Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

— Говорил, надо их приложить. Не так обидно бы было.

— Ладно. — Сергей привычно поправил берет. — Времени в обрез, давайте что-то решать. В город я вас уже вряд ли вывезу.

— Ты хоть расскажи, что там творится.

— А что там может твориться? Народные гулянья? Шухер большой. Это ж ЧП областного масштаба. Без четверти три сестра пошла по нужде, увидела бойцов связанных, подняла тревогу. Я к вам как раз ехал. Тут звонок на мобилу — срочно прибыть в больницу. Пришлось сворачивать. Сейчас там начальства, как на итоговом совещании. Я под шумок свалил, сказал, поеду в город своих поднимать. И сразу к вам. Дорога уже перекрыта, каждую машину проверяют.

— Даже тебя?

— Кабы я один ехал, не проверяли бы. Не в багажник же мне вас прятать. И здесь вам оставаться нельзя — утром с собаками пойдут на прочес, найдут. План «Сирена».

— По зеленому коридору валить надо, — предложил Сумрак.

— Как это? — не понял Кольцов.

— По тайге.

— Далеко не уйдете, — покачал головой Гагарин, — от вас лекарствами за версту несет. Собаки сразу достанут. Ну, блин, заварили кашу…

— Сколько кордоны простоят? — спросил положенец.

— Дня три, не меньше. Вернее, стоять пару недель будут, но первое время на совесть. Потом расслабятся.

— Тогда слушай сюда. Вези нас обратно к зоне. Скинешь возле запретки.

— С ума сошел?

— Не дурнее тебя! Самоходов где угодно ищут, только не у запретки. Там и отсидимся дня три. А кипеж поутихнет, перевезешь нас по одному. Хоть в багажнике, хоть на крыше. Других вариантов нет.

— А с голодухи не загнетесь?

— Три дня — не голодуха. Тем более с харчами.

Кольцов вернул Сергею часы. Тот несколько секунд обдумывал предложение положенца.

— Ладно, поехали.

Он первым вылез из подвала, осмотрелся, потом позвал беглецов. Выбравшийся последним Сумрак столкнул лестницу, после чего забрался в старенькую машину Сергея.

— Опять не в масть, — мрачно прошептал он, — кругом «шестерки»…

— Это ты про кого? — уточнил спецназовец.

— Про тачку.

Возле запретной зоны, окружающей колонию, были через полчаса. Сергей привез беглых господ заброшенной лесной дорогой, показал, где лагерь. Высадив, протянул старое промасленное байковое одеяло, которым зимой прикрывал радиатор от морозного воздуха. Повезло, что так и не выложил из багажника.

— На землю постелить можно или укрыться. Подушек, извините, нет.

Договорились, что через три дня он заберет их с этого же места либо подвезет провиант, если обстановка на дорогах останется стабильно тяжелой. Снабжать продовольствием каждый день не получится, он постоянно должен будет находиться в расположении штаба по поимке сбежавших преступников.

— Ничего, не сдохнем, — авторитетно заверил Сумрак, — хорошо, что май на дворе, комарья еще нет. Иначе б одни скелеты остались.

Сергей был вновь вынужден дать Кольцову напрокат «Ролекс» совместного чечено-швейцарского производства, дабы беглецы смогли ориентироваться во времени.

— Водку не пейте и женщин не снимайте. Ну, и вообще… Потише…

Он развернул машину и погнал в Тихомирск организовывать розыскные мероприятия.

Подельники на ощупь двинулись по лесу к лагерю. Фонарик не зажигали, часовые с вышек могли заметить огонек. Пройти в темноте по тайге даже полкилометра — дело непростое, особенно в обуви, большей на два размера. И в галифе с ментовским кантом. Наконец выбрались на окраину, по открытому лугу поползли к колючей проволоке, окружавшей запретную зону, и метрах в пяти от нее залегли в ложбине под большим кустом. С вышек ложбина не просматривалась и, если не устраивать шумного пати с фейерверком, можно вполне спокойно пролежать хоть неделю. В десятке шагов от кустарника пылилась грунтовка, ведущая в родной лагерь.

До утра не сомкнули глаз, наблюдая за обстановкой. Как и предполагал Сумароков, никакого прочесывания территории возле запретной зоны организовано не было, никому не пришло в голову, что беглецы вернутся под стены колонии. В самом лагере никакой паники, беготни и суеты. Лишь одинокий лай Киллера, видимо, учуявшего знакомый запах положенца.

— Заткнись, предатель… Я ж тебе, гаду, кости из столовой приносил, а ты…

Днем договорились спать по очереди. Один спит, второй лежит на стреме. Провиант и воду распределили на три части. Лапшу решили схрупать всухомятку.

Во сне Сумрак стонал. То ли от боевых ранений, то ли от досады, что, дожив без малого до сорока лет, был вынужден прятаться под кустом, словно заяц. Приходилось будить, иначе стоны могли бы донестись до ушей бдительных сторожевых овчарок.

До вечера почти не разговаривали. Общались исключительно по вопросам бытового характера. О планах Кольцов Сумрака не спрашивал. Куда тот побежит из Тихомирска, опера мало интересовало. Да и вряд ли положенец что-либо расскажет.

С погодой повезло: майское солнце припекало, как на курорте. Правда, к ужину заметно похолодало, но выручало одеяло. Справлять нужду приходилось под соседним кустом, памятуя старинную воровскую заповедь — не гадь, где живешь.

На ужин в тот день подали по два сухаря, сто граммов колбасы, пятьдесят граммов воды и печенье на десерт. Шведский столик. «Доширак» оставили на отъезд из отеля. Ножей и вилок в ресторане не имелось, колбасу пришлось откусывать на глазок.

Покончив с ужином, положенец задал неожиданный вопрос:

— Тебя вообще как звать-то?

— Евгений. А тебя?

На самом деле опер знал имя соседа по номеру, но, по протоколу, должен был уточнить.

— Виктор.

— Очень приятно.

— Откуда сам?

— Питерский.

— Из Ленинграда то есть?

Для Сумрака, попавшего в неволю еще при социализме, город на Неве по-прежнему оставался Ленинградом, «колыбелью трех революций».

— Ну, можно и так сказать.

— Почти земляки. Я из Калинина. Твери, если по-новому. Мать там… Уже и не ждет, наверное.

Видимо, после доброго ужина положенца потянуло на разговоры. С ментом, конечно, порядочному вору не о чем базарить, но с подельником, в принципе, не западло.

— Ты вроде говорил, за мокруху сел… Своего пришил.

— Да, — нехотя ответил опер, — нечаянно…

— Нечаянно можно мимо очка поссать.

Кольцову пришлось пересказать историю о случайной встрече на улице, о спонтанной драке и неудачном падении потерпевшего.

— Чего-то темнишь ты, оперок, — усмехнулся Сумрак. — Не верю я во все эти «нечаянно». Наверняка от души приложился. Раз с одного удара свалил.

— Я боксировал немного, борьбой лет пять занимался. А он дохляк по жизни.

— Вот! Значит, тем более должен был удар рассчитать… А что молчишь — это правильно. Я тебе не поп и не лепший кореш.

— Да чего там скрывать?.. Приговор не отменят и нового срока не накинут. А что загнулся мужик, конечно, жалко. Хотя и гнидой был… Я ж не судья…

— Так за что ты его? Про долги и случайную встречу не грузи, это для следователя с прокурором.

Кольцов немного помолчал, прикидывая, стоит ли посвящать положенца в истинную причину произошедшего. Ведь Сумрак, в отличие от того же начальства, следствия, суда и хозяина зоны, сразу врубился, что не все здесь так просто. А, может, остальные просто не хотели врубаться? Ну ударил и ударил. Упал человек и умер. Подозреваемый не отпирается, мотивы есть, свидетели тоже. Преступление раскрыто. Что тут еще раскапывать?

— Да, в общем, верно. Не только за долги… Ты, наверное, и не поймешь. — Кольцов закурил, выдыхая дым в землю и тут же разгоняя его руками, чтобы не рекламировать охранникам табачные изделия отечественного производителя. — Сейчас там поменялось многое. — Он кивнул в сторону леса, подразумевая под ним свободу. — Этот Юрка, ну, убитый, нормальным мужиком поначалу был. Он в милицию позже меня на пять лет пришел. Пахал, как заведенный. На совесть. Неделями дома не появлялся. И дела неплохие поднимал. Через два года его в «убойный» перевели. Нам и в засадах посидеть довелось, и под одной шинелью спать, как сейчас с тобой… А потом его переклинило. Хотя я сразу понимал, что парнишка с червоточиной. Были наметки.

— Бабки?

— Не только… Зарплата волшебная, работенка нервная. А соблазнов — на каждом углу. Понять можно. Там подсуетился, тут покрутился, благо возможности есть. Я сам не ангел… Да и нет сейчас ангелов. Практически коммерческая организация. С рекламой, расценками и конкуренцией на рынке… Но всему мера нужна. Грань нельзя переступать, а Юрик переступил. Ладно б буржуев окучивал или «крыши» ставил. Наркоту и патроны, в конце концов, подкидывал по заказу или просто чтоб деньгу снимать. Тоже понять можно, нынче даже генералы этим не брезгуют.

— Я слышал, — презрительно хмыкнул Сумрак.

Кольцов глубоко затянулся, опять немного помолчал, после продолжил: