Похищенный жених - Карен Хокинс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Милорд!
Джек посмотрел на лакея, который появился словно из ниоткуда.
– Да?
– Милорд, у меня послание для вас. – Лакей окинул взглядом стол, затем снова обратил взор на Джека. – Очень важное сообщение.
Джек затуманенным взором оглядел комнату, заметив с легким удивлением, что окружающая его компания значительно поредела.
– Который час? – спросил он.
– Почти десять, сэр.
Джек скосил на лакея глаза и узнал знакомую ливрею.
– Ты один из моих слуг?
Лакей облегченно вздохнул.
– Да, милорд.
– Ну и что за послание?
Лакей снова посмотрел на других джентльменов, затем нагнулся к уху Джека:
– Это личное послание, милорд.
– Ага! – воскликнул герцог Девоншир, подливая бренди в свой бокал и бокал Джека. – Личное послание, да? Тогда огласи его.
Лакей умоляюще посмотрел на Джека:
– Может, мы выйдем в коридор?
– Нет, черт возьми! – возразил Джек. – Я выигрываю!
Герцог кивнул:
– Он прав. Он выигрывает.
Лорд Кеннелсуорт покачал головой:
– Да. Он не может выйти со всеми нашими деньгами.
– И моей новой пряжкой с бриллиантами, – добавил герцог.
– Сэр, пожалуйста, – с выражением отчаяния на лице зашептал лакей в ухо Джека. – Нам нужно уходить.
– Я не могу, – повторил Джек. – Я промокну.
Лакей удивленно посмотрел на него.
– Но… там сияет солнце.
– Как будто это имеет значение! – рассердился Джек. – Отдай послание – и дело с концом.
Лакей прикусил губу.
– Но, милорд… это не такое послание, которое вам захотелось бы зачитать вслух.
– Ого! – Лорд Кеннелсуорт поднял глаза от карт. – Ты должен быть готов, Кинкейд, – оно надвигается!
Джек туманным взором посмотрел на Кеннелсуорта:
– Что надвигается?
– У тебя новая жена, так ведь?
Джек кивнул.
– И ты оставил ее дома, – вмешался в разговор Девоншир. – И вот пришел твой человек, который говорит, что у него личное послание для тебя.
– Да, и что это значит?
Лорд Кеннелсуорт покачал головой:
– Ты ничего не понимаешь? Несчастный бедола! Мы должны просветить тебя!
Джек знал, что он не понимает что-то очень важное, но его мозг был не в состоянии этим овладеть.
– Просвети.
– Боже милостивый, Кинкейд! – сказал герцог. – Вполне очевидно, что твоя очаровательная жена хочет видеть тебя дома. Вот она и прислала этого молодого человека забрать тебя.
Кеннелсуорт бросил на стол карты.
– С меня хватит на сегодня.
– Бедный Джек. – Девоншир печально покачал головой и тоже бросил карты.
Джек положил свои карты и выгреб весь свой выигрыш на середину стола.
– Вы ошибаетесь. Фиона ни за что не позовет меня домой.
Кеннелсуорт вынул из кармана деньги и выложил на стол.
– Я думаю, что ты ошибаешься, Кинкейд. Попроси у своего слуги послание.
Лакей тяжело вздохнул.
– Послание от женщины, которую вы оставили дома. Она утверждает, что она ваша жена.
– Ага! – широко заулыбался Кеннелсуорт.
– Я знал это, – сдавленно засмеялся Девоншир.
– И ее светлость просит, чтобы ты пришел домой как можно раньше…
– Ха! – Кеннелсуорт стукнул рукой по столу, расплескав бренди из бокала. – Мне следует побиться об заклад с тобой об этом. Давай, Девоншир. Не пойти ли нам в «Уайте» позавтракать?
Герцог кивнул, с трудом поднялся на ноги, и двое мужчин, поддерживая друг друга, направились к двери.
– Милорд, мне вызвать карету?
Джек нахмурился. Эта промокшая насквозь карета, черт бы ее побрал!
– Нет, я лучше пойду домой пешком.
Он поднялся, затолкал пачки денег в карманы.
– Ты можешь меня проводить, если желаешь.
– Да, сэр, – ответил лакей с несчастным видом.
Спустя полчаса они подошли к дому.
Джек покачнулся, зацепившись ботинком за выпавший из бордюра булыжник.
Лакей мгновенно бросился ему на помощь, но Джек досадливо отмахнулся:
– Я в состоянии идти сам, спасибо.
Лакей поклонился:
– Да, милорд. – Он отошел, хотя и не слишком далеко, чтобы можно было подхватить Джека, если тот снова споткнется.
Джек заметил этот маневр, но решил быть великодушным. Лакей не виноват в том, что не подозревает о необычайной способности Джека пить и не пьянеть.
Он сделал глубокий вдох, поправил плащ, который несколько сбился набок, и шагнул на лестницу перед главным входом. Он покачнулся только один раз, схватившись при этом за перила. Лакей, который мгновенно рванулся в его сторону, тут же отступил назад и притворился, что ничего не заметил.
– Я не упал, – проговорил Джек, внимательно гляди на лакея.
– Конечно, нет, милорд, – с готовностью подтвердил лакей.
Джек счастливо улыбнулся.
– Ты хороший парень… гм… Чарлз?
– Меня зовут Питер, милорд. Чарлз был здесь до меня.
– А, да… Невысокий парнишка с черными волосами.
– Да, милорд.
Фиона думала, что он черствый и жестокий, потому что не утруждает себя тем, чтобы познакомиться со слугами. Что ж, он ей покажет! Он выяснит, что случилось с Чарлзом, и поразит ее своей осведомленностью.
Честно говоря, Кеннелсуорт и Девоншир ошибаются: женитьба не такая уж трудная штука. Все, что он должен сделать, – это лишь немножко изменить свое поведение, но не упустить преимущества. Это умерит досадную склонность ее светлости думать о нем слишком плохо.
Джек повернулся к лакею:
– Послушай… гм… Питер, а почему Чарлз ушел от меня?
Лакей начал терпеливо объяснять:
– Потому что он хотел жениться на Джейн, милорд. Она горничная у сэра Браутона.
– Ага. И когда же наступит этот счастливый день?
– Счаст… счастливый день, милорд?
Джек набрал в легкие побольше воздуха и четко произнес каждое слово:
– День свадьбы. Когда он наступит?
– М-милорд, Чарлз ушел три года назад. У него и Джейн уже есть ребенок, которому два года.
Джек замер в недоумении.
– Стало быть… ты работаешь с того времени?
– Нет, милорд.
Джек слегка расслабился.
– И сколько же ты у меня работаешь?
– Двенадцать лет, милорд.
Джек ошеломленно уставился на лакея:
– Двенадцать лет? Но ты сказал, что только недавно стал лакеем.
– Да, милорд. Перед этим я работал под руководством вашего главного конюшего, мистера Лакни.
– Вот оно что! – воскликнул Джек, радостно ухватившись за этот факт. – Так вот почему я не узнал тебя сразу. Если ты работал в конюшнях, я тебя редко видел.
– Вообще-то, – с несчастным видом проговорил Питер, – я виделся с вами каждый день. Я был вашим верховым с двенадцати лет.
Джек уставился на парня:
– И сколько же тебе сейчас?
– Двадцать четыре, милорд.
Боже милосердный! Этот парень был его верховым в течение девяти лет и лакеем последние три года, а он не может ничего об этом припомнить. Может быть – всего лишь может быть, – Фиона отчасти права и он игнорировал своих слуг?