Волк среди овец - Джей Брэндон

- Лучше найди детективов получше, Блэкки!

Он похлопал меня по спине и пошел дальше по коридору, здороваясь с каждым за руку, даже если его не просили.

Я ненавижу эту кличку. И людей, которые ее используют. Но игнорировать Гарри было бы рискованно. Он был членом окружной комиссии, одним из пяти людей, которые руководили округом: заверяли контракты, распределяли жалованья. В его обязанности входило также контролировать мой бюджет.

На следующей неделе я решил заняться моей неожиданной догадкой насчет мотивов поведения Криса Девиса. Я не был скован правилом, запрещающим спрашивать его без адвоката, ведь теперь, их интересы не совпадали, но я обнаружил, что Остин отправил Девиса вне пределов моей досягаемости. Он освободил его из-под стражи. Криса Девиса в тюрьме не было.

В этом был смысл. Раз первый план с подменой провалился, так как его подопечный разнервничался, Остину было опасно оставлять Девиса в тюрьме, где он мог заговорить в любой момент. Фактически в осведомленности Криса Девиса была заложена бомба замедленного действия. Я нанял детектива, чтобы отыскать Девиса, но безрезультатно. Крис Девис не вернулся в свою квартиру, адрес которой дал своему поручителю.

Впрочем, я не делал ставку на Девиса. По прошествии времени многое теряло свою важность, обретало статус нюансов, как и звонки от моего помощника по выборам, Тима Шойлесса.

- Встреча сорвалась, - произнес Тим озабоченно. Он называл мои выступления перед избирателями встречами, как будто я был рок-певцом. Помнишь, в той организации в Саут-Сайде, как она называется?

- Да, - ответил я, жестом позволяя Бекки остаться в кабинете. Она вернулась к чтению. - Припоминаю.

- Так вот. Они заявили, что отменяют серию встреч. Однако Лео Мендоза вовремя подсуетился. Думаю, они отдадут голоса ему.

- Что ж, это меня не удивляет.

- Да, но все-таки. Я подумал... ладно, все равно. - Он, должно быть, решил, что не стоит нервировать кандидата. - Скажи-ка, ты не собираешься выступить обвинителем в ближайшее время? Помнишь, о чем я тебе говорил? Я все еще думаю, что это хорошая возможность попасть на первые страницы газет. У тебя нет на примете какого-нибудь мерзкого типа, у которого плохой адвокат и никаких шансов на...

- Вообще-то я сейчас готовлю к суду одно обвинение. - Я подмигнул Бекки, которая делала вид, что не прислушивается к разговору.

- Надеюсь, не по делу Остина Пейли? - настороженно спросил Тим.

- Почему ты спрашиваешь?

- Господи, Марк, держись от него подальше. Сейчас это самый опасный человек в городе. Мне уже звонили...

- Тебе тоже?

Он продолжал, как будто я не перебивал его.

- Думаю, это самое банальное дело. Пусти его на самотек, передай своему помощнику, и все образуется. Но если публика решит, что в ходу личная месть, жди скандала. У этого человека много друзей. Я имею в виду...

- Он преступник, Тим.

- Ну, это пока что не доказано. Люди его защищают. Мне уже кое-кто сообщил, что отказывает тебе и поддержке на выборах, раз ты несправедливо обвиняешь старину Остина.

- Мне жаль это слышать, Тим, правда, жаль, но что ты от меня хочешь?

Он был уверен, что я не последую его совету.

- По крайней мере, обещай мне, что не будешь сам представлять обвинение, - взмолился он.

- Слушай, Тим, неужели ты считаешь, что избиратели возропщут, если я упрячу за решетку насильника, пусть даже приятеля сильных мира сего?

- Ну да, только я говорил о верном деле, а не о таком шатком. Избавься от него, Марк, ладно?

- Я подумаю, - сказал я и повесил трубку.

Он был прав. Я знал это. Не было причин рисковать своей карьерой из-за одного дела. Мои подчиненные обладали достаточной квалификацией, некоторые были блестящими обвинителями. Шеф отдела по сексуальным преступлениям уже вызвался вести это дело, а у него был впечатляющий стаж. Элиот подсказал выход: произнести яркую речь и передать дело подчиненным. Я бы избежал личной ответственности. Что и говорить, я сам вляпался в эту историю. Остин меня обманул, подсунув ложного обвиняемого, но разве это причина, чтобы самолично браться за дело. Кто бы меня осудил, передай я обвинение одному из коллег.

Бекки? Я, конечно, доверял, ей, но не смел переложить на ее хрупкие плечи все тяготы своих дел. Я видел, как много возникало препятствий на пути обвинителя, заинтересованного в вынесении приговора. Только я мог довести дело до конца.

К тому же стоило бы покопаться в подсознании, чтобы отыскать причину моего нежелания передать ведение дела кому-то не менее способному.

- Ну, что скажешь? - спросил я. - Назови подходящего потерпевшего.

- Мне нравятся девочки, - ответила Бекки.

В другое время я бы отпустил шутку на этот счет, но теперь я был погружен в расследование сексуальных насилий над детьми и почти не замечал выхода из тупика.

- Девочки легче вызывают сочувствие. Отцы семейств сойдут с ума при одной мысли, что на месте пострадавших могли оказаться их дочери. Присяжные склонны защищать девочек. А вот мальчиков...

- Мальчики должны сами о себе позаботиться, - добавил я.

- Точно.

- Беда в том, - подчеркнул я, - что в нашем случае трудно призвать девочек в свидетели. Они слишком малы, вряд ли даже опознают его. К тому же он не...

- Да, - перебила Бекки, догадавшись. - Тогда Кевин. Он подходит и по возрасту, и по внешности. - Она посмотрела на меня. - Во время его показаний мне хотелось подойти к нему и обнять, а ведь я не слишком люблю детей.

На данный момент меня это устраивало.

- Но на суде тебе придется проявить к ним симпатию. Ты встречалась со всеми детьми? Они тебе приятны?

- Конечно.

Я почувствовал в ее ответе неискренность.

- Не страшно. Не все обязаны любить детей. Ты не хочешь... не важно. Это не мое дело.

Она все же ответила.

- Нет, хочу. Но ребенка не заведешь с бухты-барахты. Нужна поддержка, и я это понимаю. - Она откашлялась, слегка покраснев.

- Перестань, Бекки, я не верю в это. У такой женщины, как ты, наверняка отбоя нет от претендентов.

- Ха! - Она побледнела. - К тому же к любому не подкатишься с вопросом: "Эй, не хочешь ли завести ребенка?" Это... Ну, у тебя самого есть дети. Ты должен знать.

- Да. Когда рождается первенец, кажется, что это венец всех твоих свершений, частица тебя самого. Проходит время, ты с головой уходишь в работу, ребенок подрастает. Совсем чуть-чуть, но он уже так изменился, что, вернувшись домой через неделю, ты рискуешь его не узнать. Начинаешь задаваться вопросом, действительно ли он плоть от плоти твоей. - Я погрузился в раздумье, из которого меня вывела Бекки, ожидающая продолжения. - Годы спустя ты осознаешь, что это самое важное для тебя, но порой понимание этого приходит слишком поздно.

- Почему слишком поздно?

Я пропустил вопрос мимо ушей.

- Так ты имеешь в виду Кевина? Полагаю, ты права, остальные...

- У меня есть... друг, - неожиданно призналась Бекки. Она помрачнела. Иногда Бекки сама походила на обиженного ребенка. Теперь она говорила со знанием дела. - Донни. Я познакомилась с ним в правовой шкоде с тех пор прошло много лет. Иногда я думаю, что если бы все сложилось иначе, если бы хоть один выходной отличался от другого, а нас не захлестнули бы служебные дела, мы бы поженились, у нас были бы дети или все бы шло к тому. Но этого не произошло. И теперь мы оба завалены работой, и многое потеряло былое значение. Но я думаю, в этом вы правы, что однажды он поймет, что прошел мимо чего-то важного.

- Вы все еще встречаетесь?

Она улыбнулась.

- Да, несомненно, Кевин, - сказала Бекки. - Может, нам удастся включить в состав присяжных родителей мальчиков. Если это пройдет, то обстановочка будет соответствующая, никакие девочки не понадобятся.

Я отодвинул другие папки, открыл дело Кевина, и Бекки подошла и заглянула мне через плечо, чтобы еще раз просмотреть документы.

Глава 7

- Почему Кевин? Почему именно он?

Я хотел сказать, что не я его выбрал. Не по моей воле он стал жертвой.

- Потому что этот эпизод самый выигрышный, - сказал я. - Кевин четко может опознать, преступника, и я уверен, что он будет хорошим свидетелем.

Я не раскрыл все карты. Томми Олгрен давал наиболее четкие показания, но он был самым старшим и выглядел уравновешенным. Мы с Бекки решили, что Кевин наверняка вызовет жалость.

Вообще-то я не нуждался в согласии родителей. Я мог просто вызвать Кевина в суд, и ему пришлось бы давать показания. Но мне нужен был подготовленный свидетель. Я должен был предварительно поговорить с ним, чтобы он доверял мне, сидя на свидетельском месте. Мне нужны были эти чертовы родители.

Я все разжевал Поллардам, каковы были шансы в такого рода деле. Они также читали газеты и напоминали мне, что месяцем раньше Федеральный суд в похожем деле оправдал подозреваемого. Присяжные неохотно верят ребенку, если взрослый отрицает его показания. Они предполагают, что ребенок способен обвинить любого в силу своего юного возраста, что он не понимает, какими могут быть последствия.