Недотрога в моей постели (СИ) - Невинная Яна

— Из-за тебя конкретно злишься? Из-за того, что показала свои чувства? Или из-за того, что я назвал тебя неопытной? Забудь о моих словах, я совсем не то имел в виду. Главное — это то, что между нами, — продолжал убеждать Максим, хрипотцой в голосе трогая невидимые струны во мне и будоража душу.

— Да я вообще не злюсь, — соврала я, чтобы покончить с этим затянувшимся разговором. — И хватит говорить о нас. В этом нет смысла.

— После случившегося — есть, — прошептал он глухо, загораживая мне путь.

— Максим, не дави, прошу, — взмолилась я, пытаясь протиснуться мимо него. Нужно было срочно оказаться снаружи, подальше от наглого Суворова.

— Отпущу, если пообещаешь говорить со мной откровенно, — твердо сказал Максим, буравя меня тяжелым взглядом. — Мы потеряли столько времени. Не хочу его тратить на игры и притворство. Я говорю тебе честно, что у меня на душе. Хочу, чтобы ты тоже была честна. Прежде всего с собой. И не отрицала очевидное.

— Очевидное — это твоя будущая свадьба, — напомнила я, злясь на Максима за игнорирование такой важной детали.

— Да боже ты мой! Неужели непонятно, что никакой свадьбы не будет? — взорвался Максим, вынуждая меня сделать шаг назад.

— А Илона знает, что ты не хочешь на ней жениться?

— Она и сама не стремится замуж.

— Это не ответ, — мотнув головой, я пояснила, что имела в виду: — У нас уже был подобный разговор. Тогда в бассейне. Я просила тебя разобраться в своей жизни, прежде чем приглашать в нее меня. И вот ты снова рассматриваешь свою невесту как незначительную помеху, уговаривая меня подумать о нас. Но как, Максим? Как? Ты относишься к людям как к каким-то пешкам в своей игре. Так нельзя.

— Я пытаюсь тебе объяснить, но ты не понимаешь… С Илоной у нас ничего серьезного, я назвал ее невестой, чтобы усыпить твою бдительность. Чтобы ты поехала со мной. Всего лишь. Для нее работа — это всё. Она живет этим, дефилируя по всему миру. И не видит себя женой и матерью. А меня это не устраивает. Я хочу настоящую семью. Тебя, Тая. Наше расставание с Илоной на словах — всего лишь формальность. Пойми. Мы не вместе.

— Ты должен узнать, думает ли она так, как и ты, — настаивала я, зная о беременности Илоны. Воззрения Максима на жизнь были мне крайне чужды. Но я понимала одно — семья и дети важны для него. И он обязательно изменит мнение об Илоне и не захочет с ней расставаться, как только узнает о ребенке.

— Хорошо. Я прямо сейчас пойду и поговорю с ней, если ты так хочешь! — вспылил Максим.

— Я? Это мне нужно разобраться со своей жизнью, в которой я живу с кем-то, не любя? — прищурив глаза, покачала я головой.

— Кто бы говорил? Будто у вас с Пазолини всё яснее ясного! Даже твоя мама не знает, в качестве кого он приехал. Тебе бы тоже неплохо разобраться со своими недоотношениями.

— Может и так! — вскинула я подбородок. — Но я не буду портить праздник твоему отцу. Думаю, что и тебе не стоит на ночь глядя беседовать с Илоной. Потому что вряд ли она захочет остаться здесь, а ты не можешь уехать, не пообщавшись с отцом по-человечески. Не можешь покинуть праздник!

Мне во что бы то ни стало нужно было удержать Максима от разговора с Илоной именно сегодня. Знала, что он, не подозревая о беременности, запросто даст Илоне от ворот поворот и тем самым совершит ошибку. Она оскорбится, уедет, сделает тайный аборт. Он так и не узнает о ребенке. А виновата буду я, подтолкнувшая его к необдуманному шагу.

— Ты права. На сегодня достаточно серьезных разговоров, — согласно кивнул Максим и прищурился, задумчиво проговорив: — У меня такое ощущение, что ты появляешься в моей жизни, чтобы показать, как неправильно я живу. То ли я так порочен, то ли ты так праведна.

— У меня совершенно нет цели указывать тебе на твои ошибки, Максим, — с тяжелым вздохом покачала я головой, разговор меня измотал. — Мы просто из разных миров, и я вовсе не рвусь в твой. Это ты настойчиво пытаешься нас связать. Может, не стоит?

— Стоит, Тая, стоит, — уверенно произнес Максим, а рядом послышался голос:

— Опять таскаешь девушек в дом бабы Вари? Взялся за старое?

Узнав брата Суворова — Романа, я обернулась к нему, выходящему на свет из темноты. Более приземистый, чем брат, он был на него тем не менее весьма похож.

— Да я… мы… — пыталась я оправдаться, чувствуя, как покрылась румянцем, будто нас с Максимом застали за чем-то постыдным.

— Я за сохранение старых традиций, — пошутил Максим и прошел вперед, пожимая брату руку и притягивая к себе, тепло похлопывая по плечам. Тот напрягся, но не стал препятствовать проявлению родственных чувств.

— Если не хотите пропустить модный показ, советую идти в большой дом, — с усмешкой сообщил Роман, и мы все вместе отправились разбираться, что случилось. А мне нужно было улучить момент и поговорить с Илоной наедине…

Глава 17

Максим

Замешкался буквально на полчаса, прежде чем зайти в дом. Брату непременно нужно было показать мне свою новую игрушку, стоящую в папином гараже. А я был только рад, что есть повод общаться по-прежнему, не касаясь больных тем, не мусоля прошлые обиды.

Но, пока Ромка, любовно поглаживая по капоту свою железную красотку, разглагольствовал о ее преимуществах по сравнению со старой тачкой, я чувствовал, что пропускаю его слова мимо ушей. И нет, не потому, что тема неинтересна или не хочу с братом разговаривать, просто меня настолько захватило чувство единения с родным человеком, что даже защипало глаза. Блядь.

Сколько времени я упустил, цепляясь за свою гордость. Мне так не хватало отца и Ромки, что пытался создать подобие семьи с Илоной, не осознавая, что затягиваю нас обоих в болото.

Тая права, чертовски права, хоть ее стерильная чистота и праведность вызывают злость. Никому не нравится, когда макают в собственное дерьмо носом. Но она всё правильно сказала — нужно разобраться с прежними отношениями, прежде чем начинать новые.

Илона, со всеми ее недостатками, тоже живой человек и не заслуживает моего к ней отношения, на редкость паршивого, надо сказать, сдобренного пониманием, что нет у нас будущего. Абсолютно точно нет. Вот только у меня не хватало духу, чтобы поставить точку.

Но сегодня я сделаю это максимально аккуратно, чтобы причинить как можно меньше боли. А потом… Я даже загадывать боялся это «потом», учитывая все обстоятельства, но тот поцелуй что-то да значил, черт побери.

Пусть недотрога только попробует отрицать очевидное. Так долго мечтать о ней и отпустить, не попробовав добиться. Нет, я не позволю ей улизнуть от меня. Она не посмеет перешагнуть своим грациозным шагом через потрепанное сердце, брошенное к ее ногам. Сердце, на котором каленым железом поставлено клеймо с ее именем.

Я всё еще ощущал на губах ее неповторимый вкус, когда мы с братом наконец зашли в дом, чтобы наткнуться на, мать его, модный показ!

Реально! В столовой накрытые уже столы были сдвинуты в сторону, чтобы освободить пространство для «подиума», который представлял собой длинную ковровую дорожку, по которой под громкие овации и крики прохаживались все особи женского пола от мала до велика.

Все, кто приехал на юбилей отца, участвовали в вакханалии. Отдельно стояла толпа юных «папарацци» с вытянутыми смартфонами в руках — мальчики явно отказались выступать в роли моделей. Мужчины же примерили на себя роль жюри и выставляли оценки, поднимая листы А4 с накарябанными там яркими фломастерами цифрами.

— Ну и дела, — прокричал мне на ухо Ромка. — Я думал, они давно закончили. Когда я уходил, одна Илона дефилировала в платьях от Пазолини, а девчонки вокруг нее крутились. Ты посмотри, и моя туда же! — воскликнул он, когда его обычно скромная Света прошлась по «подиуму» в облегающем прозрачном платье и с начесом на голове под ликующие возгласы детей: «Мама, ты лучшая!».

Озверев от произвола милой женушки, Ромка сжал кулаки и отправился на разборки, а я стал искать виновника мероприятия. Пазолини, черт его за ногу дери, это всё его рук дело.