Лучший из лучших - Смит Уилбур

Готтентоты похищали девушек-бушменок – крохотных куколок с желтоватой кожей, плоской переносицей и монгольскими глазами на треугольных личиках. И все же не в лицах главная прелесть. Для тех, кто считает огромный зад признаком женской красоты, бушменки неотразимы: их двойные округлости выдаются пониже спины, как горб у верблюда, и в сухих пустынях Калахари служат той же цели.

В эту смесь влилась струя крови беглых представителей племен финго и пондо, которые спасались от злобных вождей и безжалостных колдунов. Рабы-малайцы, бежавшие от хозяев-голландцев по тайным проходам в горах, что не хуже крепостных стен защищают мыс Доброй Надежды, тоже примкнули к племенам гриква, кочующим по обширным равнинам.

Корабли Ост-Индской компании гибли на предательских рифах, омываемых течением мыса Агульяс – Игольного мыса, и темнокожие спасатели брали в жены осиротевших английских девушек. Еще одну струю северной крови внесли британцы, призванные на флот во время войны с Наполеоном: обязанности перед отечеством такой тяжестью ложились им на плечи, что матросы предпочитали участь дезертира в диких и пустынных землях Южной Африки. Были и другие беглецы – беглые каторжники с кораблей, останавливавшихся на мысе Доброй Надежды, чтобы пополнить запасы перед долгим путешествием на восток – в Австралию, в Ботани-Бей.

Через эти земли проходили заезжие еврейские торговцы и шотландские миссионеры, которые слишком истово соблюдали библейскую заповедь «Плодитесь и размножайтесь». Отряды головорезов захватывали рабов и попутно в горных ущельях и долинах, за колючими кустами, под невозмутимым африканским небом брали другую традиционную добычу победителей. В начале столетия в погоне за стадами слонов здесь прошли европейские охотники, задержавшись, чтобы насладиться более нежной дичью, водившейся в округе.

Вот какие предки достались Хендрику Наайману – он был бастаардом и гордился этим. Смоляные цыганские кудри свисали до плеч; на лице горели черные угольки глаз. Он с детства пил богатую известняком воду из колодцев на плоскогорье Карру, отчего крепкие ровные зубы покрылись крохотными белыми точками. Карамельного цвета кожу усеивали округлые темные оспины размером с монетку – европейские предки подарили племени весь букет достижений цивилизации: порох, алкоголь и множество разновидностей оспы.

Отметины вовсе не портили внешность Хендрика. Высокий, широкоплечий, с длинными ногами, он сидел на корточках у костра, оживленно жестикулируя и смеясь. Страусиные перья на широкополой шляпе кивали в такт убедительным словам.

– Только муравьед и мангуст копаются в земле ради насекомых. – Наайман бегло говорил на языке зулу, который вполне понятен матабеле. – Разве волосатые белокожие владеют всей землей и всем, что находится над и под ней? Разве они волшебники или боги, которые могут заявить: «Мне принадлежит каждый камень и каждая капля воды в… – Хендрик собирался сказать «в океанах», но его слушатели никогда не видели моря, – каждая капля воды в реках и озерах»?

Хендрик энергично покачал головой, взмахнув черными кудрями.

– Когда солнце сожжет их белую кожу, под ней такое же красное мясо, как у нас с вами. Если вы думаете, что они боги, то принюхайтесь к их дыханию по утрам или посмотрите, как они сидят в нужнике. Друзья мои, белые такие же люди, как мы с вами.

Сидевшие вокруг туземцы завороженно слушали: раньше никто не высказывал вслух подобных мыслей.

– У них есть ружья, – заметил сидевший напротив оратора Базо.

– Ружья! – Хендрик презрительно рассмеялся и похлопал по стволу «энфилда». – У меня есть ружье, а когда вы отработаете свой срок, то и у вас будут ружья. Тогда мы с вами тоже боги. Значит, и мы владеем камнями и реками.

Лукавый Хендрик нарочно говорил «мы», а не «я», хотя на самом деле смотрел на голых черных дикарей свысока – точно так же, как и любой другой лицемер на прииске.

Базо достал рог с нюхательным табаком и высыпал немного красного порошка на розовую ладонь, еще покрытую ссадинами после спасательных работ. Зажав одну ноздрю, он глубоко вдохнул, втягивая в себя табак, и удовлетворенно заморгал, смахивая выступившие слезы. Рог перешел к его двоюродному брату Камузе, который сидел рядом.

Хендрик Наайман терпеливо, как истинный африканец, ждал, пока рог обойдет всех и окажется в его руках. Втянув щепотку табака в каждую ноздрю, он чихнул в костер и снова уселся, давая хозяину возможность высказаться.

Базо хмуро смотрел на пылающие угли: там появлялись и исчезали демоны, лица людей и фигуры странных животных. Если бы духи огня могли дать совет!

Подняв взгляд, юноша внимательно вгляделся в сидевшего напротив мужчину: зашнурованные ботинки из сыромятной кожи, добротные плисовые штаны, стальной нож на ремне с медными бляшками, искусно вышитый жилет и яркий шелковый платок на шее. Наверняка это человек важный – и к тому же мошенник. Базо нюхом чуял хитрость и коварство Нааймана.

– Зачем такой великий вождь, такой большой человек, как ты, пришел к нам и рассказываешь все это?

– Базо, сын Ганданга, – нараспев заговорил Хендрик глубоким голосом, словно изрекая пророчество, – вчера мне приснился сон. Я увидел, что под полом твоей хижины закопаны камни.

На мгновение все матабеле оторвали взгляд от лица Хендрика и покосились на земляной пол в самом дальнем и темном углу низкой продымленной хижины. Бастаард сдержал невольную улыбку.

Сокровища всегда закапывали под полом хижины, чтобы ночью разложить сверху подстилку и охранять алмазы даже во сне. Местонахождение клада угадать нетрудно, вопрос в другом: понимают ли матабеле ценность камней и собирают ли алмазы для себя – как это делают все остальные чернокожие работники. Брошенные украдкой виноватые взгляды дали Хендрику ответ на его вопрос.

– Во сне я видел, что вас обманули, – негромко продолжал Наайман, ничем не выдавая своего удовлетворения. – Когда вы отнесли камни белому человеку по имени Бакела, он дал вам одну-единственную золотую монету с выбитой на ней головой белой королевы. – Широкое, привлекательное лицо Хендрика затуманилось. – Друг мой, я пришел, чтобы предупредить тебя, чтобы уберечь от обмана. Есть человек, который готов заплатить истинную стоимость камней, и тогда вы получите отличное новое ружье, лошадь под седлом, мешочек золотых монет – вы получите все, чего захотите.

– Что это за человек? – настороженно поинтересовался Базо.

Бастаард раскинул руки и впервые улыбнулся:

– Это я, ваш друг Хендрик Наайман.

– Сколько ты дашь? Сколько золотых монет за камни?

– Смотря какие камни, – пожал плечами Хендрик. – Но в любом случае обещаю, что дам гораздо, гораздо больше, чем одну монету, которую вы получите от Бакелы.

Базо задумался.

– Я нашел камень, – наконец признался он. – Но не уверен, что в нем есть тот дух, который ты ищешь: это очень странный камень, мы таких никогда не видели.

– Покажи мне его, старина, – ободряюще прошептал Хендрик. – И я дам тебе совет – как отец любимому сыну.

Базо вертел в руках рог с нюхательным табаком; мускулы на руках вздувались и опадали; гладкое лицо с правильными чертами, словно вырезанное из черного дерева, задумчиво хмурилось.

– Уходи, – ответил матабеле. – Возвращайся, когда луна зайдет. Придешь один, без ружья и ножа. Знай, что один из моих братьев будет стоять за твоей спиной, готовый проткнуть тебя насквозь, если ты замыслишь предательство.

После полуночи Хендрик Наайман протиснулся в низкий дверной проем. Костер превратился в россыпь красноватых углей, из которых, словно серые привидения, поднимались струйки дыма. В свете принесенного фонаря зловеще поблескивали широкие лезвия копий.

Наайман почувствовал запах пота: воины, державшие в руках смертоносное оружие, нервничали. В темноте хижины шелестели крылья смерти. Хендрик знал, что этот стервятник кружит очень близко: напуганные люди всегда опасны. В таких делах постоянная угроза смерти неизбежна, но бастаард так и не привык к ней – приветствуя Базо, он не смог сдержать дрожь в голосе.