Африканская страсть - Наталья Александрова

– Да-да, – Николай осклабился, – как же, как же… «справедливость – мое ремесло»… только давайте поговорим в другом месте, а то здесь уж очень шумно!

Лене не казалось, что в «лягушатнике» шумно, но она поняла, что Николай не хочет разговаривать при своих коллегах, и не стала спорить с ним.

Они вышли в коридор и направились к еще одной из бесчисленных лестниц.

– Тут у нас есть кафе, – проговорил журналист, с любопытством разглядывая Лену, – вот там мы и посидим.

Действительно, ниже этажом, несмотря на поздний час, работало небольшое кафе. Николай усадил Лену в самый угол, подошел к буфетчице, бойкой веселой тетке лет пятидесяти, и через минуту принес две чашечки отвратительного кофе и две большие рюмки соответствующего ему коньяка.

Лена с удивлением посмотрела на коньяк и твердо проговорила:

– Я на работе не пью.

– А я пью, – отозвался Николай с сальной улыбкой и одним махом осушил свою рюмку. Затем он придвинулся ближе к Лене и профессионально-задушевным голосом осведомился: – И кто же ты такая, интересно?

– Я же вам сказала – лейтенант Синицына, – ответила девушка без прежней уверенности, – и, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «вы».

– Тогда документик покажите, пожалуйста! – насмешливо проговорил журналист. – Или дома забыли документик? Девочка, кого ты хочешь обмануть? Да я старый газетный волк, я людей насквозь вижу! Что я, мента не узнаю? Мент, он и в юбке мент!

Лена на мгновение смешалась.

Николай повернулся к буфетчице и крикнул:

– Лерочка, сделай мне еще пятьдесят грамм!

Воспользовавшись этим мгновением, Лена выплеснула свой коньяк в стоявший рядом с ней аквариум.

Николай снова повернулся к ней, увидел пустую рюмку, и в его взгляде мелькнуло уважение.

– И даме тоже сделай! – крикнул он через плечо. – Ну, так кто же ты такая, лапочка? – снова спросил он, понизив голос. – Колись по-быстрому! Дочка этого профессора?

– Как… как вы… как вы догадались? – Лена очень натурально изобразила удивление.

– Котик, – Николай улыбнулся снисходительно, – поживешь с мое… я ведь – газетчик, а это значит – и психолог, и детектив, и писатель, и все – в одном, так сказать, флаконе…

«Ну, распустил хвост! – подумала Лена. – Так, глядишь, и что-нибудь полезное выболтает».

Вслух она сказала:

– Значит, у вас не только три имени, но и профессии тоже три?

– Гораздо больше, солнышко, гораздо больше! – промурлыкал Николай, положив ладонь ей на руку.

Лена осторожно высвободила руку из липких пальцев журналиста.

В это время, призывно виляя бедрами, к их столику подошла барменша и поставила на столешницу две полные рюмки.

– Спасибо, Лерочка! – Николай всем корпусом повернулся к тетке и увесисто шлепнул ее пониже спины. – Спасибо, цветок душистых прерий! Одна ты понимаешь ранимую душу журналиста!

– Уймись, ты, ранимая душа, – беззлобно усмехнулась тетка и вернулась к себе за стойку.

Воспользовавшись тем, что Николай отвлекся, Лена вылила вторую рюмку в аквариум и сделала вид, что пьет.

Журналист повернулся к ней и с уважением уставился на пустую рюмку в ее руке.

– А ты молодец, – проговорил он, – обогнала старого газетного волка… надо наверстывать…

С этими словами он лихо опрокинул вторую рюмку. Глаза у него несколько затуманились.

– Чур, теперь я заказываю. – Лена встала и, старательно изображая не очень твердую походку, задевая столы и чуть не уронив подвернувшийся на пути стул, направилась к бару за следующей порцией горючего.

Барменша взглянула на нее с любопытством, но ничего не сказала и налила коньяк.

Вернувшись к столу, Лена поставила коньяк перед журналистом и села, имитируя легкую степень опьянения.

– Ну что, зайчик, – заговорил Николай, подняв рюмку, – решила, говоришь, за папочку вступиться? Брось, дохлое дело! Тем более что выборы давно прошли… поезд ушел, ту-ту!

– Не в выборах дело! – возмущенно проговорила девушка. – Дело в его добром имени!

– Доброе имя! – Журналист оглушительно захохотал, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза. – Доброе имя! Да мы, котик ты мой пушистый, живем уже даже не в двадцатом, а в двадцать первом веке, а ты все еще мыслишь категориями девятнадцатого!

Лена, пользуясь тем, что Николай, увлеченный своими разглагольствованиями, не следит за ней, выплеснула в аквариум следующую рюмку. Ей показалось, что рыбки ведут себя как-то странно – плавают по синусоиде и постоянно натыкаются на прозрачные стенки.

– Доброе имя! – повторил корреспондент, отсмеявшись и проглотив свой коньяк. – Надо будет запомнить, ребятам расскажу – это ведь смешнее любого анекдота!

– У отца больное сердце! – с чувством проговорила Лена. – Он после вашей статьи тяжело болел!

– А с больным сердцем нечего лезть в политику, – назидательно проговорил Николай, – политика – это штука потяжелее, чем большой спорт! Требуется абсолютное здоровье, как у космонавта…

Язык бравого журналиста уже слегка заплетался. Чтобы закрепить и усилить достигнутый эффект, Лена принесла еще две рюмки и чуть ли не силой влила коньяк в Николая.

Неожиданно он рассмеялся:

– А она тоже хорошо пила… прямо как ты…

– Кто? – удивленно спросила девушка.

– Ну, она… та баба, которая… ух, шикарная телка! Не моего… блин… поля… ягода…

Он говорил уже с заметным трудом, и Лена подумала, не переборщила ли она с дозой алкоголя, но вдруг журналист оживился и снова повторил:

– Шикарная телка!

– Да про кого ты говоришь? – переспросила Лена.

– Тс-с! – Николай огляделся по сторонам и приложил палец к губам. – Она велела никому… ни одной живой душе не говорить, что эта статья заказная… про профессора, блин… – Неожиданно он уставился на Лену и выпучил глаза. – Так это же про папашку твоего! Ну, блин, история!

– Расскажи, что за история? – тихо переспросила Лена, придвинувшись к журналисту. – И про какую женщину ты говоришь?

– Крутая баба! – повторил Николай.

– Ну что ты все одно и то же твердишь – крутая да шикарная! Имя-то у нее есть, у этой твоей крутой и шикарной?

– А как же? – Николай состроил обиженную гримасу. – И имя, и отчество… вот только я… забыл… – Он прижал пальцы к виску, и по его лицу пробежала судорога – видимо, с таким напряжением пытался он вспомнить забытое имя, – отчество такое… особенное…

– Теодоровна? – подсказала Лена.

– Во-во! – Журналист обрадовался. – Точно, вспомнил, Ольга Теодоровна! Надо же такого папочку заиметь! Нет чтобы просто, как у людей – Федоровна… «Только, – говорит, – никому, ни одной чтоб душе…» – Николай испуганно прижал ладонь ко рту. – Ну вот, а я тебе про нее рассказал… ну, тебе можно, ты человек не посторонний…

Вдруг глаза Николая расширились: он с изумлением смотрел на что-то у Лены за спиной.

Девушка обернулась и проследила за его взглядом.

Николай уставился на аквариум.

На него действительно стоило взглянуть.

Одна рыбка явно решила покончить жизнь самоубийством. Она раз за разом разгонялась и выскакивала из воды, потом шлепалась обратно и начинала все сначала.

Еще одна золотистая рыбка на самом дне аквариума стояла на голове. Это выглядело особенно уморительно, потому что несчастная рыба не могла удержать равновесие и раскачивалась, как дерево на ветру.

Две крупные бархатистые темно-коричневые рыбы дрались из-за крошки корма, остервенело налетая друг на друга и стараясь нанести друг другу тяжелые увечья.

«Самая настоящая пьяная драка, – виновато подумала Лена, – что я сделала с бедными непьющими созданиями!»

– Во дают! – удивленно проговорил Николай. – Что это с ними? Ну прямо как люди! А может, это они перед землетрясением?

– Каким еще землетрясением? – на этот раз удивилась Лена.

– Ну, в этой, в Японии, лягушки и рыбы землетрясения предсказывают… как начинают беспокоиться – все, надо спасаться!

– Ну, мы-то не в Японии, – отмахнулась Лена, – здесь никаких землетрясений не бывает. Ты лучше не отвлекайся, расскажи про эту Ольгу!

– Про какую Ольгу? – Николай недоуменно замолчал. – Ах, про эту, про Теодоровну! Да чего там рассказывать, обычное дело! Заказуха! Только она почему-то конспирацию разводила… ну просто цирк! – Николай хрипло рассмеялся: – Подумаешь! Заплатила, правда, хорошо. Всей работы на три часа – а пять штук «зеленых» заработал.

– Она тебе заплатила за такую заметочку пять тысяч долларов? – удивленно переспросила Лена.

– А что? – Николай приосанился. – Между прочим, отличный материал получился… всем, кто читал, понравилось… Пришлось, конечно, две штуки выпускающему отдать, чтобы он другой материал снял и мою заметку поставил… ну, да это святое дело, бог велел делиться.

– Всем понравилось? – возмущенно повторила Лена. – А как ты думаешь – профессору это понравилось? Облил приличного человека грязью – и нисколько не жалеешь!