Единственная любовь Шерлока Холмса - Татьяна Глинская

– Но я не могу уехать из Англии! – нахмурилась Ирэн. – У меня здесь остается… много срочных дел! Вот так! Завтра концерт, весь мой гардероб – здесь, моя собака – здесь, моя горничная, мой импресарио, в конце концов, все они – здесь. Нет, я никуда не еду!

– Этого не требуется, мисс Адлер. Больше того – вы подвергнете себя смертельному риску, если последуете за нами… – Холмс осторожно коснулся ее руки кончиками холодных пальцев. – Оставайтесь в Лондоне. Все обвинения с вас сняты, настоящий преступник отправился за решетку. Вам больше ничто не угрожает…

Он поправил шаль, соскользнувшую с плеча его спутницы, пальцы Ирэн тут же сомкнулись на запястье сыщика крепко и уверенно – как наручник полицейского…

Глава двенадцатая

Издержки дедуктивного метода

В эту роковую минуту сотни милых леди разрыдались бы от разочарования, десятки – влепили незадачливому вору пощечину. Но мисс Адлер уже достаточно хорошо овладела дедуктивным методом и ограничилась тем, что улыбнулась. Оттолкнула мистера Холмса подальше от себя, насколько позволяло тесное пространство кареты, и бережно провела рукой по изумрудному фермуару.

Опасаясь потерять драгоценности во время бегства, она надела колье, браслет и даже кольцо еще в особняке, а футляр – очень милый, но не представляющий ценности, выбросила посреди оранжереи Милвертона. Во мраке подземелья, под перепачканной одеждой и перчатками скрывать сверкающие камни оказалось совсем не сложно.

– Мистер Холмс, вы – никудышный преступник! – прошипела Ирэн. – Вы угодили бы в тюрьму после первой же кражи. Столько времени таскали за собой пустую коробку! – Она запнулась и облизнула пересохшие губы, несмотря на все усилия, ее голос звенел от негодования: – Фермуар – это прежде всего застежка. Сложная застежка, чтобы с ней справиться, надо знать один маленький секрет… Неужели заказчик забыл предупредить вас о такой мелочи?

– Мисс Адлер, я всего лишь хотел помочь…

– Хотели помочь его богемскому высочеству? Отдать слабую женщину во власть человеку, который превратил ее жизнь в кошмар? Сколько вам заплатили?

– Это не вопрос денег – мы, мы все беспокоились о вас, мисс Адлер…

Ирэн хотела громко, со всей силы топнуть ногой от возмущения, но теннисные туфли и мягкий половичок в карете будто сговорились лишить ее такого удовольствия:

– Вильгельма беспокоят только две вещи: его пищеварение и его престол!

– Боюсь, речь идет именно о престоле… – вмешался доктор Ватсон. – Мисс Адлер, в самом деле, что вы намерены делать с фермуаром?

– Буду владеть им с наслаждением! Он с некоторых пор моя собственность…

– Погодите, Джон, – перебил компаньона Холмс. – Вы как всегда неверно поняли! Мы, то есть я, хотели защитить мисс Адлер, которая не сознает опасности! Не понимает, кто ей угрожает…

Дверца кареты распахнулась, внутрь с легким поклоном заглянул Майкрофт:

– Как самый высокообразованный и высокооплачиваемый возница в Британии, напоминаю: господа, вам следует поторопиться, иначе вы пропустите поезд!

Сторонний наблюдатель, оказавшийся в сутолоке у вокзала Виктория, не удостоил бы вниманием сухощавого патера, выскочившего из кареты в явном и недостойном его сана раздражении. Следом за ним, из той же кареты, вывалился слепой джентльмен в круглых очках с темными стеклами. Он был укутан во множество слоев разномастного тряпья, отчего походил на ожившую иллюстрацию к романам Диккенса.

Слепой несколько раз споткнулся и схватил святого отца под руку, рассекая толпу, они устремились к перронам. Затем из кареты выскочила дама неопределенного возраста, придерживая шаль, последовала за колоритной парочкой, возница оставил карету и бросился за дамой. Сторонний наблюдатель поежился под громоздким черным пальто и заторопился по своим делам.

– Постойте! Погодите… – Ирэн пришлось с усилием протискиваться через толпу, она нагнала сыщика и затараторила на ходу: – Что мне угрожает? Скажите…

– Страшный человек, Ирэн, самый совершенный злодей, которого знала Британия. – Холмс взглянул на нее с высоты своего роста. – Сейчас я не знаю его имени, но он ненавидит меня, и скоро мы встретимся с ним лицом к лицу…

– Как не знаете имени? – нетерпеливо перебила сыщика Ирэн. – Зачем тогда отправили за решетку беднягу Вудли?…

Слепой джентльмен с поразительным для незрячего проворством забрался в вагон первого класса, выбрав купе с табличкой «заказано» на двери, и призывно махал своему спутнику. Дали звонок к отправлению – экспресс загудел, колеса окутало облаком пара, но патер все еще удерживал ладонь дамы в своей:

– Вы сами, сами подсказали мне решение головоломки, когда прислали список заказов на вышитые платки…

– Какие платки? Я ничего не понимаю…

Поезд запыхтел, тронулся с места – устало и неохотно. Святой отец ловко запрыгнул в вагон, дама ускорила шаг, потом побежала по перрону – она пыталась не отстать, но напрасно – все слова потерялись в грохоте. Из толпы грянул выстрел – стекло в вагоне первого класса разлетелось в мелкую крошку, дама вскрикнула и оглянулась, бросилась в сторону и сразу затерялась в толпе.

Незадачливый кучер вертел головой, не в силах решить, кого преследовать – стрелка или даму в шали. Вконец отчаявшись, он засвистел в полицейский свисток.

К тому времени поезд уже давно скрылся из виду.

Фасад «Приюта для безнадзорных животных», устроенного леди Абигэйл, был оформлен цветочными гирляндами и завитками в подражание стилю барокко, да так обильно, что больше напоминал пряничный домик. Трижды в сутки служащие в одинаковых форменных шапочках и накидках спускались по нарядному крыльцу, сжимая в руках поводки из добротной кожи. Согласно правилам, установленным леди Абигэйл, каждому питомцу полагалась утренняя, послеобеденная и вечерняя прогулки. В соответствии с этим же уложением каждый служащий прилежно выгуливал от трех до семи псов – в зависимости от размера животных.

Собаки чинно прогуливались в крошечном садике, примыкавшем к приюту, и очень завидовали игривому белоснежному щенку, которому удалось заполучить для вечерних прогулок своего персонального джентльмена!

Джентльмен представлялся щенку необычайно красивым – смуглое лицо, черные усики подкручены по моде, одет в солидное пальто с бобровым воротником, он помахивал легкой тросточкой, настолько аппетитной, что щенок только и мечтал, как бы ее изгрызть.

Маршрут их прогулки тоже был особым – они выходили за ворота приюта, останавливались, чтобы купить газету, и направлялись в ближайший парк. На пути юному Тоббиасу попадалась масса искушений – водонапорный кран, ожиревшие голуби, два почтовых ящика, обнаглевшие коты и вызывающая афишная тумба. Но сегодня его неодолимо манила куча угля, которую сметливый пес заприметил на заднем дворе зеленщика. Он поднатужился, залаял особенно громко и поволок джентльмена за собой прямо к объекту вожделения.

– Фу! Ты весь перепачкаешься! Фу! Сэр Тоббиас – рядом! Рядом!

Но щенок, пренебрегая командами, ринулся в самый темный угол, принялся рыть уголь белоснежными лапками, оглядывался на джентльмена и радостно повизгивал.

Адвокату Нортону пришлось отклониться от маршрута и взглянуть на находку.

Он не поверил своим глазам, склонился, стащил перчатку, приложил пальцы к голубоватой жилке на шее и почувствовал ее теплое биение. Перед ним действительно была мисс Адлер – живая, но основательно перепачканная углем и пребывающая в странном оцепенении. Мистер Нортон подхватил безвольное тело на руки и отнес в здание приюта – тепло камина и глоток крепкого чая вернули бедняжке сознание раньше, чем успел приехать доктор. Память к певице возвращалась куда медленнее, чем сознание. Она смотрела на мир огромными, удивленными глазами и утверждала, что ничегошеньки не помнит! То есть помнит, но очень смутно…

Помнит вполне отчетливо мистера Нортона, собаку – Тобби заметно подрос! Дальнейшее же всплывает в ее памяти туманно: что-то вроде ужина в клубе… огромный жуткий громила… Мисс Адлер терла лоб и подносила к точеному носику флакон с нюхательной солью, пытаясь пробудить память. Еще… она помнит… она помнит дивную, небесную музыку… Все! Больше ничего!

Доктор покачал головой, несколько раз пересчитал пульс, прописал полный покой и успокоительное. Он уверял, что память быстро вернется к молодой женщине, но леди Абигэйл, по стечению обстоятельств навещавшая приют, с сомнением поджала губы:

– Спрячьте ваши пилюли, доктор. Перед вами не обычная пациентка, эта молодая леди – медиум. Я уверена, все прошедшие дни она странствовала в горних мирах и вернулась сюда ради высокой миссии!

Как приятно бывает оказаться в собственной постели – среди перин, грелок с теплой водой, шелковистых простыней и кружев. Ее небольшое представление удалось отлично – леди-медиум, утратившая память, имеет все шансы избежать полицейского допроса. Тем более грязь и пыль от древесного угля надежно скрыли следы копоти и запах гари, которыми пропитались волосы и одежда Ирэн во время пожара.