Дорога без возврата 2 - Ма Лернер

  - Я приветствую вас на ничейной земле, - сказал он. - Меня зовут Джон Торп и мы возвращаемся домой. Если возражений нет, хотели бы присоединиться к вашему отряду. У нас раненый. Тут недалеко.

  - Конечно, - ответил я. - Вместе веселее, и врач у нас имеется.

   Черепаха молча поднялась.

  - Следак, - позвал я. Он обернулся. - Возьми пару бойцов и проводи. А ты здесь подожди, - сказал я Черепахе, - еще десять минут потерпит.

  - Это неправильный индеец, - с возмущением сказал я Дову, когда Следак со своими в сопровождении Джона ушли. - Где раскраска, перья, томагавк, скальпы у пояса? В конце концов, стандартное 'Хоу, я сказал'. Что за имя Джон?

  - Ты, наверное, пересмотрел фильмов, - спокойно ответил тот. - Перья положено вручать за заслуги. По одному перу за дело, и ходят в таком виде только на праздниках. Скальпы вожди запретили снимать. Это навязанный белыми обычай, нам это чуждо, - заявили старики, - и поэтому доблестные воины теперь только уши отрезают. Некоторые целые связки имеют. А 'Хоу', - наморщив лоб, сообщил он, - это что-то из русского кино. Никогда не слышал. Большинство молодых по-английски прекрасно разговаривают. И имена у них давно американизированные. Это вы по части Длинной руки и прочих подобных имен. Хотя, многих детей сейчас принято опять на старый лад называть.

   - Кони идут, - сообщил егерь. Он так и не представился. Какой-то странный обычай, когда имен не называют посторонним. Пока он один проблем нет, а вот что делать, когда таких десяток?

   Неплохо сходили, разглядывая, как мимо проезжает уже второй десяток лошадей, подумал я. Этих всего трое, двое совсем мальчишки, а лошади той породы, на которой ездят крысы, и раненый к тому же. Явные конкуренты по конокрадству в будущем. Ведь не поленились сходить очень далеко.

   Раненого сгрузили с коня, и Черепаха пошла разбираться.

  - Хорошие у тебя воины, - одобрительно сказал старший, присаживаясь рядом и поглядывая на своего товарища, которому Черепаха сдирала повязку на плече. Третий торчал у нее за спиной, наблюдая. На поясе у молодого индейца действительно висело три пары ушей. Две человеческие и одни крысиные. Или боевая форма или младший разумный. Оказывается не юмор - отрезают. Веселые ребята.

  - Очень быстро меня заметили, - продолжил индеец. - Я все понять не мог кто вы такие, потом вот его, - он кивнул на Дова, - увидел. Знакомое лицо. Нас на озерах мало, многие, если не знакомы, так виделись.

  - Я Гном, Род Медведей, Клан Пятипалых. Мы пришли с севера и хотим познакомиться с вами поближе.

  - А скажи мне, происходящий из рода Медведей, - поинтересовался он, - много там таких, как ты? Я конечно не шаман, но кое-что могу. Но вот превращаться в медведя - это за гранью, этого я не понимаю. Как никто не понимает как эти, в крыс превращаются. Или наши странные соседи в рысей и собак.

   - Этому не научишься, - отвечаю. - Только от рождения дается. Мы разные, и в Клане нас несколько видов. Правда, говорят, что если будут общие дети с людьми, то они смогут.

   Дов взглянул на меня с интересом.

  - Без разницы от отца или матери? - спросил Джон.

  - Может быть и так, и так. Только про это надо не со мной, а с нашими шаманами говорить. Вон, - кивнул на возвращающуюся Черепаху, - не смотри, что молодая, очень хорошо в таких вещах понимает.

  - Жить будет, - сообщила та, садясь рядом. - Рану нужно лучше чистить, - наставительно сказала она. - Там остался обломок кремня, и от него нагноение было. Вовремя нас встретили, мог и помереть.

   - Можно? - спросила Черепаха, показывая на винтовку. Индеец молча протянул.

  - Ремингтон 700, - пояснил он, глядя как она разглядывает оружие, - ствол из нержавеющей стали и ложа из полимеров. Максимальная эффективная дальность 800 метров для моего 7.62мм варианта. Еще магазин съемный, обычно они делаются несъемными. На дистанции в 300 метров расстояние между попаданиями не больше 75мм. Больше и не требуется, тем более, что я не снайпер. Ма́стер-сержа́нт 1-й кавалерийской дивизии. Эксплуатация и ремонт автомобильной техники многоцелевого назначения. Бывший, естественно.

   - Так ты ценный человек. Очень мало патронов в обойме - всего четыре, - с сожалением возвращая винтовку, сказала Черепаха. - Нам специалисты требуются. Надеюсь, ты не все время коней угоняешь? Это мы и сами прекрасно можем. Вот этот, - тыкая пальцем вокруг себя во всех подряд, - и вот тот, и еще вот эта тоже. Одна я этим не занималась, мне и так приводили в подарок. Как дырку во время подвигов заработают, так и приходят...

   Как насчет того, чтобы друг другу помочь? Мы тебе лошадок, а ты нам поковыряешься в механизмах. Подумай.

  - А если надо, - добавляю, - мы можем и твоим старейшинам хороших коней подарить. У нас много есть.

   - Старейшинам не надо, - усмехнулся он, - я сам Вождь. Мы не шайены, мы дени - навахо. Сами по себе. А за приглашение спасибо, подумаю.

   На второй день мы вышли к перевалу. Дальше уже начинался спуск в котловину. Прямо на том, что в документах должно было именоваться не иначе как дорога, а на самом деле было тропой, по которой можно было подниматься только по одному, сидел на табуретке человек с автоматом на коленях и задумчиво смотрел на нас. Выше, на скалах, слева и справа были оборудованы пулеметные точки, обложенные мешками, набитыми песком и прикрытые камнями. На возвышенности, которую огибала дорога, за спиной у встречающего стоял еще один. Явно наблюдатель. Любой идущий снизу обязательно получил бы веселый свинцовый привет из нескольких стволов, если бы чем-то не понравился.

   Сидящий встал и приветствовал Дова совершенно непонятными словами. Тот ответил на том же языке. Очередной знакомец. Какая-то сильно популярная личность наш проводник.

  Очевидно, это и есть таинственные курды. С виду вполне обычные люди. Смуглые и горбоносые, в полувоенной одежде по расцветке очень похожей на форму наших индейцев. Мы один за другим проехали мимо под внимательными взглядами. За поворотом стало ясно, что места здесь уже жилые. На склонах паслись овцы, а еще минут через двадцать стали видны и дома, сложенные из местного камня. Из-за заборов выглядывали женщины и с радостными воплями выскакивали дети. Видать не часто их балуют посещениями.

   Место вообще-то явно отвратительное. Сплошные склоны, когда наступит весна и растает снег, то дома и хлева моментально окажутся затопленными, а дороги превратятся в сплошную грязь. Только мазохисты могут чувствовать себя прекрасно в таких условиях. Хотя, скорее всего, они бы нас посчитали извращенцами. Живем, понимаешь столетия в месте, где ни одной горы, и даже деревья редкость. А даже камней, чтобы постоянно вытаскивать из земли, почти нет. Не порядок.

   Деревня была совсем маленькая, всего десяток домов и, следуя за проводниками, мы просто проехали мимо. Дети, наверное, расстроились, оставшись без развлечения. Зато я не сильно огорчился - от деревни воняет так, что чувствуется даже не слишком чутким носом. Очень воняет. Может они замечательные люди, но про уборку мусора и правильное расположение туалетов имеют смутное представление. К вечеру мы доехали до более крупного поселка. Тут уже были зачатки цивилизации. Мусора на улицах гораздо меньше, овцы не прямо возле дома, а отдельно, и керосиновые лампы. Самое поразительное, обнаружился дом, в котором стоит самый настоящий, хотя и примитивный, телетайп. Дов моментально отправился сообщать о прибытии, а я был схвачен и затащен в гостеприимные объятия местного старосты и его взрослого сына, удивительно хорошо объясняющегося на этом общем для всех жаргоне. Праздновали не только с семьей старосты, но и с другими солидными людьми из деревни. Мужчины естественно. Женщины хоть и без паранджи, но за одним столом с мужиками не сидят.

   На стол была выставлена баранина в разнообразном виде, овечья брынза, какие-то жухлые лепестки салата, свежие лепешки и вино. Интересно - сколько не ехали, виноградников не наблюдали, а вино есть.

  Чтобы не ударить лицом в местную вонючую грязь, пришлось покопаться в сумках и выставить на стол копченую рыбу и банку растворимого кофе. И то и другое они громко хвалили, желая доставить мне удовольствие, но большого интереса не проявили. Воистину баранина всему голова!

  Напиться с вина не просто, но им это вполне удалось. Через пару часов они забыли о причине встречи и продолжали регулярно поднимать глиняные чаши с добрыми пожеланиями друг другу. Так что общался я в основном с сыном старосты и выяснил массу интересного.

  В данном селе 85 домов и почти 700 жителей, тогда как в обычном курдском селе не более 40-50 домов. Это село считается богатым, но, кроме того, сюда переселилось некоторое количество семей из других сел, пострадавших от нападений. В этом месте невозмутимость пропадала и речь становилась несколько неразборчивой, но я понял, что кровная месть курдам прекрасно знакома и практикуется.