Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Ты хоть знаком с этой системой, идиот? — взвыла я, хватаясь за плечи руками и яростно растирая их, в надежде хоть немного согреться.

— Н-нет, — поежился Влад.

— Она же цикличная, придурок! — взвыла я.

Подтверждая мои слова, заработали насосы, и вода стала уходить в небольшие отверстия в полу. Дождь немного приутих, Влад задрал голову к потолку, пытаясь разглядеть, откуда льется вода, но через секунду вынужден был опустить лицо, вода полилась с удвоенной силой. Влад еле слышно и затейливо выругался, покосившись на меня.

— Согласен, — кивнул он.

— С чем ты согласен? — у меня отвалилась челюсть, и появилось стойкое ощущение, что надо мной издеваются.

— С тем, что я придурок! Я готов быть, кем угодно, можешь называть, как пожелаешь, — в порыве самобичевания возвестил он, — только скажи, что делать дальше? Я все-все сделаю, только скажи! — Влад заглянул мне в глаза беспомощно и преданно.

— Нет, дорогой мой, это ты мне должен сказать, что нам делать! Ты втянул нас в это, будь добр и расхлебывать самостоятельно!

— Но, что я могу сделать? — запаниковал он.

— А вот это уже не мои проблемы.

— Ты, наверное, права, — уныло ответил он на мое выступление.

— Я не, наверное, права, я права по всем статьям! — четко выговаривая каждое слово, выдала я, — и пока ты разрабатываешь грандиозный план нашего спасения, я пойду в душ!

— Ань, — осторожно протянул он, испуганно вглядываясь в мое лицо, — тебе, что воды мало?

— Мне-то воды более чем достаточно, — огрызнулась я, — вот только в душе она горячая.

— Так ты греться пойдешь? — проявил он чудеса сообразительности.

— Именно, — победоносно улыбнулась я и, развернувшись, пошлепала к выходу.

— Ань, — жалобно позвал он, — а как же я?

— Тебе полезно побыть на холоде, — хмыкнула я, — от этого, говорят, мозги лучше работают! Как только придумаешь что-нибудь дельное — пожалуйста, я приму тебя и рассмотрю твое предложение, — я гордо вскинула голову и покинула помещение рубки.

Встав под теплыми струями, я непроизвольно заулыбалась. Отогревающееся тело и отозвалось тихой болью. Спустя несколько минут почувствовав себя достаточно сносно, была вынуждена выключить душ — глупо расходовать теплую воду понапрасну. Я села на пол, сжавшись в комок, пытаясь сохранить как можно больше тепла. За пределами душевой шумно рассекая воду, бродил Влад. Прислушиваясь к его шагам и представляя мокрую сиротливую фигуру под ледяными струями дождя в подслеповатом свете коридорных ламп аварийного освещения, я почувствовала себя сволочью, за то, что сижу в относительном тепле и комфорте. Я дала ему еще минуту. Если не явится, то сама пойду за ним. Не дождавшись положенного времени, вскочила, но дверь душевой распахнулась сама, и появился Влад, собственной персоной. Вид он имел еще более жалкий, чем мне представлялось, а цветом лица вполне мог соперничать с трупом в прозекторской. Он попытался мне что-то поведать, но вместо слов вырвалось неопределенное мычание.

— Черт! — вполголоса выругалась я, хватая его за одежду, рывком втянула в душ.

Проклиная, на чем свет стоит его неожиданную покорность и свою глупость, попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке. Не получалось. С силой рванула ткань, неподатливые пластмассовые кружочки разлетелись с тихим звоном. Влад оперся спиной о стену, закрыл глаза, превратившись в марионетку в моих руках. Я содрала с парня мокрые тряпки и принялась с силой растирать озябшее тело. Он реагировал на мои усилия только слабыми стонами, изредка слетающими с губ. 'Ничего, ничего, потерпи немножко', - вполголоса бормотала я, не зная кого, уговариваю больше — его или себя. Бесцеремонно развернув парня спиной к себе, продолжила экзекуцию. Несмотря на все мои усилия, он продолжал дрожать и громко клацать зубами. Израсходовав почти все силы, я остановилась на секунду, перевести дух, и расслышала между перестукиванием его зубов невнятное бормотание:

— Не три так сильно, больно ведь, без кнута шкуру спускаешь…

— Ничего, потерпишь, — отмахнулась я, — больно — не смертельно.

Скользнув рукой по его боку, принялась нащупывать кран, который Влад собой загораживал. Это удалось со второй попытки. Добравшись, до отказа крутанула ручку и на нас полились обжигающие струи. Я прижалась к мужской спине, отогревая.

Влад постоял немного, упершись руками в стену, а затем резко повернулся ко мне, мой нос ткнулся в завитки жестких волос на его груди. Я медленно подняла голову, встретившись с внимательным мужским взглядом. И жизнь остановилась. Отступил холод, и шепот рукотворного дождя, остались только эти потемневшие глаза, его запах и близкий жар мужского тела. И руки на его талии, и бедра, прижавшиеся к его. И тягучие, обжигающие волны, топящие разум… Мы смотрели друг другу в глаза, зачарованные происходящим, потянулись навстречу. Я в панике осознала, еще чуть-чуть и случится то, что безмерно осложнит и без того сложную ситуацию. Коротко выдохнув, грубовато отпрянула. Мужчина смотрел на меня с извиняющейся и сожалеющей улыбкой, я ответила тем же. Он кашлянул, еще больше отодвигаясь.

— Аня, я тут подумал, — нерешительно начал он, неприлично хриплым голосом, — нам надо соорудить что-нибудь наподобие крыши. Я и подходящий кусок клеенки присмотрел.

— Крыша — это хорошо, — согласилась я, стараясь унять дрожь в голосе, — а где мы ее сделаем?

— Здесь будет удобнее всего, да и помещение небольшое, — он преданно уставился на меня, ожидая одобрения.

— Хорошо, — согласилась я, — иди, но постарайся долго не задерживаться, как почувствуешь, что замерзаешь, сразу обратно.

Влад с готовностью кивнул и быстро влез в мокрые холодные штаны, с неохотой покосился на воду за пределами ванны. Но парню не оставалось ничего другого, как нацепив на лицо маску безразличия, шагнуть в воду. В этот момент опять заработали насосы, идти стало легче. Поиски увиденного ранее куска непромокаемого материала заняли совсем немного времени, так что, вернувшись, не успел еще толком замерзнуть. Забравшись обратно в душевую кабинку, Влад приступил к возведению крыши. Я предложила помощь, от которой он гордо отказался, мотивировав это глубоким чувством вины, поселившимся в его душе. Но хотел он того или нет, а без моей помощи все же не обошелся.

Когда с крышей было закончено, мы без сил опустились на пол и прижались спинами друг к другу. Разговаривать не хотелось. Так мы просидели достаточно много времени, может час, может больше. Я устало закрыла глаза, откинув голову на спину Влада и, кажется, задремала. Из состояния оцепенения меня вывел завозившийся парень. Боясь меня потревожить, осторожно выбрался из кабинки, ставшей нам прибежищем и, опустил меня на пол. Я приоткрыла один глаз и увидела как он, с мукой на лице разминает затекшие конечности. Мне стало жаль парня. Если я и могла устроиться с некоторыми удобствами, ему приходилось совсем худо. Бедняга провел все это время согнувшись в три погибели, и без движения.