая, что они будут подвергнуты дезинфекции, пройдут через «вошебойки». Конечно, они нередко распознавали наши подлинные намерения, и тогда вспыхивали бунты, возникали осложнения… От нас требовали проводить операции по уничтожению втайне, но отвратительная тошнотворная вонь от постоянно сжигаемых тел пропитала весь район, и жители окрестных селений, конечно, знали, что в Аушвице проводится массовое уничтожение людей».

Хесс разъяснял, что иногда отбирали несколько пленных — очевидно, из числа русских военнопленных — и убивали их посредством инъекций бензина. «Наши врачи, — добавил он, — имели приказ выписывать обычные свидетельства о смерти и указывать в них любую причину смерти».

Сами по себе газовые камеры и примыкающие к ним крематории, если смотреть на них вблизи, отнюдь не производили зловещего впечатления. Было невозможно определить, каково предназначение этих зданий в действительности. Вокруг них были хорошо ухоженные газоны и цветочные клумбы. Надписи при входе гласили: «Бани». Ничего не подозревавшие люди считали, что их просто ведут в баню, чтобы избавить от вшей — распространенного явления во всех лагерях. И все это сопровождалось приятной музыкой.

Это была легкая музыка. Оркестр из молодых симпатичных девушек, одетых в белые блузки и темно-синие юбки, был набран из узниц. Пока шел отбор кандидатов в газовые камеры, этот единственный в своем роде музыкальный ансамбль наигрывал бравурные мелодии из «Веселой вдовы» и «Сказок Гофмана». Похоронным маршем в Освенциме служили бодрые, веселые мелодии из венских и парижских оперетт. Под эту музыку, вспоминая счастливые и более беззаботные времена, мужчины, женщины и дети направлялись в «банные» корпуса, где им предлагалось раздеться, перед тем, как принять «душ». Иногда даже выдавали полотенца. Оказавшись в «душевой», они, пожалуй, впервые начинали подозревать, что здесь что-то не так. Помещение было набито людьми, как бочка селедкой, массивную дверь осторожно прикрывали, запирали на замок и герметизировали. Наверху стояли стражники, готовые в любой момент высыпать в вентиляционные трубы цианистый водород, или «Циклон В».

Все, что происходило внутри, палачи могли наблюдать через закрытые толстыми стеклами смотровые щели. Обнаженные узники тем временем поглядывали наверх в ожидании душа, которого не было. Прежде чем газ начинал активно действовать, проходило некоторое время. И тут люди понимали, что через отверстия в вентиляционных трубах поступает газ. Именно в этот момент обычно начиналась паника. Давя друг друга, люди стремились уйти подальше от труб, жались к огромной металлической двери, а затем начинали лезть друг на друга, создавая забрызганную кровью пирамиду, терзая и калеча друг друга.

Спустя двадцать-тридцать минут, когда огромная масса обнаженных тел переставала корчиться, вступали в действие насосы, откачивавшие отравленный воздух, открывалась большая дверь и служащие зондеркоманды приступали к делу. Это были узники, которым была обещана жизнь и достаточно хорошее питание за выполнение этой ужасной работы. Но и их регулярно отправляли в газовые камеры и заменяли новыми командами, которых ожидала та же участь. Так СС избавлялась от свидетелей, которые могли рассказать правду. Надев противогазы и резиновые сапоги, взяв шланги, они приступали к работе. Их первой задачей было смыть кровь и дефекации, прежде чем начать растаскивать с помощью крюков и багров сцепленные тела.

Эта процедура была прелюдией к омерзительной охоте за золотом, к удалению зубов и волос, которые немцы считали стратегическими материалами. Затем наступало время совершать путешествия в подъемнике или вагонетках к печам крематория, потом к мельницам, перемалывающим клинкер в мелкий пепел, после чего его засыпали в грузовики и сбрасывали в реку.

Сколько несчастных, ни в чем не повинных людей, в большинстве своем евреев, а также русских военнопленных, было уничтожено в одном только Освенциме; Хесс в своих показаниях назвал цифру в 2,5 миллиона расстрелянных, удушенных газом и сожженных и еще по меньшей мере 500 тысяч погибших от голода и болезней, что в сумме составляет около 3 миллионов человек. Трупы сжигали, но золотые коронки на зубах сохранялись и, как правило, извлекались из пепла, если их не успевали присвоить солдаты спецподразделений, перебиравшие горы трупов. Иногда золото срывали еще до того, как людей умерщвляли. Так начальник минской тюрьмы прибег к услугам еврейского дантиста: «У всех евреев были сняты или вырваны золотые мосты, коронки и пломбы. Это происходило обычно за час или за два до спецакции».

Когда союзники одержали победу над Германией, они обнаружили в некоторых заброшенных соляных шахтах спрятанные нацистами ценности и документы, в том числе реквизиты банковского счета под шифром «Макс Хейлигер» и другие «трофеи».

Количество их позволило заполнить три больших сейфа во франкфуртском филиале рейхсбанка. Знали ли банкиры об источниках этих уникальных вкладов? Да, знали, так как золото переплавлялось в слитки в соответствии с секретным соглашением между Гиммлером и президентом банка и заносилось на счет СС.

В период недолго просуществовавшего в Европе «нового порядка» немцы совершили также деяния, порожденные, скорее, обыкновенным садизмом, нежели жаждой массовых убийств. Медицинские эксперименты нацистов относятся именно к таковым деяниям, поскольку использование заключенных концлагерей и военнопленных в качестве подопытных животных едва ли обогатило науку.

Проводили эти «эксперименты» около 200 шарлатанствующих живодеров, часть из которых занимала весьма ответственное положение в медицинских кругах, но их преступная деятельность была известна тысячам ведущих медиков рейха, и ни один, как свидетельствуют документы, не выразил открыто хотя бы малейшего протеста.

Евреи были не единственными жертвами подобного рода. Нацистские врачи проводили опыты над русскими военнопленными, над узниками концлагерей, над мужчинами и женщинами, даже над немцами.

«Эксперименты» были весьма разнообразными: людей помещали в барокамеры, в которых понижали давление до тех пор, пока у подопытных не останавливалось дыхание; заключенным впрыскивали смертельные дозы микробов тифа и гепатита и т. п. Также проводили опыты «по замораживанию» в ледяной воде или на открытом воздухе, для чего выводили обнаженных людей, держали их на морозе до тех пор, пока они не замерзали. На людях испытывалось действие отравленных пуль, а также иприта и многое другое.

Немецким доктором, открывшим «далеко идущие перспективы», был профессор Август Хирт, руководитель Института анатомии при Страсбургском университете. Область его интересов несколько отличалась от предметов исследования его коллег, о чем он поведал адъютанту Гиммлера группенфюреру СС Рудольфу Брендту в письме в канун Рождества 1941 г.: