Пепел и пыль - Анастасия Усович

Лия выглядит так, словно своими словами я зарядила ей по лицу. Мгновение она таращится на меня, выпучив глаза, а затем пятится назад, пока не врезается спиной в фонарный столб.

Мне об этом рассказал Ваня. Точнее, помог дойти до вывода самой. После подробного описания каждого из ковенов, мне стало предельно понятно, что подруга моя совсем не тот человек, за которого выдавала себя всё это время. А карты, старинные вещи в её квартире и тот странный парень Ал, который, на самом деле, Альбус Трокс — сын нынешней верховной ковена «Белой розы», только расставили всё по полочкам.

— О чём ты говоришь? — Лия ещё худший лжец, чем я. Её наигранный драматический голос срывается на писк.

— Сюрприз, — произношу я.

— О Господи, Слава…

— Ты же, вроде, тоже в него не веришь?

Лия трясёт головой. Я вижу страх в её глазах, но не могу понять, чем он вызван: она боится за свою раскрытую тайну или за меня?

— Теперь я знаю не только об этом, — продолжаю я. — Ал ведьмак. И вы с ним из одного ковена.

Лия кивает.

— Откуда? — тихо спрашивает она. Скользит взглядом в сторону, где стоит Марк.

— Я сейчас со стражами, — говорю я. — Первый день.

По глазам Лии, блестящим от слёз и широко распахнутым, понимаю — перед ней сейчас разворачивается настоящий конец света.

— Даня знает?

— Нет. Ни мама, ни Даня — никто. Тебе бы тоже не стоило… До поры, до времени.

Мгновение мне кажется, что я смотрю на чужого человека. Она ведьма. Она в любой момент могла провернуть на мне свою магию, а я бы даже никогда об этом не узнала. Она могла проклясть меня, если бы я дала ей на это повод. А, зная мой временами непростой характер, поводов уже было предостаточно.

— Теперь ты меня боишься? — спрашивает Лия. Она виновато клонит голову вниз. — Мои родители ненавидят стражей, — добавляет она грустно. Принимается теребить шарф на шее. — Они считают, что те только и делают, что лезут не в своё дело.

— И всё же они отпустили тебя в Старый мост — часть человеческого мира, которую эти самые стражи охраняют, — говорю я, потирая окоченевшие ладони.

— Нам пришлось бежать из-за гражданской войны в Северных землях, — Лия дёргает плечом. — Мои родители сейчас помогают маме Ала, Эрафине — нашей верховной, найти ковену новый дом, куда все семьи могли бы вернуться, снова объединившись.

Я понимающе киваю. Держу спокойствие на лице, хотя внутри чувствую себя паршивее некуда. Лия всё ещё моя подруга. Мы буквально поклялись друг другу о том, что всегда будем вместе, несмотря ни на что.

А ещё я хорошо помню, что та клятва была её идеей.

Возможно, Лия знала, что, рано или поздно, её тайна станет явью.

— Я не могла сказать тебе, — виновато произносит Лия. — Очень хотела, но не могла.

— Я понимаю.

Быстро оборачиваюсь на Марка. Его лицо скрыто тенью.

— И что будет дальше? — спрашивает Лия, привлекая моё внимание. — Конец?

— Мы давали клятву, — напоминаю я. — Лучшие друзья навсегда. Или ты забыла? Я — нет.

Лия улыбается. Она подаётся вперёд и снова обнимает меня, но теперь это что-то больше, чем просто проявление дружбы. Это благодарность. Она, наверное, думала, что я уйду, когда правда всплывёт. И я уже никогда не узнаю, как бы поступила несколько дней назад, когда ещё не была в курсе всех подробностей.

Хочется верить, что даже тогда дружба была бы для меня на первом месте.

Теперь я вдвойне рада тому, что Марк напросился пойти со мной. Возможно потом, если у него поинтересуются, действительно ли я, по его мнению, заслуживаю стать стражем, он расскажет, что однажды я повела себя разумно и достойно, когда осталась верна не ведьме, но своей подруге.

— А это кто? — спрашивает Лия, отстраняясь.

Секунда — и вот её голос уже сух, как шелест листьев.

— Меня зовут Марк, — и он наконец выходит на свет. Улыбается. — Миротворец.

Марк снимает капюшон, ерошит свои кудри. А Лия, получив ответ на свой вопрос, снова переводит взгляд на меня.

— Нужно поговорить наедине.

— Не думаю, что Марку это понравится.

— Он твой начальник? — Лия искоса глядит на Марка. — Я, конечно, слышала, что стражи достаточно молоды, но должен же кто-то взрослый приглядывать за этим детсадом?

— Марк не мой начальник, — я едва сдерживаю смешок.

— Но сейчас я отвечаю за Славу головой, — встревает Марк. — Если нужно поговорить — делайте это тут. И прошу, пожалуйста, быстрее. — Он высовывает ладони из карманов толстовки. — У меня сейчас пальцы отвалятся от холода.

Лия недовольно цокает языком и лезет в карманы пальто. Я напрягаюсь. В голову сразу приходит мысль о том, что она захочет применить магию, но, вопреки моим ожиданиям, Лия достаёт наружу бархатные перчатки.

— Держи, — она кидает их Марку в грудь.

И пока тот ловит перчатки и затем надевает, Лия хватает меня за локоть и тянет в сторону.

— В чём дело? — спрашиваю я.

— Помнишь, у меня дома Ал предложил тебе погадать на картах? — Я киваю. — Они… Точнее, одна из них оказалась картой смерти. Я не сказала тебе, потому что знала, что ты не поверишь. Но тут ты не берёшь трубку, и ещё эта ерунда про научную выставку… Что я должна была подумать?

— Например, что я действительно уехала на выставку?

— Ага, — Лия касается своей переносицы. — В первую неделю учебного года. К тому же, Слав, с твоими оценками…

Я приподнимаю брови. Лия замолкает.

— Извини, — бормочет она. — В общем, я очень испугалась. Это же не противозаконно?

— Спроси у Марка, — смеюсь я. — Я пока не очень хороша во всём этом.

А сама чувствую, как меня охватывает новый приступ тревоги. Карты показали смерть, и если ещё несколько дней назад я бы, как и сказала Лия, не поверила в подобную чушь, то теперь, если я стану стражем, то мне придётся погрузиться в мир, где смерть держит каждого на коротком поводке.

— Обещай мне, что будешь осторожна, — говорит Лия.

— Буду стараться, — отвечаю я, напрягаясь.

Лия кивает, но по сдвинутым к переносице бровям я понимаю, что мой ответ её не удовлетворил.

— Ты, — Лия обращается к Марку. Тот отрывает свой взгляд от пальцев в перчатках девушки. — Я тебя не знаю, но ты кажешься нормальным парнем. Береги мою подругу, иначе я превращу тебя во что-нибудь противное, и плевать, если потом придётся поплатиться за это собственной шкурой.

Впервые что-то подобное слетает с языка моей воспитанной, не позволяющей себе ругнуться лишний раз, подруги. И сейчас