Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет) - Дональд Карсон

То же принципиальное различие по–разному выражено Павлом в ст. 3: начавши духом — как противопоставление выражения «завершая плотью» (букв.). NIV передает второе предложение следующим образом: «…пытаясь достичь цели человеческими усилиями». Здесь четко схвачена мысль, но сглажен контраст между словами «плоть» и «Дух» — тема, которая повторяется в Послании к Галатам (см.: комментарии к 4:23,29; 5:13,16–26; 6:8,12). Здесь подчеркивается тот момент, что Павел вводит несколько терминов, которые образуют две разные, даже противоположные, системы понятий. Одна из них отражает дела закона, плоть, рабство, грех, смерть; другая — веру, Дух, наследие и обетование, свободу и усыновление (сыновство), праведность и жизнь. Первая группа терминов описывает современный мир зла (1:4); вторая отражает наступление новой эры, вышнего Иерусалима (4:26).

Воспринимая ложное Евангелие иудействуюших, галаты отрицали собственный достоверный опыт получения Духа во всей Его силе и чудодейственном проявлении. Они должны понять, что это — движение вспять. Вместо того чтобы вести жизнь сыновей грядущего, они деградировали, вернувшись к вещественным началам этого мира (ср.: 4:8—10).

3:6 — 4:7 Основные аргументы

Апостол теперь приступает к выстраиванию логической цепи, системы аргументов, с позиции которых рассматриваются взаимоотношения между обетованием Аврааму и дарованием закона. Ст. 6, вероятно, можно рассматривать как завершающий вступление или как открывающий новый раздел. В любом случае, он служит связующим комментарием, который проливает свет на реальную ситуацию с галатами, раскрывая, как стать сыном Авраама. Как показывает Павел, ответ не может быть получен через соблюдение закона, но через веру (3:4–14), а отсюда неизбежно возникает вопрос: «В чем тогда роль закона» (3:15—25)?

3:6–14 Обетование Аврааму. Цитата из Быт. 15:6 становится ключевым моментом для Павла, и он вновь будет использовать этот текст в Рим. 4, рассуждая о значении личности Авраама. Здесь все просто: если Бог вменил Аврааму праведность по вере, тогда истинными его потомками становятся все, кто уверует так, как уверовал он (ср.: Рим. 4:11,12). Павел обращается еще к одному тексту в Книге Бытие, который подчеркивает значение примера жизни Авраама для язычников: «…благословятся в нем все народы земли» (Быт. 18:18; 22:18; ср.: Быт. 12:3; 26:4; 28:14). Получается, что Благая весть о свободе, которую проповедует Павел, была возвещена задолго до пришествия Христа.

Определив характер отношений Бога и Авраама (6—9), апостол выражает в отрицательной форме один из постулатов в ст. 10— 14: праведность должна прийти через веру, а не через закон, поскольку закон оправдать не может. Центральный аргумент содержится в ст. 11,12, и он подтверждается двойным цитированием: одна цитата взята из Книги Пророка Аввакума, а другая — из Книги Левит. Обычно переводят цитату из Авв. 2:4: …праведный верою жив будет. (Это соответствует греч. тексту Павла, но не совсем точно передает евр. ветхозаветный текст, который можно также перевести следующим образом: «…праведный будет жив своей верностью».) Этот текст составляет рациональное зерно учения Павла. Действительно, эта цитата лежит в основе той самой темы, которая развивается Павлом в Посланни к Римлянам (Рим. 1:16,17).

Вследствие того, что евр. текст наиболее естественно переводится как «праведный будет жив своей верностью», некоторые богословы утверждают, что Павел исказил ветхозаветный текст, который, по всей вероятности, подчеркивает послушание закону Божьему. Однако у Авв. 2:4 совершенно ясна аллюзия на Быт. 15:6 (оба отрывка используют ключевые евр. корни для слов «праведность» и «вера/верность»). Пророк, возможно, имел в виду всю «наполненную верой» жизнь Авраама, в том числе и готовность принести в жертву Исаака, но, конечно, эта жизнь должна рассматриваться как следствие первичного акта веры. Хотя в гл. 3 Павел не останавливается специально на этическом аспекте веры, из 5:13 — 6:10 (и из Рим. 6–8) становится ясным, что он рассматривает жизнь, полную послушания (верности), в качестве неотъемлемой составляющей веры, которая дает оправдание. Апостол не использует текст Авв. 2:4 для целей, вступающих в конфликт с оригиналом. Можно даже утверждать, что его богословие веры и праведности зиждется на тезисе Аввакума, который, в свою очередь, целиком основывается на модели жизни Авраама.

Несколько проблематичным также представляется, как именно Павел противопоставляет текст Авв 2:4 сказанному в Лев. 18:5: «Человек будет жив, если исполняет законы и постановления Божьи», с заключением о том, что «закон не основывается на вере» (букв.: «закон не исходит из веры»). Вне всякого сомнения, апостол осознает принципиальную разницу между действием закона Моисея и проповедью Евангелия (ср.: 2 Кор. 3:6–18). Но означает ли это, что он рассматривает закон как таковой в принципе противоречащим вере? Конечно, нет, как это очевидно из самого контекста гл. 3, особенно, из ст. 21. Центральное место всего отрывка — роль закона в получении наследия Авраама, праведности и жизни (см., в частности: ст. 18). Закон действительно противоречил принципу веры, если его назначением становилось получение оправдания. Другими словами, именно сами иудействующие (опиравшиеся на Лев. 18:5) столкнули закон и обетование, когда заявили, что язычники для получения обетовании Авраама должны соблюсти требования закона.

В любом случае, Павел использует эти контрасты в двух указанных текстах (Авв. 2:4 и Лев. 18:5) в качестве доказательства того, что закон не может обеспечить праведности. Этот аргумент далее оттачивается двумя другими цитатами: в ст. 10 и в ст. 13. Первая цитата — из Втор. 27:26, где говорится о проклятии, налагаемом на того, «кто не исполнит слов закона и не будет поступать по ним» (иначе говоря, закон проклинает, а не оправдывает). Вторая цитата взята из Втор. 21:23, Павел приводит ее как провозвестие о проклятии Христа. Не следует приходить в отчаяние из–за того, что закон не может оправдывать, но зато способен проклинать. Христос Своей смертью избавил (искупил) нас от проклятия закона и тем самым обеспечил получение наследия Авраама и обещанного Духа (14).

3:15—25 Место закона. Выразив довольно негативное отношение к закону, Павел затем ощутил потребность изложить свою позицию по поводу того, как закон сочетается с замыслом Божьим. Как связаны между собой закон и обетование Аврааму? В его ответе подчеркивается, что закон, с одной стороны, был дан позднее (после) благодати (15–18) и раньше (прежде) исполнения обетования (19—25).

Далее апостол указывает, что закон был дан Богом спустя четыре столетия после заключения завета–договора с Авраамом. (Слово, переведенное как завет, обычно обозначает «волю завещателя», или «завещание», но в LXX оно было использовано для передачи нормативного евр. термина. Трудно сказать, имел ли в виду Павел это двойное значение, или нет.) Его точка зрения ясна: сложно вообразить, что более поздний завет мог бы аннулировать более ранний. Но фактически так получается, если закон может предоставить наследство не на основании обетования по благодати, а на каком–то другом основании. Учение иудействующих создает реальный и неразрешимый конфликт между этими двумя заветами (17). Наследство приходит либо по благодати, либо по делам закона; а поскольку его получают по благодати, оно не может прийти по делам закона (18; ср.: Рим. 4:5). Рассуждая далее, Павел напоминает галатам о том, что они (и, возможно, иудействующие тоже) приняли: обетование потомкам Авраама найдет свое исполнение в Христе (16). Этот момент будет служить важным аргументом в последующих размышлениях Павла.

Во–вторых, Павел подчеркивает, что закон пришел раньше, и в этом смысле подготовил путь для исполнения обетования (19–25). Главный довод здесь — временный характер закона Моисея. Он был дан на определенный период времени, до пришествия семени, то есть — до пришествия Христа (19). Поскольку реальная вера пришла в личности Христа, прекратилась надзорная, педагогическая функция закона (25). Не вступая в противоречие с обетованием, закон служил целям Божьим, «заключая в темницу» своих грешных подопечных; наставляя, как гувернер; воспитывая их наподобие воспитателя в римском обществе, детоводшпеля (педагога; рабам часто поручалось надзирать за детьми), который следил за дисциплиной. (Слово «детоводитель» встречается в ст. 24 и 25, но в NIV не переводится буквально.) Другими словами, установления закона Моисея подчинялись Авраамову завету и служили подготовительным периодом перед возвещением Благой вести. Эта мысль далее развивается в 4:1—7.

Подчиненный характер функциональной роли закона всесторонне представлен в ст. 19. Во–первых, он дан, т. е. это не был первоначальный завет–договор. Во–вторых, он был дан по причине преступлении, а это означает, что закон был предназначен сдерживать грех или, точнее, выявлять прегрешения (Рим. 3:19,20; 4:13–15; 5:13) и даже показывать их масштабы (в том смысле, как об этом сказано в Рим. 5:20; 7:7—11). В–третьих, он был преподан чрез Ангелов, рукою посредника, что подразумевает его более низкий статус по отношению к Авраамову завету (точный смысл ст. 20 остается неясным даже после многочисленных дискуссий и комментариев разных исследователей). Коротко говоря, закон не может наделить жизнью, не может оправдать. Отнюдь не аннулируя милосердный характер обетования, закон содействует исполнению замысла Божьего, и Павел учит нас умереть для этого закона (2:19), чтобы мы могли получить оправдание по вере.