Дзен в искусстве написания книг - Рэй Брэдбери

Придет время, когда ваши персонажи будут писать истории за вас, когда ваши чувства, свободные от литературных изысков и коммерческих поползновений, опалят бумагу и расскажут правду.

Помните: сюжет — это не более чем следы, оставшиеся на снегу после того, как ваши персонажи промчались по нему на пути к невероятным целям. Сюжет следует обозревать уже задним числом, а не загодя. Он не может предшествовать действию. Это схема, которая остается, когда действие завершается. Ничем другим сюжет быть не может. Это человеческое устремление: гнать, бежать, достигать цели. Оно не может быть механическим. Оно может быть лишь динамическим.

Так что отойдите в сторонку, забудьте о мишенях и дайте волю персонажам, дайте волю своим пальцам, телу, крови.

Дайте им делать дело.

Стало быть, созерцайте не свой пупок, а свое подсознание с «мудрой пассивностью», как называл это Вордсворт. Ищите решение проблем в дзене. Дзен, как и всякая философия, идет вслед за людьми, которые знают интуитивно, что для них хорошо. Каждый токарь по дереву, каждый стоящий скульптор, каждая балерина практикуют принципы дзена, пусть даже они в жизни не слышали этого самого слова.

«Мудр тот отец, кто знает своего ребенка» — следует перефразировать в «Мудр тот писатель, кто знает свое подсознание». И не только знает, но и позволяет ему говорить о мире, каким он видится лишь ему одному, и придавать миру форму, согласно собственной правде.

Шиллер советовал тем, кто берется творить, «убрать стражников от ворот разума».

Кольридж определял это так: «Текучая природа ассоциаций, каковой управляет мышление, сдерживая поток».

Вдобавок к тому, что уже было сказано, я советую почитать «Воспитание амфибии» Олдоса Хаксли в его сборнике «Завтра, завтра и завтра».

И еще одна очень хорошая книга: «Как стать писателем» Доротеи Бранд. Книга вышла давным-давно, но в ней подробно рассмотрены многие способы, как писателю выяснить: кто он есть на самом деле, и как выразить себя на бумаге, часто — посредством словесных ассоциаций.

Возможно, вам кажется, что я говорю, как какой-то сектант? Йог, вкушающий злаки, кумкват и миндаль под сенью баньяна? Уверяю вас, я говорю все эти вещи лишь потому, что они служили мне верой и правдой на протяжении полувека. Думаю, вам они тоже послужат. Проверьте их в деле. Примените конструктивный подход. Если вы не довольны результатами своего писательского труда — испытайте мой метод.

И, возможно, тогда вы откроете для себя новое определение работы.

Это будет ЛЮБОВЬ.

1973

…Немного о творчестве

Поступью пантеры

Не нахрапом, не разрушая, не громя,но — тихо находя и сохраняя,иди сквозь сон, крадучись, как пантера.Пока твой разум спит, оружие сложив.Крадись и подбирай. Когда проснешься,–в заботы мира снова окунешься.А собранное в редкие часыотложишь прочь, на черный день унынья(но если этот день наступит ныне?)… иди, крадучись, оставляя следи метки на проторенной дороге.Вперед на ощупь и не торопясь:пусть подмечает твой уставший глазне только очевидные дары,но даже те, что скрыты до поры.Ты можешь сам не понимать свой путь,–иди крадучись, острожным будь.Играет с нами разум в догонялки:он прячет истины от нас,как спрятана в горе глубокой жилазолотоносная.Играй же с ним,с коварным разумом твоим.И вот настанет час, когда, играя,из чащи выйдут звери — как из рая.И антилопа превратится вдругв огромного слона, который рушити давит все вокруг.Так что же лучше — не искать в ночи,крадучись как пантера, искру правды?Или найти ее, обжечься и понять,что надо все равно ее искать?

Я — мой главный труд

Джерарду Мэнли Хопкинсу

Мой главный труд есть я.Для этого я создан.Для этого я в мир явился!Так говорил нам Джерард,кроткий Джерард Мэнли Хопкинс.Перст судьбывелел ему писать стихи и прозу.Хотя, конечно, Хопкинс мог подвинутьнадменный этот перст и заниматьсядругим свободным делом:в крови у нас таится десять тысячвозможных вариантов разных судеб.…когда б у Бога некий судмедэкспертмог взять обычный отпечаток пальца,тем отпечатком был бы человек.Ты только появляешься на свет,тебя Он тут же метит беспощадно:касается бровей или ресниц,пока кричит от боли роженица,и акушерка лается с врачом(им в это время, в общем, не до Бога).И вот ты опечатан, как сосуд,тебя лелеют, тискают, ласкают,того гляди — прикосновение сотрут.Действительно, его всегда стирают.И ты, взрослея, тщишься вновь найти,как будто в том была прикосновеньеинструкция о жизненном пути,маршрут прямого верного движенья.Но Бог, не так он прост, чтобы написать:иди туда и сделай то и то-то.Ты сам едва ли был бы радиграть марионетку-идиота.Младенческое трогая лицо,Господь шептал слова благие:В тебе течет река отцов,но берега ее другие.Я дал тебе неповторимый образ.Носи его, не подражая прочим.Судьбы иной не находи:не путай карты, не сыграв хоть раз.Но если ты рискнешь и все жесмешаешь несколько колод,то знай, что в каждой капле кровивсе целое твое живет.И даже если ты сойдешь с пути…тебе с него до смерти не сойти.

Милый Хопкинс. Нежный Мэнли. Редчайший Джерард. Какое хорошее имя. То, что мы делаем — и есть мы. Благодаря тебе. Для того мы и пришли в этот мир.

Другой я

Другого Я мне сложно описать:мне надо постоянно с ним сверяться.Но стоит быстро повернутьсяк нему лицом,как он бежит за дверь.Я сам давным-давно ее открыл.И так и не закрыл с тех пор.Порой он слышит мой призыви понимает: нужен, нужен!Он нужен мне. Я — маска без лица.Мое лицо принадлежит Другому.У Бога нет к нему претензий. Потомуон к Богу ближе: вместе сочиняютони большую оперу. А я –фасад театра для премьеры.Но вот я, весь бледнея, замираю,пока его рука проходит сквозь мою:сначала сквозь запястие, потом –сквозь локоть, так — до самых пальцев.Другой меня наденет как перчатку.(и так же снимет, если надоем).Его язык шевелится в моем,Другой рассказывает мною мируисторию таинственной душив таинственном ее движенье.Он легок на подъем: легко беретсяписать, потом легко бросает.Играем в прятки с ним неделю за неделей.Как тяжело мне брать и притворяться,что если я Другого не найду,я выживу без грусти и печали.Я не умру.Но я умру, когда Другой меня, играючи, покинет.

Где прячется Другой? В моих костях?В крови? В трясине нервов? И оттудаВыходит радужное чудо,сияющий огромный зверь.Я принимаю правила игры,Пусть убегает мой Другой, бесценный,а я прославлю бедного себя,присвоив вещи беглеца навеки.Вот шляпа дерзкого мальчишки, например.Куда он только мог запрятать шляпу,пока он был во мне?Другой жесток, сам по себе всегда.Он в плоть мою одет, но рвется прочь.Пускай. Чихну и дам Другому волю.Чихну от пыли первого Творенья,Застывшей в Космосе (и у меня в носу).Кто это написал стихотворенье?Уже ли я, Рэй Брэдбери?Что я несу!Конечно — ОН! Другой, беспечный, хитрый,веселый малый. Вы его зовите,а Рэя Брэдбери уж нет как нет.

Троя

Я верил в Трою, а мне говорили: что ты!Умер слепой Гомер, мир изменился, друг.Пустые стоят в ночи мифические соты.Пчелы поэзии древней больше в них не живут.Но Троя была нужна, как нужен бывает воздух,земная моя душа хотела ее найти.Родители предупреждали, что это, увы, непросто,поскольку в сказки для взрослых нет прямого пути.Но я упирался долго, я отвечал с насмешкой,друзья отвернулись сразу от странного чудака.Я взял проржавевший заступ и больше уже не мешкал,копать могилу Гомера не устала моя рука.Мне солнце светило ярко, мне было примерно восемь,я верил в прекрасный Город, лучший на всей земле.Но вместо античных пчел ко мне прилетали осыи жалили больно-больно, как жалят змеи в овсе.И вот мне казалось, Троя уже все ближе и ближе,скоро ее увидят тысячи человек.Но тут я понял, что Трою один я, как нужно, вижу,а эти тысячи тысяч ее не поймут вовек.Тогда я копать не бросил, я стал забрасывать яму,Трою мою, как тело умершего хороня.Так хоронили отца, так хоронили маму,так когда-нибудь, верю, и похоронят меня.Подальше от скверных взглядов, поглубже от глупых сплетен,от гордых чужих насмешек и любопытных глаз.Троя, я спас тебя. Троя, пусть будет светелтот, кто тебя найдет и снова спасет не раз!

Проблем в дорогу не бери