Белый, как снег - Салла Симукка

– Но почему? – смогла спросить Белоснежка, хотя язык ее словно присох к гортани.

Она не могла вспомнить, чтобы хоть кому-либо когда-либо удалось наврать ей так виртуозно. Она так хотела верить Зеленке, так хотела найти недостающий кусочек головоломки…

– У меня, кроме этих людей, не было никого по-настоящему близкого. У всех остальных есть кто-то, кто больше «ихний», чем чей-то еще. А я всегда хотела сестру. Я думала о том, что если бы у меня была сестра, я не была бы так одинока. И я придумала ее себе. Уже давно создала историю о сестре. Она была настолько реалистичной, что я сама почти в нее поверила. А ты оказалась сестрой из сказки…

Белоснежка слушала слова Зеленки и понимала их, но оставалась холодной. Она думала лишь о том, что Зеленка разочаровала ее. Глубоко.

Белоснежка не произнесла ни слова. И Зеленка молчала. Две девушки в зеркале. Совсем чужие.

– Так что теперь ты понимаешь, что у меня нет никого и ничего. Ничего, кроме «Белой семьи» и веры.

Белоснежка не могла ничего возразить. И не стала уговаривать Зеленку. Пусть делает что хочет. Это больше не ее, Белоснежки, дело. И никогда не было ее делом.

Зеленка легко похлопала ее по плечу и ушла. Белоснежка не оглянулась. Она осталась смотреть на себя, на свой окровавленный топик. Вспомнила свой сон. Кровавые слезы. Du är min syster. Значит, это было фантазией, кошмаром, ложью?

Женщина схватила телефон. Нельзя терять ни минуты. Когда на том конце ответили, она приступила сразу к делу.

– Девчонку не вывели из игры. Она может все испортить. Нам надо поторопиться. Все должно случиться сегодня.

– Сегодня? Не уверен, получится ли…

– Должно получиться. Наш механизм готов. Можно запустить его когда угодно. Тебе следует похлопотать о своей части дела. Скажи лишь, что тебе был приказ свыше. Даже и не соврешь.

– Ложь никогда меня не смущала.

– В этом отношении мы разные. Я не хочу врать. Хочу рассказывать правду, ибо именно она больше всего трогает людей.

– И я совру, чтобы создать правду.

– Тебе за это воздастся.

– На этом свете. А на том?..

– Кому хочется заглядывать так далеко?

– Отлично. Значит, сегодня. В принципе, все готово. Лишь одна искра…

– И возгорится пламя. Как и было нужно. Ровно в семь?

– Звучит заманчиво.

Вера Совакова поглаживала ладонью столешницу. Она думала о том, что совсем скоро все вечерние новости будут полны этим, и только этим. Сначала на ее канале – и больше всего на ее канале. Подробнее и глубже, чем у всех остальных. А на следующий день – в газетах, ее газетах. И много-много недель спустя. Огромные фотографии, слезы, проникновенные интервью, основательные мнения специалистов. Невероятная трагедия, дающая надежду. Легенда о герое.

Она не думала о том, аморально ли это. Конечно же, да. Но с помощью морали не продать ни газеты, ни даже рекламного места. Чем больше читателей и зрителей, тем больше рекламы и денег, чтобы делать еще более интересные новости. Еще глобальнее и трогательнее – легенды, которые вдохновляют, волнуют, движут людей. И все это не фикция, а чистая правда.

Вера Совакова знала, что в этом она не уникальна – человек с гибкими представлениями о морали. Купленные новости, подслушивание, увольнение ставших неугодными журналистов, ушки на макушке в общении с политиками и акулами бизнеса. В сфере масс-медиа всякое бывает. Но она вела свои дела несколько лучше других, была более успешной. Или… как знать? Вера не питала склонности к вере в тайные заговоры, но, с другой стороны, глобальные новости и человеческие трагедии, казалось, удивительным образом связаны с экономическими трудностями определенных медиакомпаний…

Всегда ли случайность случайна? Или кто-то другой двигает пешки по игровой доске?

– А как вы позаботитесь о том, чтобы ваш герой не начал действовать сам по себе? – спросил мужской голос. – Чтобы он не выступил слишком рано?

Вера с самого начала знала, что ее героическая пешка – большой авантюрист. Нужно манипулировать его чувствами и действиями очень аккуратно и деликатно. Вера подыскивала интервьюируемых, сама предоставляла сведения и устроила также, чтобы его дом оказался «в максимально хаотичном состоянии», как она выразилась. Вера не считала его мужчиной – лишь мальчишкой, которым можно управлять, дергая за веревочки. Герой, который думает, что сможет спасти всех в одиночку, хотя на самом деле он получал лишь нужные сведения и лишь тогда, когда Вера этого хотела.

– Дайте ему четкие инструкции. И поверьте: в нем достаточно благородства, так что он сделает все, как будет сказано. Я гарантирую ему, что полиция и спасатели прибудут на место вовремя. Он жаждет приключений. Он хочет быть автором разоблачительного материала, его «лицом»… Все, пора заканчивать. «Лицо» прибыло.

Вера Совакова повесила трубку в тот момент, когда Иржи Гашек постучал в дверь, готовый к назначенному совещанию.

23

Белоснежка ненавидела быть должной. Сейчас она должна отдать долг Зеленке…

Уже стемнело. Перед глазами осталась одна лишь пустота, и Белоснежке это нравилось. Какое-то время ей хотелось, чтобы темнота не заканчивалась, чтобы можно было надышаться ею, как воздухом, спокойными вдохами, не думая ни о чем, даже о людях вокруг. Но вот на сцене зажегся свет, и перед глазами зрителей появилась картинка густого, прекрасного и вместе с тем мрачного, дремучего леса. Сказка началась.

Когда Зеленка вышла из кафе, Белоснежка осталась сидеть, полностью парализованная. Затем она выключила звук телефона, потому что не хотела, чтобы кто-то побеспокоил ее сейчас. Наконец, она ушла, двигаясь, как сомнамбула.

Зеленка солгала.

Зеленка не ее сестра.

Тайна не раскрыта, проблема не решена. Белоснежка оказалась лишь объектом навязчивой идеи тронутой девчонки. Правда обездвиживала. Белоснежка не могла даже злиться на Зеленку. Никакой тоски. Лишь пустота и безразличие.

Все равно. Все равно, увидит ли она еще когда-нибудь Зеленку или нет. Все равно, пусть хоть вся община убивает ее. Без разницы. Это ее больше не касается. Ее использовали как пешку в какой-то странной постановке, порожденной больной фантазией, и этот фарс свел ее с ума.

Как лунатик, Белоснежка добралась до старого города, и там, повинуясь минутному велению души, шагнула в дверь, которая вела в какой-то подъезд. Подвальный театр, где как раз начинался спектакль теней.

Неплохо. В последние дни в Праге вполне можно поиграть в туристку, сходить на выставку или в театр. Это она и собралась сейчас сделать. Побродить по городу в одиночестве, поделать то, что в данный момент показалось бы ей интересным. Хотя на самом деле Белоснежке хотелось попросту сбежать от своих мыслей и от всего этого хаоса, в котором она погрязла. Она желала сейчас чего-то совсем другого. Чего-то прекрасного.

Белоснежка купила билет и села на задний ряд на деревянную скамью, обитую потертым бархатом. Зал был полупустым, так что в своем ряду она оказалась одна. Это хорошо. Пахнущая по́том девочка, майка которой вся в пятнах засохшей крови, – не самое приятное театральное зрелище.

Пьеса была полностью без слов. Зрители погружались в атмосферу музыки и теней.

Жили-были две принцессы, самые лучшие подружки на свете. Они бегали рука об руку по лесу, спасаясь от хищников и чудовищ. Они хранили и оберегали друг друга, раз за разом. Они расчесывали друг другу длинные волосы и рассказывали сказки. Никто и ничто не могло их разлучить…

Белоснежка смотрела, как тени меняют свои формы. Вот принцессы смеются, а вот прыгают через ручей. Они выглядели совершенно живыми, хотя являлись лишь черными контурами на белом фоне. Белоснежка опустошила голову и просто впитывала в себя сказку. Она смогла на время позабыть Зеленку, Иржи, убийцу, общину, Прагу… Она смогла выбросить из головы всех людей.

Существовали лишь она сама – и тени…

Однажды одна из принцесс пропала. Другая искала и искала ее, избегала лес вдоль и поперек, плакала и причитала. Но свою подругу так и не нашла. Прошел год, второй… всего семь длинных лет. Солнце и луна сменяли друг друга тысячи раз. Принцесса больше не смеялась. Она лишь просиживала долгие-долгие дни в лесу и пела грустную песню, которую подруги некогда пели вместе на веселый манер.

Потом принцесса узнала, что далеко-далеко, за семью горами и семью морями, есть башня, где заточена ее подруга. Башню сторожит ужасный дракон, и никто не может ее спасти. Услышав это, принцесса прошла семь гор и семь морей, чтобы увидеть, не там ли спрятана ее пропавшая подруга.

Когда она пришла к башне, дракон был как раз на вершине, выдыхая яркое пламя, которое сжигало всю землю вокруг башни дочерна. Принцесса решила терпеливо ждать, пока дракон не уснет. Наконец небо потемнело и появились звезды. Принцесса изо всех сил старалась не смыкать глаза, но у нее не вышло, и она уснула раньше дракона.