Чефуры вон! - Горан Войнович

Чёрти сколько времени прошло, пока я взобрался на Головец. В начальной школе нас приводят сюда на День спорта и заставляют носиться вверх-вниз, чтобы мы типа до конца вымотались. А училки рассаживаются по лавочкам, выкуривают по пачке сигарет и ведут свои охренительно умные разговоры, — так и рабочий день проходит. Вот такие у нас фужинские дни спорта. Уселся я на эту дурацкую лавочку и сидел там, как псих, сбежавший из дурдома.

Смотрел на Фужины и думал, что надо идти к дому и искать Ацо. И Деяна с Ади. Я сидел, и думал, и готовился, но без толку. Будто прилип задницей к лавке. Не мог двинуться с места. Холодало, начинало смеркаться, а я все торчал на Головце. Грёбаный Головец! Лучше всего было бы остаться здесь и превратиться в одного из тех психов, которые будто бы женщин в здешнем лесу насиловали. Было время, когда об этом много болтали, но так — точно никто не знал. По-моему, это мамаши дочерей своих пугали, чтобы те не таскались с парнями на Головец и не тискались там за деревьями. Грёбаный Головец! Я так и не мог сдвинуться с места, спуститься вниз и дойти до дома. Напрягало меня то, что я в рваной одежде и в крови и что надо будет все объяснять народу во дворе. На самом деле я вообще не знал, что произошло и что там с Дамьяновичем. По-хорошему, мне б сейчас подумать, не случилось ли с ним чего серьезного? Но нет же: я только не хотел объяснять, почему у меня порвана футболка.

Тащусь я домой по Дороге воспоминаний и товарищества[117], а мимо меня пробегает товарищ Слатнер, который вел у нас биологию в начальной школе. Прикольный такой чел: живет себе в своем мире, цветочки сажает, гербарии составляет, поет в каком-то долбаном хорв. С большим заскоком, короче. До балды ему всё. И вот подскакивает он ко мне в своем пидорском трико в горошек, останавливается, улыбается, смотрит, подпрыгивает на месте передо мной и начинает расспрашивать о том о сем.

— Решил прогуляться? Все еще играешь в баскетбол? Как учеба? Как родители? Чем одноклассники занимаются?

Задает он мне свои вопросы и прыгает передо мной, а я в ответ только головой мотаю. Потом мы оба друг другу киваем, и он бежит дальше — к Головцу. Вот и всё. Чувак видел мою окровавленную губу и порванную футболку, но это его не касается. У него есть дела поважнее. Хорошо еще, что у всех всегда есть дела поважнее.

Почему чефуры прикалываются

Деян и Ади торчали во дворе. Деян был в полном ауте, а Ади абсолютно обдолбанный после двух косяков, которые он выкурил в одно рыло. Этот тип совсем больной. Он так вообще ничего не продаст, на себя весь свой грёбаный товар изведет за пару дней. Наркоман хренов. Я сидел рядом в рваной футболке и слушал их перепалку, которую и перепалкой-то не назовешь.

— Ты знаешь, где эти Словенские Коницы? Ты знаешь, где это долбаное село?

— Может, в Словении?

Ади над каждой своей дебильной фразочкой ржал… совсем обдолбанный. Два косяка дури себе забил, кретин, и теперь его пробило на «ха-ха» как ненормального: такую сейчас чушь нес, что мне хотелось ему вломить как следует, придурку. Ну, накрыло тебя, и на ржач типа пробило, но на фига делать вид, что тебя еще больше накрывает, и ржать еще сильнее? Бесило меня это! А Деян вообще чуть не плакал.

— Это село где-то в кукуево. Там, блин… ничего нет. Овцы, коровы и трактора. Да отстой полный! Одни словенские лохи… Не можешь ты там жить…

— Словенские Коницы… это круто…

— Там выбирают Мисс фермы! И на тракторах ездят на гопотеки! Это такие отморозки, ваще не представляешь! Знаешь, какие они дауны?

— Деян Миртич из Словенских Кониц. Вот это круто! Зашибись!

— Да что я там забыл, у этих словенских колхозников? Чё мне там делать? Ходить на тусовки в Дом пожарников или чё? Я чефур с Фужин! Похрену мне эти Словенские Коницы!

Ади за живот схватился — его прям скрутило от смеха. А Деян от злобы на стенку готов был лезть. Еще чуть-чуть — и взорвется: весь испариной покрылся, трясет его всего. Тут он со всей дури толкнул Ади, и тот свалился на землю. Но продолжал ржать.

— Деян Миртич из Словенских…

Валяется на земле и ржет. Припадок у него, что ли? Или, может, придуривался только… Деян ему как врежет! Достало его это, нервы сдали. Я ни разу не видел, чтоб Деян хоть кого-то пнул. А Ади на бетоне валяется, вообще никакой, как будто не его лупят.

— Мать твою дегенератскую! А если б с тобой такое было? А если б тебе мать сказала, что ты едешь жить в Словенские Коницы? А? Придурок ты тупой!

— Словен… ицы… Круто! Круто!

— Пошел ты в жопу, пидор! Мать твою чокнутую! Чтоб тебя Самира отымела! Слышал меня?

— Чтоб тебя отымели…. Словенские Коницы!

Деян к качелям подбежал, нагреб песка и в лицо Ади швырнул, и тот перестал ржать, потому что рот у него был песком забит. А потом Деяна понесло, и он начал со всей дури забрасывать Ади песком из песочницы. Уже не мог остановиться. Ади закрыл голову руками и лежал на земле. И все еще от смеха дергался. Эта дебильная сцена как будто сто лет длилась. Деян все швырял горсть за горстью, к Ади подходил, в лицо ему целился. Руки его убирал, чтоб точняк в физиономию попасть. А я не хотел даже с места сдвинуться. Уже обоими сыт по горло. Дегенераты. Деян все ныл чего-то, что Соня его достала, что она типа сказала, будто уедет обратно в Словенские Коницы, что разведется и что Деян с Наташей поедут вместе с ней. Правда, она это все время говорила, все угрожала Дуле, только в этот раз уже вещи стала складывать, все было типа серьезно. Деян по-любому завалил учебный год, а Наташа уже сдала все, и Соня решила паковать чемоданы. А Миртича оставить в «Кубане». Он, наверно, вообще не заметит, что их нет. А почему все-таки Ади ржал над Деяном? Потому, что вообще не знал, что надо говорить в таких случаях, как вообще на это реагировать?

Скорей всего, до него дошло, что это — полная жопа. Стоит только сказать чефуру про развод — он сразу становится бледным, как простыня. Для чефуров развод — самый большой кошмар. Хуже этого ничего быть не может. Даже Словенские Коницы по сравнению с этим не такой уж большой облом. Потому что чефуры не разводятся. Их только смерть может разлучить. Варианта с разводом нет в принципе: свадьба и семья — святое. Как это ты поедешь к своим, туда, и будешь объяснять всем родственникам, что ты развелся? Не сможешь. И они не поймут. У тебя есть жена, есть дети, и вы все вместе живете своей гастарбайтерской жизнью в однокомнатной квартире, а потом на пенсии ты с женой вернешься жить в трехэтажную хату где-нибудь посреди Боснии, в хату, на которую горбатился всю свою жалкую гастарбайтерскую жизнь. И что ты будешь делать после развода? Будешь жить один в своей хате? Будешь сам себе готовить, стирать, мыть посуду? Это ж всю чефурскую систему ломает! Жизнь — тяжелая штука, но если у тебя есть жена, то можно во всех бедах винить ее. Такой вот чефурский менталитет. Все женщины одинаковые, и зачем менять одну на другую, если и первая хорошо готовит. Тот, кто в разводе, для чефуров — самый убогий чел. А если тебя жена бросила — это вообще нереальный позор. «Как ты мог такое позволить? Бедолага… Кто тебя вообще жизни учил?» Я считаю, разведенным в Боснии должны давать инвалидность и денежное пособие. Его ведь жена бросила! И остался он без обеих рук! Это почти одно и то же.

Ади-то понимал, что Деян сейчас в полной жопе. Только Ади никогда не умел разговаривать на серьезные темы. Сразу начинал дергаться. Скажи Ади, что у тебя мать померла, он тут же выдаст дебильный прикол и ржать начнет. Вот поэтому чефуры только и могут, что прикалываться. А как себя вести надо в разных сложных ситуациях, не знают, и сразу начинают ломаться, выделываться, строят из себя полных дебилов. А на самом деле они просто не знают, как быть? Ну не умеют они говорить всерьез. Ади стопудово ни разу в жизни не разговаривал серьезно с Самирой и Мирсадом, поэтому и знать не знает, как это бывает. Стоит ему облажаться, Мирсад тут же отмочит какую-нибудь дебильную шутку и ржет ему в лицо, а если что посерьезнее — Ади тут же получает от него по мозгам. По-другому не бывает. И теперь, ясное дело, Ади понятия не имеет, как это — говорить всерьез. Даже примерно. Вот и подкалывает Деяна. Хорошо еще, что руки не распускает.

Ади все на земле лежал. Смеяться он перестал, только глаза таращил и бормотал чего-то там. А Деян, такой весь обиженный, на качелях покачивался, песок ногами загребал — короче, встал в позу.

— Хренов мусульманский дебил!

Ну вот, приехали. Если Деяна совсем довести, сразу на нацика становится похож. Ади, конечно, перестарался с этим своим ржаньем, но придурок Деян тоже не догоняет, что тот козел не просто тупит, но еще и под кайфом.

— Макаки обрезанные!

Ну дебилы! Капец ваще! Просто блевать тянет, когда видишь, как два твоих корефана вот так обсирают друг друга. Хочется спросить: «И на хрена я с вами дружу?» С кем поведешься, от того и наберешься, как сказал бы Радован. А мне что! Умного, что ли, из себя строить? Сам, как дурак, в рваной футболке и с расквашенной рожей. Я даже не знал, где Ацо, а спросить-то не успел. Ничем я не лучше этих двух кретинов. Такое же дерьмо.