Сотня. День 21. Возвращение домой (сборник) - Кэсс Морган

– Это не ходьба, а турпоход какой-то. Никто из людей не ходил в походы уже несколько сотен лет, так что дай мне передохнуть.

– О’кей, введем разделение труда. Ты будешь отвечать за то, чтобы все были живы-здоровы, а я – за то, чтоб ты не переломала себе ноги.

Беллами игриво стиснул ее ладонь, и Кларк вспыхнула. Она даже не подозревала, что до сих пор держит его за руку.

– Спасибо, – сказала она, выпуская ладонь Беллами.

Беллами молчал, пока они вновь не оказались на ровной земле.

– Теперь сюда, – сказал он, махнув рукой влево. – А как ты решила стать врачом?

Кларк сконфуженно нахмурилась.

– Ну мне хотелось. Разве ты не хотел стать… – Она остановилась, к своему смущению обнаружив, что понятия не имеет, чем Беллами занимался в Колонии. Охранником-то он точно не был.

Он уставился на нее, не понимая, шутит она или говорит всерьез.

– На Уолдене все устроено иначе, – медленно проговорил он, все глубже погружаясь в зеленый полумрак. – Если у тебя отличное досье и тебе повезет, ты можешь стать охранником. А в остальных случаях ты просто делаешь ту же работу, что и твои родители.

Кларк постаралась, чтобы удивление не слишком откровенно проступило на ее лице. Она, конечно, знала, что уолденцам доступны далеко не все профессии, но понятия не имела, что у них вообще нет выбора.

– И кем же ты был?

– Я был… – Беллами вдруг сжал губы. – Знаешь что? Вообще-то тебя это не касается.

– Извини, – быстро сказала Кларк, – я не хотела…

– Нормально все, – оборвал Беллами, обгоняя ее на пару шагов.

Некоторое время они шли в напряженном молчании.

– Погоди, – вдруг одними губами прошептал Беллами, рукой преграждая ей путь.

Одним плавным движением он вытащил из перевязи стрелу и навел лук. Его глаза были прикованы к тому месту, где деревья росли так близко друг к другу, что было почти невозможно разобрать, где кончается подлесок и начинаются тени. А потом Кларк тоже заметила – мгновенное быстрое движение, промельк света, отраженный в глазах… Она затаила дыхание, глядя на маленького коричневого зверька с длинными, шевелящимися взад-вперед ушами. Это был кролик.

Кларк смотрела, как зверек скакнул вперед, как забавно задрожал его длинный, почти в два раза длиннее тела, хвостик. Разве ее не учили, что у кроликов куцый пушистый хвост? Но, прежде чем Кларк успела припомнить свои старые записи, сделанные на уроках биологии Земли, локоть Беллами плавно скользнул назад, и из головы девушки пропали все мысли.

Испуганный крик застрял у нее в горле, когда стрела Беллами устремилась к цели и с кошмарным чавкающим звуком вонзилась в тело зверька. На миг Кларк подумалось, что кролика еще можно спасти – если сейчас броситься к нему, вытащить стрелу и аккуратно зашить входное отверстие.

Беллами схватил Кларк за руку и довольно сильно ее сжал самоуверенным и предупреждающим жестом. Кларк понимала, что этот кролик поможет им выжить. Он придаст Талии немного сил. Девушка попыталась закрыть глаза, но они по-прежнему оставались направленными прямо на зверька.

– Все о’кей, – тихо сказал Беллами, – я попал ему прямо в сердце. Он больше не будет страдать.

Он был прав. Кролик перестал дергаться, обмяк и замер.

Беллами повернулся к Кларк:

– Извини. Я знаю, как тяжело смотреть, когда кто-то страдает.

Холодок, пробежавший по ее телу, не имел ничего общего с убитым кроликом.

– Кто-то?

– Какое-то животное, – уточнил он, пожав плечами. – Любое.

Кларк смотрела, как он подошел к кролику, вытащил стрелу и забросил тушку на плечо.

– Идем туда, – Беллами кивком головы указал направление.

Напряжение вроде бы ослабло. Убив кролика, Беллами заметно приободрился.

– Так что там у тебя за история с Уэллсом? – спросил он, поудобнее пристраивая на плече свою добычу.

Кларк, наверное, должна была бы возмутиться от такого бестактного вопроса, но почему-то этого не произошло.

– Мы встречались некоторое время, но ничего не вышло.

Беллами хмыкнул:

– Ну, эта часть и так очевидна. – Он немного подождал, не скажет ли Кларк что-нибудь еще, и спросил: – И что же случилось?

– Он совершил непростительную вещь.

Вместо того, чтобы отпустить шуточку или сказать какую-нибудь гадость в адрес Уэллса, Беллами посерьезнел.

– Не думаю, что бывают непростительные поступки, – тихо сказал он. – Особенно если они совершаются из хороших побуждений.

Кларк ничего не ответила, она лишь гадала, что он имеет в виду. Может, он говорил о поступке, который привел в Тюрьму Октавию, а может, о чем-то совсем другом.

Беллами посмотрел вверх, словно среди верхушек деревьев происходило что-то интересное, а потом перевел взгляд обратно на Кларк.

– Если что, я не говорю, что он не сделал чего-то ужасного. Я просто имею в виду, что, типа, понимаю, как это могло случиться. – Он потянулся и провел пальцем по ярко-желтому мху, карабкающемуся по стволу дерева. – Из всех, кто прилетел на Землю, только Уэллс и я сделали это по собственному выбору. Потому что у нас были на это причины.

Кларк попробовала ответить, но поняла, что не знает точно, что ей сказать. Вроде бы они были такими разными – Уэллс, чья вера в полномочные органы привела к казни ее родителей, и Беллами, импульсивный уолденец, державший на мушке самого Канцлера. Но они оба были готовы на все, чтобы добиться своего. Чтобы защитить тех, за кого они в ответе.

– Может, ты и прав, – тихо сказала она, удивляясь его проницательности.

Беллами промолчал и зашагал быстрее, явно взволнованный тем, что увидел.

– Это было тут, – сказал он.

Перед ними открылась плавно идущая под уклон поляна. Она вся поросла травой и мелкими белыми цветами, лишь в одном месте, примерно посередине, чернела выгоревшая проплешина. Кругом валялись обломки челнока, похожие на кости. Кларк бросилась бежать.

Она услышала, как Беллами выкрикнул ее имя, но даже не обернулась. Ноги сами несли ее вперед, а в груди расцветала надежда.

– Ну же, ну же, ну, – твердила она себе, с маниакальным исступлением роясь среди обломков.

А потом она увидела. Закрытые металлические контейнеры, которые некогда были белыми, но теперь потемнели от грязи и копоти. Когда Кларк схватила один из них в руки, ее сердце билось так быстро, что было трудно дышать. Она попыталась открыть контейнер, но фиксаторы деформировались, а петли расплавились от жара. Кларк в отчаянии потрясла контейнер, молясь, чтобы его содержимое уцелело.

Из контейнера послышалось бряканье пузырьков. Лучший звук, который она слышала в своей жизни.

– Что там? – спросил Беллами. Он уже подоспел и теперь, затаив дыхание, стоял рядом с ней.

– Можешь открыть? – Кларк сунула ему контейнер.

Беллами взял его, косясь на фиксатор.

– Дай посмотрю. – Вытащив из кармана нож, он одним быстрым движением вскрыл ящик.

Кларк просто трясло от возбуждения. Не успев толком понять, что она, собственно, делает, девушка обняла Беллами. Он рассмеялся вместе с ней, качнулся назад, обхватил ее за талию, поднял в воздух и закружил. Все поплыло у Кларк перед глазами: зелень, золото и голубизна поляны смешались, превратились в размытое пятно, и в мире не осталось ничего, кроме улыбки Беллами и его сияющих глаз.

В конце концов Беллами бережно поставил Кларк на землю, но не выпустил из объятий. Вместо этого он еще крепче прижал ее к себе и, прежде чем девушка успела отдышаться, приник губами к ее губам.

Какой-то голос на периферии сознания уговаривал Кларк остановиться, но запах кожи Беллами и его прикосновения заставили этот голос замолчать.

Кларк почувствовала, как тает в объятиях Беллами, растворяется в его поцелуе.

У него был вкус радости. Лучший на всей Земле вкус.

Глава 16

Гласс

– Даже не знаю, – протянула Соня, щурясь на дочь в полумраке спальни, – если мы возьмем юбку от этого костюма и скомбинируем, например, с этим зелененьким корсажем?

Девушка заставила себя сделать глубокий-преглубокий вдох, чтобы успокоиться. Она уже два часа примеряла всевозможные наряды для Праздника наблюдения за кометой, но была так же далека от цели, как и в самом начале.

– На твое усмотрение, мам, – сказала она, надеясь, что ее натянутая улыбка все-таки не выдаст, насколько она напряжена.

– Я не уверена, – вздохнула мать. – Трудно собраться за такое короткое время, но мы должны сделать все наилучшим образом.

Гласс напомнила себе, что мама просто старается помочь. Мама понимает, что Праздник наблюдения дает Гласс превосходный повод вернуться в общество Феникса, а для этого нужно вооружиться как официальным помилованием, так и идеальным нарядом. Гласс помнила, что на празднике будет Вице-канцлер, поэтому ей жизненно важно сыграть свою роль без сучка и задоринки: он подарил ей жизнь, а она взамен должна помочь ему улучшить его имидж – сделка более чем справедливая. Но Гласс предстояло оказаться в центре всеобщего внимания, и подобная перспектива ее очень тревожила.