На краю света - Виктор Перегудов

только нам отдают команду, мы тут же вгрызаемся в глотку невинных жертв. Но, что меня больше всего смешило, так это, что некоторые люди настолько проникаются этим, что считают — это нечто почетным и не дай бог, если кто-то скажет, хоть что-то. Если вдруг посмеет посягнуть на честь и славу воинов демократии. «Спасибо за службу, сэр» Как меня трясло в такие моменты, хотелось содрать с себя форму вместе с кожей. Герой не тот, кто оставил свои кишки за несколько тысяч километров от дома, а тот кто готов за гроши впахивать на нелюбимой работе и к тому же запихать все свои мечты куда поглубже, чтобы прокормить семью. Хотя были среди нас ребята, за которых я был готов умереть. Я уже молчу про капитана, который нами командовал в заливе. Если бы он приказал пойти в ад, то я бы непременно пошел. Мы и наши враги прекрасно понимали, что каждый из нас воюет не за свои интересы, но бедуины хотя бы сражаются на своей земле и кто знает, может за нее тоже. Чего добивался штаб ведя нас сюда? Я не знаю и знать не могу. Теперь ничего не остается кроме того, как сражаться, то есть делать, то — что мы умеем лучше всего. «В любой непонятной ситуации, лучше отключить мозги и не о чем не думать» — так говорил мой отец. Он не служил и был простым слесарем, но понимал эту жизнь не хуже докторов философских наук. Что-то еще он мне сказал, когда я ушел в армию, но память стирает все бесследно. И со временем уже ничего не вспомнишь, что было, а чего не было. Тут в окопах никого не интересует, виноваты ли политики или же это все масоны, элита, Ротшильды и так далее. Всех лишь интересует выживут они или нет, станет ли этот день последним или нет. Но все это выбор, быть жертвой или же кем-то другим. Многие парни всю жизнь мечтали служить стране, защищать людей и учитывая хорошую страховку, зарплату — для многих это просто мечта. Я уверен какой ни будь капрал ни за что бы не променял свою службу и обязанности на какую-то работу и жизнь на гражданке. И это все целый культ, у которого нет начала и нет конца. Меня так воротило возле таких личностей, но ничего не поделаешь, если нация состоит из жертв «бургерной» диеты и “свободной” пропаганды. Вот даже, если взять капрала Кауфмана, чем он живет? И ради чего? О чем он думал, когда сидел в плену и, что думал, когда оказался с нами. Что он думал, когда нам приказали следовать на склад и не останавливаться ни перед чем, даже, если это грозит нам смертью и адскими муками. О чем он думал, когда шел сюда, о чем думал я, когда шел сюда. Теперь все потеряло какой-либо цвет, все стало серым и одинаковым в наших жизнях. С возрастом останется лишь несколько вещей, которые будут приносить тебе радость.

Мы перепрыгнули через забор, все уже изрядно устали, а ведь еще было утро. — Так, встанем у стены этого дома — сказал я — Вон там уже склад, но его не видно из-за этого забора. Я сам посмотрю, что там. Сидите тут — парни просто подтверждающие посмотрели на меня. Я перебежками подобрался к воротам склада. Ни единой души. Я прошелся до дверей и очень аккуратно заглянул во внутрь. Не единой души. И только сейчас я понял, какая это идиотская затея, в одиночку зачищать этажи, но и телепатом быть не надо, чтобы понять, что здесь никого нет. — Чисто — сказал я направляясь к Билу — Вызываем штаб, вертушку и как минимум всю национальную гвардию — отрезал я. — Там чисто? «А почему ты пошел в одиночку?» — спросил меня капрал. — Там никого нет, а если бы кто-то был, то меня уже в живых давно не было. — Говорит Чарли-Зулу два шесть, вызываем Виски-Хоутел. — Виски-Хоутел на связи, слушаем вас Чарли-Зулу два шесть. — Вызываем эвакуацию с воздуха, место назначение — гнездо, прием. — Вас понял Чарли-Зулу два шесть, но мы не можем за вами выслать вертолет, в километре от вас находиться зенитная батарея, нашу птичку наверняка собьют, вы должны разобраться, прием. — Вас понял Виски-Хоутел, конец связи.

— Мы и так прошли несколько кругов ада, потеряли одного хорошего бойца — спорил капрал. — Выбора у нас нет, помнишь они передавали о зенитной батарее, Нил — обратился ко мне Бил. — Отступать нельзя, иначе погибнем, мы конечно можем дождаться нашей техники, когда они решат штурмовать город, но будет слишком долго. Господа! Что-то мне подсказывает, что это только начало и дальше будет только хуже. Гонсалес, Кауфман и Бил… Мы пойдем и сделаем, что нужно, в противном случае нам из этого города не выбраться. — Хорошо, Нил, все равно тебе решать, что делать — сказал капрал. — Я пойду туда, куда вы скажете — сказал мне сержант и кивнул головой. — Бил, они тебе сообщали, где она. — Да, кажется я даже на карте отметил — достав карту он указал где именно. — Черт, нам надо будет идти обратно той же дорогой — возмутился капрал. — Нет, смотри вот здесь можно обойти — тыкнул пальцем на карте Бил. — Бил, ты брал шашки с термитом? — Четыре у меня есть. — Пригодится при уничтожении техники — спокойно сказал я. — Видите это шоссе, мы пойдем параллельно нему, поблизости будут дома — это наше укрытие, но, если духов будет слишком много, нам ничего не поможет. — Нил, а как мы уничтожим зенитки? — Термит в помощь, взрывчатку мы не брали, возможно что-то по пути найдем, но и то это не факт — ответил я Гонсалесу. — А мы знаем, что там хотя бы? — Бил, они говорили? — повернулся я к Билу. — Одна ЗУ и две самоходки, в принципе мы справимся, самое главное — напасть неожиданно и из ниоткуда, чтобы они не успели среагировать. — Тогда, выдвигаемся, а то мы тут, как рождественская елка — сказал я ребятам и мы пошли по намеченному пути.

Зенитная батарея располагалась на холмах, где находилось всего несколько домов. На карте они располагались в десятках метрах друг от друга. Идти нам было совсем немного, но силы были на исходе. Капрал сильно хромал и я попросил Била осмотреть его ногу. Конечно же он мог ходить и даже не смотря на, то, что сухожилие было сильно повреждено. Его