Redrum 2016 - Александр Александрович Матюхин

Богиня мертва. Прощай. Ты убила сама себя. По крайней мере, кислота уничтожила ту дрянь, которая таилась в тебе и которую ты умудрилась от меня прятать, лгунья.

Игорь подошел к перевернутому столику, стараясь не наступать в комки разжиженной плоти, и поднял ноутбук. Тот почти не пострадал. На крышке нашлось только несколько мелких брызг, оставивших в пластике крошечные углубления.

Игорь бросил на мертвое тело последний взгляд и зашагал к двери. Его потрясывало. Конечно, он не так себе представлял их разрыв. Да и кто бы мог предвидеть или нафантазировать подобное?

Возможно, настоящая любовь действительно требует жертв.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Валерий Лисицкий

Ряха

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Об авторе: «Родился в Москве в 1990 году. Рос в многодетной семье с двумя старшими братьями; мать — учитель старших классов, отец — техник-наладчик на заводе. В 2007 году закончил московский педагогический ВУЗ; после работал консультантом по внедрению бухгалтерских программ, программистом, инженером технической поддержки, менеджером по работе с клиентами. В настоящее время занимается фрилансом и написанием рассказов в жанре „хоррор“ Женат, проживает с семьёй в ближнем Подмосковье».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— А теперь… — ведущий взял драматическую паузу. — Ирина расскажет нам, каково это — десятилетиями жить бок о бок с чудовищем.

Толя коротко хохотнул, словно булькнул горлом, глядя на густо накрашенную пергидрольную дуру на экране, выключил звук телевизора и с хлопком открыл бутылку дешёвого пива. Что все эти куры вообще могут знать о том — каково это: жить с чудовищем? Да ещё ведущий этот мерзкий… Изображает из себя!.. Будто бы любит всю Россию и понимает жителей глубинки, а на деле — обычный сноб из столицы.

Бутылка пустеет слишком уж быстро, пол-литра пива грузному Толе — что слону дробина, а запас в холодильнике иссяк пару дней назад.

Он зарекался покупать ещё, в очередной раз пытаясь вернуться к более-менее здоровому образу жизни. Но сегодня он уже знал, что проиграет эту битву.

Потому что ему снова требовалось забыть. Ряха охотится, и, если Анатолий не успеет напиться до того, как уснёт, кошмары ему обеспечены. А кошмары он не любит.

Накинув на плечи камуфляжную куртку, мужчина вышел в тёплый летний вечер. На улице было ещё светло, в густой траве стрекотали кузнечики, где-то в дальнем конце деревни вяло переругивались собаки. Душная прелесть российской глубинки.

— Натолий! Натолий! — заскрежетал старушечий голосок с соседнего участка. — Натолий, подойди!

Ругнувшись про себя, толстяк всё же подошёл к забору, опёрся на прогнившие доски всем весом, отчего они протестующе заскрипели, прогибаясь.

— Чего тебе?

По соседскому огороду, заросшему крапивой и чистотелом, торопливо семенила иссохшая мумия старушки. Про таких ещё говорят — еле-еле душа в теле. Дарья Ивановна, одна из многочисленных местных религиозных фанатичек. Этот типаж Толе хорошо знаком: ни разу не открывала библию, но никому и никогда в этом не признается, а все заветы гнёт в ту сторону, в которую ей самой удобно.

— Натолий… — старуха, повиснув на заборе с противоположной от Толи стороны, перешла на таинственный шёпот. — Дело есть для тебя. Нефицалино.

— Чего? — лесник не сразу понял бабку. — Неофициально? Ох, слова-то какие знаешь, ядрёна Матрёна!

— Ну да, да, я ж и говорю, нефицалино… Натолий, поможешь пропажу разыскать? Кошечка у меня пропала, Марыська…

Первым делом Толе захотелось послать старуху куда подальше, но он вовремя смекнул, что из происходящего можно извлечь выгоду.

— Марыська? Это белая с чёрными ушами?

— Ну да, серенькая в полосочку… Так подсобишь?

Толя сделал вид, что задумался, покрутил головой по сторонам, пухлой ладошкой вытер пот с жирных складок на шее. Потом протянул:

— Ну, помочь-то можно… Только, мать, машины же без горючки не ездят, ага?

Толя подмигнул бабке, и та даже не попыталась изобразить непонимание.

Сразу полезла в карман своего извечного фартука и извлекла поллитровку мутного самогона. Явно готовилась к разговору.

— Во-о-о… — Толя одобрительно покивал головой и с благодарностью принял бутылку, избавляющую его от необходимости тащиться в магазин за добавкой. — Поищу, мать, кошку твою, поищу…

Бабка рассыпалась в благодарностях и благословениях, но толстяк её уже не слушал. Развернувшись, он направился в дом, припоминая, есть ли там ещё чистые рюмки. Хотя, можно же и из горла…

Когда Толя зашёл внутрь, Ряха уже ждал его, развалившись на колченогом стуле.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Ряха появился в жизни Толи не внезапно. Произошло это давно, очень давно — когда он ещё не был отвратительно разжиревшим лесником в глухой деревушке. Ему было тогда лет тридцать, он был молод, подавал надежды как спортсмен и специалист, и даже подумывал жениться. Маленькая счастливая жизнь обычного гражданина тогда ещё Советского Союза.

Будущее казалось тогдашнему Толе простым и ясным, как чистый лист линованной бумаги: уютный дом, крепкая семья, любимая работа. И всё это разлетелось вдребезги, когда однажды утром в зеркале, висящем в прихожей, вместо своего улыбающегося чисто выбритого лица он увидел свиное рыло. Наваждение длилось всего секунду, но запомнилось до мельчайших подробностей: короткая жёсткая щетина, маленькие злобные глазки, ниточка слюны, тянущаяся с капризно оттопыренной губы на рубашку. А потом, стоило ему моргнуть, — всё исчезло. Перед ним снова было его собственное привычное лицо. Слегка побледневшее и с вытаращенными глазами, но всё же.

Тогда он списал всё на переутомление, на то, что зря ввязался одновременно в крупный проект на работе и важные спортивные соревнования. На недосып — камень преткновения всех, кто видел что-то, чего видеть не хотел.

Следующие несколько недель всё было тихо. Никаких видений. Толя старался соблюдать режим сна и питания, по возможности ограничил нагрузки. Тридцать лет — это ещё, конечно, не старость, но уже и не молодость, говорил он себе. Да, ему тогда было ровно тридцать.

Страшная рожа в зеркале стала забываться, как кошмарный сон, когда появилась новая напасть. По ночам Анатолий стал слышать, как по его квартире кто-то ходит. В больших квартирах посторонние ночные звуки ещё можно списать на что-то обыденное, но в тесной однушке заниматься самообманом куда сложнее. Каждую ночь Толя лежал в кровати, до самых глаз натянув одеяло, и с замиранием сердца слушал, как некто, непонятно откуда появившись, начинал, не особенно скрываясь, шастать взад и вперёд по квартире. Иногда к звукам шагов добавлялись похрюкивание, звяканье посуды… Бывало,