Схватка титанов - Илья Мощанский

16-й танковый корпус в свою очередь начинал наступление по противнику с рубежа Шишкино, Красный в направлении Большая Ивановка, Александровка, и во взаимодействии с 8-м кавкорпусом должен был овладеть Александровкой.

Атака началась 7 июля в 03.00. К 04.00 неорганизованные группы пехоты и танков (именно такие слова характеризуют действия 16 тк в отчете 1 тк. — Примеч. авт.) достигли Большой Ивановки, но, встреченные сильным огнем противника, откатились назад.

Согласно опять же отчету 1 тк 16-й танковый корпус задачи не выполнил: «В Большую Ивановку врывалась одна пехота без танков, или наоборот — танки без пехоты. Отсутствовало всякое управление своими частями. Все атаки легко отбивались огнем противника и части корпуса, не имея связи между собой, откатывались в исходное положение, чем открыли фланги наших соединений (1 гв. тбр)»[57].

В это время танковые бригады 1 тк были скованы позиционными боями, в отсутствии достаточного количества пехоты представлявшие собой «странную смесь» из контратак, сменяющихся обстрелами противника из танковых засад.

49 тбр 07.07.42 г. в тесном взаимодействии с 676 сп 15 сд удерживала рубеж: Нижняя Кирилловка (искл.), Калабино, дорога в 2 км юго-восточнее Юрских Дворов. Активными огневыми действиями и короткими ударами в направлениях отм. 219,3, Мишино бригада обеспечивала правый фланг 89 тбр. Около 18.00 до батальона пехоты противника атаковало наши войска из района Калиновки в направлении н/п Новая Жизнь. Под огнем танковых засад противник залег, а затем, контратакованный двумя танковыми взводами, был с большими потерями отброшен в исходное положение.

89 тбр 7 июля вместе с 321 сп 15 сд обороняли рубеж: большак в 2 км юго-восточнее Юрских Дворов, южная окраина Хитрово, берег ручья Юрской, Юдино. В 10.45 взвод легких танков Т-60 из 203-го батальона контратаковал противника, выдвинувшегося с высоты 211,2 на Юдино. Бой с немецкой пехотой продолжался два часа. Тут-то наши легкие танки Т-60, вооруженные 20-мм скорострельной пушкой ШВАК, и показали свои лучшие качества, шквальным огнем «срезая» цепи германских солдат. Бежавшие немцы оставили на поле до роты убитых пехотинцев.

1 гв. тбр в этот день стремительными контрударами отбивала атаки противника с высоты 212,2, нанося ему крупные потери. Откатившиеся в исходное положение, войска врага «утратили» батарею на конной тяге, 4 автомашины и около 200 солдат и офицеров. Наша бригада потерь не имела.

307 огмд в течение дня в операциях не участвовал, находясь в резерве командира корпуса.

Боевые действия 16 тк до объединения корпусов в единую танковую группу описаны очень скупо, правда, в отчете не забыли «лягнуть» уровень боевой подготовки 1 тк.

С 3 на 4 июля, по оперативным данным штаба 16-го танкового корпуса, противник сосредотачивал свои войска в районе Захаровка, Богданово, Спасское.

4 июля 16 тк получил задачу совместно с 1 тк овладеть Захаровкой, но, «в силу отставания 1 тк и понесенных потерь 16 тк, атака не удалась»[58].

В течение 4 и 5 июля части корпуса вели бой на западном берегу р. Олым. 109 тбр 5 июля под ударами вражеских танков от Самарино начала отход на восточный берег р. Олым, куда ранее также отошли 107 и 164 тбр, 15 мсбр, 106 сбр и 540 лап.

Ожесточенные танковые бои в междуречье рек Кшень и Олым, как видно из архивных документов, продолжались вплоть до 7 июля, однако ни действия танковых корпусов 3–6 июля, ни совместное наступление 7 июля не привело к разгрому германской ударной группировки, так как организация боевых действий командованием соединений оставляла желать лучшего.

Особенно «разобранным» к моменту создания танковой группы был 16 тк, который уже к 4 июля имел в своем составе не более 50 танков (а к 8 июля их оставалось не более 40). Соединение генерала М.И. Павелкина, предназначенное для ведения маневренной войны, управлялось из Ельца только посредством «аппарата Морзе», так как мощных радиостанций 16 тк не имел. Из-за особенностей штатного расписания войсковая разведка не справлялась со своими обязанностями — часто в бригадах корпуса вообще не знали, что за противник воюет перед ними, какова его численность и намерения. В 1-м танковом корпусе героя битвы под Москвой генерала М.Е. Катукова дела обстояли не столь мрачно — там и радиосвязь была, и соединения (за исключением 1 мсбр, переданной по приказу свыше в 13 А) сохраняли некоторую боеспособность. Но 1-й танковый, вынужденный выполнять функции нескольких пехотных дивизий в позиционной обороне, лишенный способности широкого маневра, постепенно утрачивал людей и материальную часть. Поэтому решение о создании танковой группы являлось актом объединения еще уцелевших войск под руководством наиболее способного военачальника, чтобы опять попытаться нанести по врагу мощный фланговый контрудар.

Теперь автору хотелось бы остановиться на организации контрудара 5-й танковой армии. После провала 3 июля на воронежском направлении командование Брянского фронта могло думать только о том, чтобы не допустить противника на левый берег Дона. Но в центре и на своем северном крыле фронт еще располагал крупными резервами, которые можно было использовать для нанесения сильного контрудара по войскам противника, прорывающимся к Воронежу. Как уже говорилось, еще в начале июня из резерва Ставки фронту была передана 5-я танковая армия, которую впоследствии дополнительно усилили вновь прибывшим 7-м танковым корпусом. Удар танковой армии предполагалось скоординировать с наступательными действиями 1-го и 16-го танковых корпусов, нуждавшихся, по мнению Ставки, лишь в твердом управлении (на самом деле причины неудачных действий 1 и 16 тк были несколько иные; вообще удивительно, что, выполняя совершенно не соответствующие их функциям поставленные Ставкой задачи, они сохранили боеспособность. — Примеч. авт.). Кроме того, сильная ударная группа из общевойсковых соединений могла быть создана из не затронутых боями сил 3-й и 48-й армий. Таким образом, имелась реальная возможность собрать сильную фронтовую ударную группу (пять танковых корпусов, 7–8 стрелковых дивизий), способных при правильном управлении, как думалось тогда, изменить весь ход операции в нашу пользу. Этому в принципе способствовала и оперативная обстановка. Бронетанковые и моторизованные дивизии противника при выходе к Дону растянулись на широком фронте северо-западнее и южнее Воронежа[59]. Они уже понесли серьезные потери и были связаны боями с частями 40-й армии, отходившими к Воронежу, и 284-й стрелковой дивизии с частями усиления, оборонявшимися в районе н/п Касторное. Развернувшиеся фронтом на север против войск нашей 13-й армии части 55-го и 13-го армейских корпусов врага успеха не имели. У противника практически не было оперативных резервов. В этих условиях сильный массированный удар в направлении Елец, Старый Оскол первоначально под прикрытием противотанкового узла в Касторном, который на тот момент еще удерживался нами, мог бы резко изменить обстановку.

Но кто должен был организовать этот удар? Командующий фронтом уже находился в районе Воронежа, и все его внимание было привлечено к обороне этого направления. Тем более, уезжая, генерал-лейтенант Ф.И. Голиков по «организации сосредоточения и организованного ввода в сражение» 5 ТА указаний никому не давал. Штаб фронта и только что прибывший заместитель командующего БФ генерал-лейтенант Н.Е. Чибисов, временно заменявший на основном КП комфронта, не могли предпринять контрудара без детального одобрения этой операции Голиковым. Видя «полный паралич власти» на Брянском фронте, инициативу по организации контрудара 5-й танковой армии взял на себя Генеральный штаб. В ночь на 4 июля командующий 5-й танковой армией генерал-майор А.И. Лизюков получил директиву Ставки о подготовке и проведении контрудара. В ней говорилось: «Ударом в общем направлении Землянск, Хохол (35 км юго-западнее Воронежа) перехватить коммуникации танковой группировки противника, прорвавшейся к реке Дон на Воронеж; действиями по тылам этой группы сорвать ее переправу через реку Дон. С выходом в район Землянск, Хохол помочь отходу левого крыла 40-й армии через район Горшечное, Старый Оскол на Воронеж…»[60]

Утром 4 июля на КП Брянского фронта прибыл начальник Генерального штаба генерал-полковник A.M. Василевский и сразу выехал в штаб 5-й танковой армии. Здесь он в присутствии начальника штаба фронта генерала М.И. Казакова уточнил ей (5 ТА) задачу, которая, на взгляд НШ Брянского фронта, была очень осторожной. В 5-й танковой армии имелось около 650 танков, тогда как у противника севернее Касторного было не более 300 танков, которые уже в течение недели вели ожесточенные бои.

Боевой состав 5-й танковой армии (данные по БТТ на 6 июля 1942 года)

Наименование соединения Тип танка Примечания Всего KB Т-34 Т-60 MKII «Матильда» 2 тк (26, 27,148 тбр; 2 мсбр; рп ГСМ) на 6.07.1942 года 26 тбр — 44 21 — — 65 27 тбр — 44 21 — — 65 148 тбр 26 — 27 — — 53 Итого 26 88 69 — — 183 7 тк (3 гв. тбр, 62 тбр, 87 тбр; 7 мсбр; рп ГСМ) на 6.07.1942 года 3 гв. тбр 33 — 27 — — 60 62 тбр — 44 21 — — 65 87 тбр — 52 35 — — 87 Итого 33 96 83 — — 212 11 тк (3, 59,160 тбр; 12 мсбр; 11-я рота подвоза ГСМ) на 6.07.1942 года 3 тбр 24 — 27 — 11 тк были приданы: 611 лап, 15-я и 32-я минно-заградительная роты 1302 инжсб, с 13.07 314 огмд 51 59 тбр — — 21 44 65 160 тбр — — 21 44 65 Итого 24 — 69 88 181 Всего 83 184 221 88 — 576 19 тбр армейского подчинения** на 6.07.1942 года 19 тбр — 44 21 — — 65 Итого — 44 21 — — 65 В целом* 83 228 242 88 — 641

* Как видно из табличных данных, всего на 6 июля 1942 года в 5-й танковой армии насчитывался 641 танк, из них: 83 KB, 228 T-34, 88 MK II «Матильда» и 242 T-60. Таким образом, танки T-60 составляли 38 % общего количества боевых машин 5 ТА.