«Мир Приключений» 1977 (№22) - Николай Коротеев

«Грейт Истерн» едва успел завершить пробный рейс, как на рейде в Гастингсе лопнула одна из труб, насмерть обварив паром нескольких матросов. Двумя месяцами позже во время бури погиб капитан.

О несчастном корабле распускали всякие слухи, порождавшие суеверный ужас. Говорили, что на нем заблудился человек, которого так и не нашли. Утверждали, что в обшивке двойного корпуса случайно запаяли клепальщика, и отсюда пошли все беды.

Экономически «Грейт Истерн» себя не оправдывал. Он разорил многих предпринимателей. Возможности колоссального судна превосходили потребности времени. К тому же еще сильна была конкуренция парусного флота.

Предназначенный для перевозки эмигрантов и грузов в Австралию, «Грейт Истерн» ни разу там не был. Предубеждения против него были настолько сильны, что когда он отплыл первый раз в Нью-Йорк, на борту находилось 46 пассажиров. Вскоре его продали с аукциона за 2500 фунтов стерлингов, что не составляло и тридцатой части настоящей цены. За семь лет эксплуатации «Грейт Истерн» сделал не более двух десятков рейсов между Европой и Америкой.

В 1865 году о заброшенном лайнере вновь заговорила печать: его откупила англо-американская компания по прокладке трансатлантического кабеля. Только он, благодаря необычным размерам, мог справиться с такой задачей! Только он мог вместить 3400 километров кабеля весом в 7000 тонн, 8000 тонн угля, громоздкое кабелевытравляющее устройство, представлявшее собой целый механический завод, обширные склады припасов, включая «птицеферму» и «скотный двор» (10 быков, 20 свиней, 120 овец), которые должны были обеспечивать свежим мясом 500 человек во время всего многомесячного плавания. Чтобы приспособить корабль для этой операции, пришлось переоборудовать машинное отделение, отодвинуть одну из труб, перестроить трюмы и палубу. После нескольких безуспешных попыток работы были завершены и в июле 1866 года переданы первые каблограммы[35].

«Грейт Истерн» с триумфом вернулся в Англию и снова стоял без дела. Следующий этап его «биографии» связан с открытием в Париже Всемирной выставки 1867 года. На этот раз легендарное судно зафрахтовала транспортная компания. После новой перестройки, вернувшей ему прежний вид, «Грейт Истерн» должен был пересечь океан, забрать в Нью-Йорке американских туристов и доставить их в Брест, а затем до закрытия выставки совершать регулярные рейсы между этими двумя портами.

Жюль Верн вместе с братом Полем прибыл в Ливерпуль 18 марта, когда на корабле еще кипела работа. С разрешения капитана Андерсона — это был опытный моряк, награжденный званием «сэра» за участие в операции по прокладке кабеля, — братья Верн заняли удобную каюту в первом этаже носовой части судна. Подобно путешественникам, попавшим в чужой город, они решили ознакомиться с этим гигантским муравейником и осмотреть все его закоулки.

«Рабочие, механики, офицеры, матросы, мастеровые и посторонние посетители сновали взад и вперед, бесцеремонно толкая друг друга. Одни возились на палубе, другие в машинном отделении, третьи взбирались на мачты… Тут подвижные краны подымали чугунные массы, там, с помощью парового ворота, втаскивались тяжелые дубовые доски. Над машинным отделением, как металлическое бревно, раскачивался медный цилиндр. Спереди по марсовым мачтам со скрипом подымались реи, сзади громадные леса скрывали какое-то недостроенное еще здание. Кто плотничал, кто паял, кто красил среди страшного шума и полнейшего беспорядка… На палубе была черная грязь, та британская грязь, которая обыкновенно покрывает улицы британских городов».

«В течение пяти дней работы производились с лихорадочной поспешностью, так как проволочка наносила значительные убытки предпринимателям. Отплытие было окончательно назначено на 26 марта, а между тем еще накануне, 25–го, палуба была загромождена лесами».

Но к вечеру все преобразилось. Леса были сняты, подъемные краны убраны, машины опробованы, бункера заполнены углем, погреба — съестными припасами, склады — товарами. Внутри и снаружи все было надраено, вымыто, сверкало чистотой. 26 марта на рассвете на мачтах реяли американский английский и французский флаги. Клубы черного дыма валили из всех пяти труб.

И на этот раз не обошлось без жертв.

Прозвучала команда выбирать якоря. Предназначенная для их подъема специальная паровая машина в семьдесят лошадиных сил действовала при участии пятидесяти человек, которые одновременно должны были вращать шпиль[36]. В ту минуту, когда из воды стали выползать якоря, раздались страшные крики. Работавшие у шпиля матросы все, как один, были сбиты с ног. Лопнула шестерня, а кабестан, под тяжестью цепей повернув назад, ударил матросов в грудь и голову. Четверых убило, двенадцать ранило.

«На «Грейт Истерне», — замечает Жюль Верн, — эта катастрофа не произвела сильного впечатления, так как англосаксы, вообще довольно равнодушно относящиеся к смерти людей, в погибших матросах видели не что иное, как сломанные спицы колеса, которые можно заменить другими».

Раненых перенесли в лазарет, убитых перевезли на берег.

Наконец с помощью портового буксира удалось поднять якоря.

Могучий корабль медленно двинулся вперед по реке Мерси, миновал загруженную народом Ливерпульскую пристань и стоявшие на рейде суда. В честь «Грейт Истерна» подымались и опускались флаги, гремела музыка судовых оркестров, которую не могли заглушить неистовые крики «ура» многотысячных толп на пристани.

Около трех часов вошли в пролив Святого Георга. С наступлением ночи береговая линия Уэльского графства совершенно исчезла из виду, а на следующий день потерялись в туманной дали неровные берега Ирландии. Когда земля была уже далеко позади, в океане поднялась буря.

Пароход-великан качался на волнах, как челнок. Чтобы не упасть с койки, приходилось за нее цепляться руками и ногами. Саквояжи и чемоданы перекидывало из стороны в сторону, двери хлопали, переборки трещали, тюки с товарами переваливались от борта к борту, дребезжали бутылки и стаканы, падала и разбивалась посуда. Угрожающе скрипели мачты, описывая в воздухе дугу. Пассажиры прятались по каютам. Лишь немногие выползали на палубу, проклиная злополучное путешествие и жестокую морскую болезнь.

Но как только буря утихла, жизнь на борту «Грейт Истерн» вошла в свою колею. По «бульварам» прогуливались нарядные дамы, дети затевали шумные игры, в переполненных ресторанах суетились лакеи, танцы в музыкальном зале сменялись импровизированными концертами, светские беседы в салонах — публичными лекциями и диспутами.