Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата - Кристина Юраш

Я честно рассказала Абелю за вечерней игрой, о том, что сказал Ренель. И не забыла упомянуть про Алонсо. Про бывшую или просто сумасшедшую я не рассказывала. Не вижу смысла напоминать ему о прошлом или показывать свою ревность, которой нет. Я - враг фюрста Эдлера, и друг Абеля. Врагу такую мадам не пожелаешь, а другу - подавно. Чего я добьюсь? Максимум он скорбно промолчит. Ну не тот он мужчина, который будет мне рассказывать, наматывая сопли на кулачок и сморкаясь в мою жилетку, что бывшая была еще той стервой, что она ему столько нервов потрепала, а потом они расстались. И тут он встретил меня. Но ее забыть он никак не может и все тоскует, лайкая ее фотки в соцсети, читая ее статусы и проверяя гостей ее страницы. Смысл напоминать Абелю о прошлом? Мне было бы неприятно, если бы он внезапно мне сообщил, что к нему заходил какой-нибудь мой бывший... На обед. И не вернулся. С обеда. - Ренелю передадут мой ответ. Я не назначал тебя своим доверенным и поверенным, поэтому запоминать то, что тебе говорят и просят передать мне в твои обязанности не входит. А на счет Алонсо. Он и так под следствием за распространение чеснока. Отец взял его на поруки до второго слушания. Слушанье будет скоро. Алонсо сядет. Статья серьезная, снисхождения не будет. Ренель сказал правильно. Ни на какие показы с ним не ездить. Ни с ним, ни с его отцом, - заметил Абель, задумчиво, нажимая «ля». Он замер, вслушиваясь в звук, - Странно, но мне кажется, то раньше «ля» звучало по-другому? Буквально недавно оно звучало совсем иначе. - Мне тоже кажется, что оно звучало по-другому, - осторожно подтвердила я. - Мне показалось, что «ля» расстроено. Интересно, с чего бы наше «ля» вдруг внезапно расстроилось? - заметил Абель, снова нажимая на клавишу и зажимая педаль. Звук рассеивался в гул. Он поднял на меня глаза и пристально посмотрел на меня тяжелым взглядом. - Смею предположить, ну мне так показалось.... что наше «ля» просто стало понемногу западать, - уклончиво ответила я. Я почувствовала, что зря я это сказала. Лицо Абеля выглядело совсем не таким, каким я привыкла его видеть. Этот пристальный взгляд в пустоту ничего хорошего не предвещал. - Я так понимаю, что оно терпеливо ждет, когда я перестану играть? - осторожно спросил Абель, чуть сощурив глаза и едва заметно улыбнувшись. Улыбка адресовалась явно не мне. Повисла странная тишина, подразумевающая мой ответ. Я промолчала. - Нет, я ошибся. Оно - не расстроено. Оно - просто глуховато. А ведь я стараюсь сильно на него не давить, - задумчиво вздохнул Абель, - Ладно, будем считать, что это... Он положил руки на клавиши, и я услышала «Вечное движение» Паганини, хотя на самом деле это произведение называется «Каприз №24». Что-то «вскрылось» в лесу. Немецкие классики, которых я помню по черно-белым портретам, висящими в коридорах музыкальной школы, тоскливо переглянулись и пожали плечами. Абель им изменил. Впервые на моей памяти. - Вообще-то на скрипке «каприз» звучит намного лучше... - заметила я, слушая музыку и сравнивая с оригиналом. - Я не люблю скрипку. Стоять со свернутой шеей... - медленно произнес Абель, глядя куда-то в стену, а потом с усмешкой добавил, - Скрипка - инструмент бедных и жадных. Ее может позволить себе каждый музыкант, а в футляр удобно собирать деньги. Это - мое личное мнение, вы можете его не разделять. На счет духовых, то я, категорически против. Я не понимаю тех, кто тянет всякую гадость в рот. Мои тараканы тут же оживились. Одинокого таракана - скрипача с протянутыми лапами и футляром, наполненным крошками, заменил духовой оркестр. - Выступает... - откашлялся таракан-конферансье, - Оркестр имени Графа Дракулы! Ваши аплодисменты! Композиция называется «Группа крови»! Встречайте! Тараканы вставили себе клыки, пытаясь засунуть между ними мундштуки труб. Отчаявшись, они побросали инструменты. - Нам жубы мешают! - возмутились оркестранты. Конферансье, сложил верхние лапки на груди и торжественно заявил: - Простите, по техническим причинам выступление оркестра отменяется! Встречайте балет им. Эльжбетты Баторий! Им «жубы» точно не мешают! Абель молчал. Я тоже молчала, мысленно прокручивая весь недавний разговор. - Вы категорически не умеете играть, сударыня. Некоторые пианисты свято верят в то, что самое важное - это техника, - усмехнулся Абель, нарушая тишину, - А некоторые уповают на чувства. Каждый играет по-своему. Одно и то же произведение можно сыграть по-разному. Так вот, я привык жертвовать чувствами, ради техники, а вы привыкли жертвовать техникой, чтобы передать чувства. Вы передерживаете ноты, делаете неверные акценты. Я же наоборот привык свято соблюдать партитуру, считая, что классикам виднее. Какое произведение вы знаете лучше всего? - Бетховен, «К Элизе», - вздохнула я, вспоминая, сколько вечеров я его разучивала его наизусть. - Да, еще свежо в памяти ваше предсмертное глумление над классикой, - заметил он, закатывая глаза, - Итак, вы играете правой, я играю левой. Посмотрим, что у нас получится. Я положила руку на клавиши и начала играть. Первую часть мы худо-бедно осилили. На второй я поняла, что опаздываю. Вслушиваясь в аккомпанемент, я сначала пыталась подстроиться, но потом просто стала играть так, как привыкла. Я еще удивилась, как Людвиг ван Бетховен, лично не открыл дверь комнаты и не дал нам по рукам, стряхивая с себя комья земли и снимая с шеи венок. Я бы на его месте сразу же откопалась бы, услышав такую какофонию звуков. Разрыв был уже почти целый такт. Стали звучать откровенные, режущие слух диссонансы. - Не прекращайте игру, - заметил Абель, выводя аккомпанемент, - Я не собираюсь под вас подстраиваться. Я вижу, что вы тоже не спешите под меня подстроиться. Интересно... Мы доиграли. Бетховен в гробу обмяк и заплакал от облегчения. Худшего исполнения он еще не слышал. - А теперь попробуем по-другому, - заметил мой «аккомпаниатор», - Положите свои руки поверх моих. Меня когда-то именно так учили играть. Я положила руки поверх его рук. Было очень неудобно, свешиваться со своего стула, чтобы дотянуться до его левой руки. - Вам придется сесть ближе, - заметил Абель, бросая на меня скорбный взгляд. - Но ведь вы не будете сдвигаться. А мой стул уже стоит вплотную к вашей банкетке, - заметила я, глядя на него. - Это - ваши проблемы, - философски заметил Абель, глядя на то, как мне пришлось встать. - Может быть, я стоя попробую, - вздохнула я, снова пытаясь дотянуться до его левой руки, которую он нарочно отвел подальше. - Стоя? Увы, не вариант. Есть еще идеи? - тоскливо спросил он, глядя на меня своими скорбными глазами. - Есть еще один ... вариант, - смущенно выдала я, понимая, чего он добивается, - Но тогда вам будет неудобно. - Заметьте, не я это предложил... - усмехнулся Абель, усаживая меня себе на колени. Я чувствовала, как он положил подбородок на мое плечо. Я вздрогнула, косясь в его сторону. Такие телодвижения с моей стороны вызвали у него едва заметную улыбку. - Ага! - заорал неугомонный таракан - Сейчас будем играть в четыре руки! В четыре руки и в два клыка! «Музыка на-а-ас связала!» Тьфу! «Тайною на-а-ашей стала». А ничего, что он - упырь, а ты ему шею подставляешь? Как бы ваш Бетховен не закончился Шопеном! И не «Прелюдией», а «Похоронным маршем»! - Слышь, засранец! - заорали другие тараканы, - Когда ты уймешься? А? Мы тут родственную душу встретили! Не мешай нам! - Хочу и мешаю! Нет, я понимаю, что все это красиво и так далее, но пошевелите усами, если больше шевелить нечем! Он - упырь! Он - не человек! Эти отношения обречены!- заорал таракан, чувствуя, как его снова выставляют за дверь. - Я предупредил! - заявил он, высовывая голову в дверную щель, - Пусть ищет себе какую-нибудь упырицу! А нас оставит в покое! Мне уже порядком надоели эти американские горки. - Пошел вон! - заорали на него остальные, приготовившись слушать нашу совместную с Абелем игру. - Мы для него еда!- вякнул таракан, - Пока что он сам не ест и другим не дает, но скоро, очень скоро... И тут кто-то догадался засунуть ему в рот кляп и привязать беднягу к стулу. - Сиди и слушай молча! - тараканы отряхнули лапки и заняли свои места. Я положила руки поверх рук Абеля. Кончики моих пальцев совсем не доставали до кончиков его пальцев. Да, по сравнению с ним я вообще миниатюрная. Абель начал играть. Я играла вместе с ним, осторожно и нежно придавливая-поглаживая его пальцы. Мы слегка покачивались, следя за клавишами. Я даже закрыла глаза, вслушиваясь в биение своего сердца и в его дыхание. Абель точно так же как и я, тихо, едва слышно проговаривал ноты, когда играл. Это - странная привычка некоторых музыкантов. Я чувствовала как он иногда, словно невзначай, прижимается ко мне щекой. «Вот так бы сразу!» - заметил Бетховен, обмахиваясь париком. Играли мы со всеми репризами. Когда прозвучала последняя нота, я медленно убрала руки, чувствуя, как меня целуют в затылок. А потом мне на шею легло что-то холодное. Я опустила глаза и увидела сверкающую звезду, на тонкой золотой цепочке. Абель осторожно застегнул ее у меня на затылке, снова украдкой целуя меня в шею. - Спасибо, - вздохнула я, любуясь сверкающей звездочкой, пока его руки покоились у меня на талии, - Но иногда мне кажется, что это - лишнее. Мне просто нравится проводить с вами время ... Мне не нужны подарки... Они, конечно, красивые, но .... Как бы вам объяснить... Мне достаточно того, что вы просто рядом... Он промолчал, нехотя снимая меня с коленей. - Время видела? Завтра на работу! - возмутился он, бросая взгляд на часы, которые показывали два часа ночи, - Да, кстати. Смените утренний репертуар. Я уже икаю вашим «Сурком». Я лежала у себя комнате, обнимая подушку и мечтательно перебирая пальцами по одеялу. В ночном сумраке мне все еще чудился запах шоколада... Таракан дожевал кляп и попрыгал вместе со стулом по залу, пытаясь выскользнуть из пут. - Отлично! «Сумерки» для взрослых! Делать вам больше нечего! - заорал он, будучи возмущенным до глубины тараканьей души, - Ладно, я понимаю, когда два подростка резвятся. Он играет этого, как его... а впрочем неважно... А она сидит рядом и думает, мол, прикольненько, я так не умею, но лучше бы целовались, а не фигней страдали! У нее на лице именно это написано. Но вы-то! Вы! Взрослые люди и нелюди! Ты понимаешь, к чему ведут такие «игры»? Дедушка Фрейд задумчиво жевал ручку, пока вы там «играли»! - Да чего ты пристал со своим Фрейдом и «Сумерками»? - возмутилась я, - Ты еще «Дракулу» вспомни. - О да! Там тоже дело бы недолгим. Если в «Сумерках» просто снюхались, то в «Дракуле» «вспомнились». Ты, случаем не помнишь, чтобы вы в прошлой жизни встречались? Нет? Не помнишь? Хм... Тогда у меня объяснений этому нет! Прости, но других логических объяснений я не вижу! Все у вас не как у людей! Тьфу, на вас! А ты не подумала, что ему, возможно, хочется, чтобы ты сама ему шею подставила? А? Как тебе такой вариант? Он же у нас эстет! Эй! Ты меня слушаешь? - Завтра на работу... - мечтательно зевнула я и уснула. *** В понедельник я продала свою первую недвижимость. Сама не ожидала, честное слово! Я так волновалась, когда упырь и его родня подписывали договор, что едва сдерживала трясущиеся руки, пытаясь сохранить хладнокровие и спокойствие. Тараканы тут же оделись в деловые костюмы, схватили папочки и стали перешептываться: - Стой ровно, не паникуй. Пусть думают, что ты каждый день продаешь по сто домов. Да что там сто! Тыщу! Да ты, как кассирша их каждый день пробиваешь по штрих кодам, не глядя. Тут же в моей голове антураж поменялся, а тараканы встали в очередь, прижимая к груди покупки. - Пакет нужен? Карточка есть? - устало спросила какая-то тараканиха с бейджиком, обслуживая всеми лапами покупателей, - С вас ... Ой! Простите! Аннуляция! Два раза крошку пробила! Охрана! Пока «охрана» занималась аннуляцией, тараканы стали давать советы. - Просто молчи. Да не дергайся! Возьми в руки бладбук. Для солидности. И не делай такое лицо, будто ты сияешь от счастья и для тебя это - случайность! Делай вид, что для тебя - это плод многолетней работы и самосовершенствования на профессиональном поприще, - волновалась очередь. Дверь за покупателями закрылась, Ренель вздохнул и отсчитал мой процент. Чувствую, Абелю в этот момент икнулось, а его подчиненным - ёкнулось. Глядя в глаза директору, который дрожащей рукой пересчитывал деньги, мне показалось, что я его просто граблю. Именно с таким лицом выворачивают содержимое карманов и вытряхивают кошелек сомнительным личностям в подворотне. В лесу сдохли все звери. Птицы тоже были на подходе. «Кровавые узы» расплатились с риелтором! Да этот день смело можно назначать государственным праздником! Я уже продумывала следующий ход и подарок. Сейчас моя очередь, поэтому нужно придумать что-нибудь интересное. Сознаться честно, я начала втягиваться в эту волнительную игру. - Рассказываю, что подарить твоему упырю! Берешь в правую руку головку... Кхе...кхе... - прокашлялся все никак не успокоившийся таракан со сломанным усом, хромающий на все лапы, после прошлого побоища, - ... чеснока. Чистишь его и ешь, а потом подходишь к своему упырю и говоришь, дыша чесночным перегаром: «Поцелуй меня, как Ромео Джульетту». Сногсшибательный эффект гарантирован! Все тараканы повернулись к нему, а бедняга стал пятиться, понимая, чем дело кончится. Они обступили его со всех сторон, разминая лапы и как-то нехорошо поглядывая на него. - Я это к чему? - оправдывался он, - К тому, что если любит, то... Ай! По левой средней лапе! Да что вы, в самом деле! За что? Я ведь ничего плохого не сделал! Я просто выполняю свою работу! Я - инстинкт самосохранения! Ай! Абель возвращался домой поздно, злой и уставший. Когда я видела, что он не в духе, я старалась держаться подальше. Собственно, как и все остальные. Стоило услышать, каким голосом, и с какими интонациями он ответил кому-то из слуг на невинный вопрос, в котором часу подавать ужин, как у меня сразу же отпадало желание с ним связываться. Наконец я осмелела и решила подойти к нему. Так сказать, напомнить о себе. Сознаться честно, то мне было очень скучно без него. - Потерпите, сударыня. Пять дней в месяц меня нет. Просто нет. Я умер, исчез, испарился, - тоскливо вздохнул Абель. Анри Лоис тащил за ним целую стопку документов, - Я слишком ленив, чтобы заниматься этим целыми днями. Верен долгу и ленив. Поэтому мне придется потратить некоторое время, чтобы привести дела в порядок. Однажды я отважилась подойти к нему и предложить свою помощь. Ну, мало ли? Не думаю, что человек с высшим образованием не осилит какую-нибудь писанину или что там у него? Абель посмотрел на меня скорбным взглядом, а потом едко выдал: - Сударыня, я премного ценю вашу отзывчивость и горячее желание помочь, но давайте каждый будет заниматься своей работой. Если я приму ваше предложение, то в следующий раз мне придется продавать недвижимость за вас. Поверьте, я продам ее всю, даже не открывая ваш позорный каталог. На следующем показе я попросила остановиться возле ювелирной мастерской. Мастера поцыкали вместо приветствия и сбегали за хозяином. - Понравился подарок? Чем могу быть полезен?- спросил он, отряхивая фартук и заметно нервничая. Его так и подмывало цыкнуть зубом, но он сдерживался, чтобы не выказать свое неуважение. Еще бы, мы с Абелем делаем ему кассу каждую неделю. Да этот ювелир единственный, кто искренне, но по своему, рад нашей «дружбе», особенно, если она подкрепляется дорогостоящими подарками с обеих сторон. При слове «дружба», я слегка улыбнулась. Я пожала плечами. Сама не знаю, понравился ли мой подарок? Спросите что-нибудь полегче! - А вы что подслушиваете? Работайте! Еще не конец рабочего дня! - хозяин рявкнул на мастеров, которые с любопытством смотрели на меня, бросив работу. Я прошлась между витрин, разглядывая красивые безделушки. Свет был поставлен так, что все содержимое блестело и сверкало. Каждая грань переливалась, каждый блик отражался и рассеивался многократно, придавая всем украшениям невероятную привлекательность. - Мне нужны часы на цепочке. И гравировка на них. «Будь у меня пятьдесят три минуты свободных...». И многоточие в конце. Сколько это будет стоить? И как много времени займет эта работа? - поинтересовалась я, выбирая часы. Хозяин терпеливо ждал, пока я выберу. Он был прекрасно осведомлен о моей личной жизни, изредка бросая взгляд на мои украшения. «Дорогой ты мой, человечек!» - сладко вздохнули тараканы, - «Драгоценная ты, моя женщина». - Вот эти! - я закусила губу, глядя на очень красивые мужские часы на длинной золотой цепочке. Интересно, а Абель тоже долго выбирает или покупает первое попавшееся украшение? Судя по тому, что браслет был сделан на заказ, к выбору подарка кое-кто подходит достаточно серьезно. С кольцом, правда, промашка вышла. Не мой размер. Так что кольца он мне больше не дарит. Все, что угодно, но только не кольца. Я высыпала деньги на стол и стала дожидаться, когда сделают гравировку, поглядывая на настенные часы. Я знаю, что сегодня Абель приедет поздно, но это - не повод самой опаздывать. Не хочу попасть под горячую руку и нарваться на скандал. Он и так не духе, что очень чревато. - Часы на цепочке, сударыня, называются «брегет»! - заметил хозяин, вручая мне мою покупку, - Пусть носит их с удовольствием. Я заметила, что некоторые упыри, с которыми я часто общаюсь, стараются не цыкать зубом в моем присутствии. Из вежливости. Я уже привыкаю к их менталитету, к их манере общения, к их вкусам и привычкам. А некоторые из них постепенно привыкают ко мне. Вечером, я дождалась Абеля и вложила ему в руку часы. А потом молча развернулась и пошла в свою комнату. Дело сделано. Думаю, что он поймет, что я имела в виду. Пока что мы остановились на завоеванных позициях. Светская хроника волновалась. Неделя прошла, вторая уже на подходе, а меня не попросили с вещами на выход? Как так то? Ушат грязи и тонна ненависти с женской стороны сопровождали любой комментарий, посвященный моей скромной персоне. Дамы строили свои предположения, на основании простого постулата: «на ее месте могла быть я!». Они обсуждали мою внешность, критиковали мою одежду и манеру себя вести, возмущаясь «его вкусом». Мужская сторона делала ставку на мои вкусовые качества. В прямом смысле этого слова. Но самое интересное, что при всей ненависти, мне пытались писать на почту просьбы о помиловании, пожелания по работе Магистрата и прочую чепуху, на которую я стоически не отвечала. Извините, но я - не личный секретарь фрюста. И совать нос в его дела, я не собираюсь. Абель достаточно четко дал понять, что его работа - это последнее, что должно меня волновать. Он никогда не обсуждал со мной рабочие вопросы, не просил совета, не жаловался. Я была взаимно любезна и не заикалась о своей работе, тем более, что на моей работе пока что все шло как по маслу. И моей заслуги в этом не было. Шесть часов. Четверг. Я собрала вещи, закрыла дверь офиса, потому как Ренель решил, вопреки предупреждению, смотаться пораньше, и отправилась домой. Стоило мне войти в гулкий и пустой коридор, как ко мне подлетела служанка, прося позволения отнести мои вещи в мою комнату. Другая служанка повела меня по коридору. Я толкнула дверь, которая раньше была закрыта и вошла в полупустой зал, где возле зашторенного окна стоял Абель. Свечи стали гаснуть одна за другой, медленно погружая зал в полумрак. - Благодарю вас за терпение, - усмехнулся он, стоя в шаге от меня. Свечи продолжали гаснуть. Становилось все темней и темней. - Дайте мне вашу руку, - тихо приказал он, протягивая левую руку. Я усмехнулась, вспомнив, как я в первый раз выбиралась из кареты, и что пришлось выслушать. Интересно, если бы тогда мне удалось бы заглянуть в будущее, как бы я себя повела? Странно думать, мысленно возвращаясь в прошлое, о том, что странная встреча, язвительные замечания и колкости, отпущенные в мой адрес со спокойным лицом, приведут к тому, что мы будет жить вместе? Я посмотрела ему в глаза, делая вид, что сомневаюсь, а потом положила свою руку поверх его руки. В комнате стало почти полностью темно. Ветер звенел стеклами. Я чувствовала, как он слегка сжал мои пальцы, словно, боясь, что я внезапно отдерну ее. Пусть так думает. Так даже интересней. - Вам холодно? - поинтересовался Абель, наклоняясь ко мне. - Немного, - тихо ответила я, чувствуя волнение. Погасла последняя свеча и в зале воцарился мрак. Я не видела его лица, но чувствовала его прикосновения. Его рука медленно стала снимать с меня накидку, нежно прикасаясь к моей шее, а потом скользя по моим плечам вниз. Он отпустил мою руку, и накидка упала на пол. Я почувствовала, как он плавно скользит левой рукой по моей талии, а правой рукой ловит мою руку и кладет ее себе на плечо. Я осторожно прикоснулась к его волосам, а потом аккуратно отбросила их ему за спину. - И че? - орал недобитый таракан, - Репетиция выпускного вальса? Па-а-азор! Нашла с кем его репетировать! Хоть бы музычку нашли нормальную, а то будете наворачивать круги в тишине и темноте! Так и споткнуться недолго! Учти, если он тебя уронит ненароком, то в этом доме хромать будут все! Остальные тараканы, стоящие в темноте с зажигалками и с замиранием сердца, предвкушающие танец, оттащили недобитыша и всыпали ему всеми лапами, особо не церемонясь. - Знаете, чем мне нравится темнота? - негромко заметил Абель, прижимая мою вторую руку к своей груди, - Он скрывает все различия. Перед ней все равны. В темноте мы становимся сами собой. Нам не нужно думать о том, что о нас подумают другие. Я, едва касаясь, провела рукой по его шее, наслаждаясь запахом шоколада. Я ощущала пальцами мягкое кружево воротника, а потом скользнула рукой по его волосам. Он провел рукой по моей спине. Я высвободила вторую руку и провела рукой по его щеке, чувствуя, как он обнимает меня за талию двумя руками. - Я не стану наклонятся к вам, - усмехнулся Абель, отстраняясь от моей руки. Я убрала руку. Хм... - Мне проще сделать так... - прошептал он, поднимая меня на руки, прижимая к себе. Я обхватила его шею и медленно наклонилась к его губам. Я почувствовала, как меня куда-то понесли. Он опустился в кресло, усадив меня на колени. - Нет, ну я так не играю! - заорал таракан, снимая побои, - Еще чего не хватало! Сейчас как грызнёт - мало не покажется! И потом не говорите, что я не предупреждал! Ай! Да вы все с ума посходили! Он же - вампир! Вам-пир! - Утихни, скотина! Из-за тебя самое интересное пропустим, - заорали другие тараканы, угрожая очередной физической расправой. Я сидела на коленях в темноте и целовала его лицо. Он отвечал на мои поцелуи, а потом его рука осторожно убрала мои волосы с шеи. Я задрожала, понимая, чем дело кончится. - Ему мама не говорила, что с едой играть не хорошо? - заорал побитый таракан, пытаясь спастись от агрессивных сотоварищей, которые уже прижали его к стене. - Тебе холодно, - вздохнул Абель, переходя на «ты» и с усмешкой приближаясь к моей шее, - Ты вся дрожишь. Его рука сдавила мою талию железной хваткой хищника. Другой рукой, которой он гладил мое плечо, он провел по моей шее, поигрывая прядью волос. - Ты меня боишься? - прошептал он, поднимая чуть светящиеся в темноте глаза на меня. Я все еще обнимала его за шею. Я напряглась, чувствуя, что внутри меня что-то переворачивается. Во рту пересохло. Я в любой момент готова была дернуться, а пока что просто застыла в мучительном ожидании. - Им всем только одно и надо! - орал охрипший таракан, ползая по полу. Его товарищи замерли на месте, как вкопанные, не отрывая глаз от экрана. - Почему ты меня боишься? - я чувствовала его дыхание на своей шее. Он провел пальцем по моим губам. - Я дал тебе повод меня бояться? - прозвучал тихий вкрадчивый голос, пока его пальцы нежно поглаживали мою шею. Абель чуть отклонил мою голову в сторону, словно играя со мной в какую то, не побоюсь этого слова, страшную игру. - Твое сердце сейчас выскочит из груди... Я это чувствую... Интересно, это - страх или что-то другое, - тихо произнес он, и я снова кожей ощутила его дыхание. - Темнота иногда скрывает преступления, - прошептала я, чувствуя, как от волнения мои внутренности начинают вращаться по орбите позвоночника. - Преступления? - переспросил Абель, немного отстраняясь, - Да, сударыня, вы - преступница. Вас впору заковать в кандалы, о которых вы говорили в прошлый раз, но это было бы слишком мягко. И вы прекрасно знаете, в чем заключается ваше преступление. А, как известно, за любое преступление должно последовать наказание... Так вот, приговор я вам уже вынес... Он сжимал меня все сильнее и сильнее. Я вцепилась руками в его шею, чувствуя, смесь животного ужаса и необъяснимой нежности. Я снова ощутила дыхание на своей шее, напряглась и почувствовала ... поцелуй, вместо вполне ожидаемого укуса. Сердце опять ухнуло вниз. Хватка слабела, поцелуй шеи все продолжался, приводя меня в замешательство и в какой-то странный трепет. Я дрожащими руками прижала его голову к своей груди, перебирая его волосы. - Я расцениваю это, как попытку подкупа правосудия, - заметил Абель, усмехнувшись, - А это усугубляет вашу вину. - Вы сильно отличаетесь от них... - заметила я, чувствуя, как он отстранился, - Кто вы? - Кто я? - удивленно спросил он, - Дайте-ка подумать? Хм... А на кого я похож? - На человека... - вздохнула я, понимая, что может последовать за таким откровением, - Вы похожи на человека... Но вы - не человек. Вы мыслите, как человек. Я много общаюсь с вампирами. У них на уме одна кровь. Они одержимы ею. У меня такое чувство, что на них надели намордники и научили ходить прямо, но в душе они страстно желают содрать намордник и снова упиваться кровью. Для вас кровь, пусть вы ее и пьете, не настолько важна. Иначе бы я видела вас со стаканом круглые сутки. Вы ни разу не цыкнули зубом в моем присутствии. И в момент первой встречи вы меня сильно этим удивили. И, судя по всему, вы бывали в моем мире. Воцарилась тишина. - Интересное предположение. Я похож на человека? Забавно. Мне никто и никогда не говорил о том, что я похож на человека... - усмехнулся Абель и замолчал. Я нервничала. Сильно нервничала. Зря я начала этот разговор. - Простите за нескромный вопрос, а в чем, по - вашему, измеряется человечность? Есть какие-то критерии или это просто ваше «ощущение»? - поинтересовался Абель. - Ощущение... - осторожно заметила я, чувствуя себя сапером. - Ощущение, значит. Странное у вас, «ощущение», сударыня, - спокойно заметил он, проводя рукой по моему плечу. - И то, что вы не обиделись на такое сравнение, только усиливает мое «ощущение», - заметила я, проводя рукой по его груди. - Мне кажется, что ваше «ощущение» вас обманывает. Вы просто верите в то, во что хотите верить, - ответил Абель, покачав головой, - Я - не человек. И есть те, кто подтвердят, что я никогда им не был.