Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я на «Большом Секрете» — куда угодно. А с вами — вообще, — не очень ясно, но эмоционально сообщил Анри.
— Плыть, так плыть, — заявил Серый. — Я согласен. Мне просто интересно.
— Мне — тоже, — согласилась Вильма. — Плывём!
Я победно улыбнулся, глядя в глаза Вадиму.
— А ты — остаёшься?
— Я тоже плыву, — спокойно ответил он. — Не бросать же вас здесь. И там. И вообще.
* * *— Продуктов погружено на девяносто дней, — Ленка стояла возле меня со своим любимым блокнотом в руках. — Колумб плыл, кажется, семьдесят?
— Семьдесят два, — поправил я, — из них месяц штилел… Вода?
— Воду грузили под руководством Радицы, — с лёгкой ревностью сказала Ленка.
— Позови её, Лен, — попросил я. И уже вслед добавил: — И Ингрид!
— Хорошо, хорошо! — махнула она на бегу рукой.
Мы с Лаури стояли на уступе мелового холма («Альбион» — «белый», помните?). Точнее — я стоял, а он сидел и лениво смотрел в небо.
А я наблюдал за тем, как у берега грузят — точнее, заканчивают грузить — «Большой Секрет». Основная часть погрузки была завершена ещё вчера, сейчас дотаскивали мелочь — но мелочь необходимую. Отплытие было назначено на вечер, чтобы с вечерним ветром уйти подальше.
— Я бы поплыл с вами, — вдруг сказал Лаури и, потянувшись всем телом, встал рядом со мной. — Хотя бы затем, чтобы найти Тиля… Но меня ждут на Скале, а потом мы ещё успеем сплавать в Северную Африку…
— Не беспокойся, — угадал я его мысли, — ничего с нами не случится. Джек был в Америке, и опыт плаваний у нас есть…
— Да я и не очень беспокоюсь, — пожал плечами Джек, ставя на крутой выступ ногу в высоком сапоге с отворотом. — Недалеко от побережья, в устье Делавэра, если лагерь Сэнди Кларика. Если успеете до конца сентября — застанете его, он поможет освоиться… Ну, пойду я.
— Ты не будешь ждать отплытия?! — я искренне огорчился. Лаури помотал головой:
— Нет, зачем?.. — но медлил, а потом протянул мне руку и, когда я пожал её, цепко задержал мою ладонь в своей и печально улыбнулся: — Ну… ладно. Успехов тебе, Олег. Вроде и виделись нечасто, а всё равно ты мой друг… Если вернёшься, то, наверное, года через три, не раньше — меня, должно быть, уже не будет…
Я не стал возражать, потому что это было правдой. И от этой правды мне стало горько и обидно. Лаури тряхнул меня за плечо:
— Ладно, не надо ничего говорить… Если встретишь Тиля — передавай привет!
— Передам, — тихо ответил я, и Лаури, придерживая ладонью рукоять клинка, зашагал широко внизу по тропинке. На полпути замедлил шаг и, повернувшись ко мне, крикнул:
— А всё-таки мы не так уж плохо жили! А, русский?!
Вместо ответа я вскинул ладонь. Лаури засмеялся, махнул рукой — и, уже не оглядываясь, исчез в зарослях…
…Радица сообщила мне, что на «Большой Секрет» погружено воды на тридцать человек на те же девяносто дней по три литра в день, и в воду положены комочки смолы — не зацветёт и не протухнет, можно не бояться. Шторм бурдюкам тоже не страшен, так что всё будет в порядке. Следом явилась Ингрид с докладом о сделанных запасах лекарств, и мы вместе с ней отправились на берег. Джек перехватил меня по пути, чтобы сообщить об уложенных двух запасных парусах… короче, я и опомниться не успел, а солнце уже клонилось к лесным вершинам, и на берегу возле сходней оставался я один; за моей спиной резко разносились в ясном вечернем воздухе команды Джека.
Я отвернулся и, в несколько прыжков поднявшись по вздрагивающим сходням, прокричал:
— Сходни убрать! Парус и флаг — поднять! Отплываем!
Закатное солнце ярко осветило белый с алой катящейся свастикой флаг, развернувшийся под ветром — в море, как стрела компаса…
Орлята учатся летать.Им салютует шум прибоя,В глазах их — небо голубое…Ничем орлят не испугать,Орлята учатся летать!
Орлята учатся летать —То прямо к солнцу в пламень алый,То камнем падая на скалыИ начиная жизнь опять —Орлята учатся летать!
Орлята учатся летать.А где-то в гнёздах шепчут птицы,Что так недолго и разбиться,Что вряд ли стоит рисковать…Орлята учатся летать!
Орлята учатся летать.Вдали почти неразличимыГода, как горные вершины,А их не так-то просто взять —Орлята учатся летать!
Орлята учатся летать…Гудят встревоженные горны,Что завтра злее будут штормы.Ну что же… Нам не привыкать!Орлята учатся летать!
Орлята учатся летать,Они сумеют встретить горе,Поднять на сильных крыльях зори,Не умирать, а побеждать!Орлята учатся летать!
Не просто спорить с высотой,Ещё труднее быть непримиримым…Но жизнь не зря зовут борьбой,И рано нам трубить отбой! Бой! Бой!
Николай Добронравов* * *— Приятели, живей разворачивай парус —Йо-хо-хо, веселись, как чёрт!Одни убиты пулями, других убила старость —Йо-хо-хо, всё равно — за борт!
— мурлыкал неподалёку Серёжка. Я тяжело вздохнул и, повернувшись на бок, натянул на голову одеяло. Сергей наддал:
— По морям и океанамЗлая нас ведёт звезда!Бродим мы по разным странамИ нигде не вьём гнезда…
— Гос-по-ди-и, Сергей, — я отпихнул одеяло и сел. — Ну что за хрень собачья, ну чего ты ноешь, как больной зуб?!
— О, доброе утро, — ничуть не удивившись, поздоровался со мной оседлавший борт Земцов и от полноты чувств начал выбивать босыми пятками дробь по борту. С носа доносился деловитый шум камбуза. Большинство народу, конечно, дрыхло и собиралось дрыхнуть и дальше. — Ветер хороший, идём шесть узлов… Смотри, какой восход!
— В следующий раз лягу спать в каюте, — сказал я в пространство и, поднявшись, подошёл к борту.
Сергей был, конечно, прав. Восход оказался классным. Вровень с «Большим Секретом» шли, выскакивая из воды равномерными прыжками, почти полсотни дельфинов. Атлантика была спокойно-серебристой.
Двенадцатый день плавания начался. Последние три дня нас упорно сносило к северу, но не очень сильно. Ветер дул ровный, бело тепло и безоблачно.
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца —Йо-хо-хо и бутылка рому!Пей, и дьявол тебя доведёт до конца —Йо-хо-хо и бутылка рому!
— жизнерадостно бухтел Сергей. Я покосился на него, борясь с искушением устроить ему внеплановый заплыв. Потом спросил:
