Кто закажет реквием - Владимир Моргунов

Их целью был трехэтажный особняк, к которому пять дней назад с минимальным комфортом был привезен Ненашев. Обитатели особняка не отличались особой осторожностью при пользовании переносными портативными рациями. Вообще складывалось впечатление, что они проживали на территории отдельного государства размером с участок под особняк, а при перемещении по Южнороссийску пользуются правом исключительной личной экстерриториальности.

Так что программа сегодняшнего вечера в особняке была детективам знакома в мелких даже деталях.

Дойдя до черты «поселка бедных», имеющей со стороны пустыря вид глухого бетонного забора, сыщики из «Инвереска» остановились.

— Вот он, замок, мать его перемать, — негромко сказал Ненашев, — указывая на светящиеся во тьме прямоугольники. — Ни хрена себе огонек в ночи. Иллюминация на пару киловатт в сумме.

— А ты точно определил, что это именно тот дом, который нам нужен? — в шутку поинтересовался Клюев.

— Да, начальник. Я видел его пару раз днем и один раз ночью. И этих впечатлений мне хватит для того, чтобы узнать сию лачужку на лесной опушке даже в состоянии глубокого одурения. Как будем наносить визит — с парадного входа или с черного крыльца?

— Думаю, что лучше со стороны черного крыльца, —

Клюев, наверное, улыбнулся в темноте, но этого никто не заметил. — А поскольку мы пользуемся не парадным подъездом, то и экипироваться будем соответствующим образом.

С этими словами он перебросил рюкзачок со спины на грудь, вынул из него вязаную маску-шлем, оставляющую открытыми только глаза, натянул на голову. Точно также поступили и Бирюков с Ненашевым. Потом они извлекли из рюкзачков оружие, обоймы рассовали в накладные карманы брюк, на руки надели тонкие синтетические перчатки.

— Готовы? — голос Клюева из-под маски звучал глухо. — Тогда — аллонзанфан!

Бирюков быстро встал спиной к забору и сложил руки на уровне солнечного сплетения. Клюев шустро, словно белка, едва коснувшись руками плеч Бирюкова и опершись ногой о его ладони, оказался стоящим на его плечах. Тяжелые ботинки с рубчатой твердой подошвой создавали некоторый дискомфорт плечам Бирюкова, но он даже ритма дыхания не изменил. Еще мгновение — и Клюев, подтянувшись на руках, оказался на гребне стены.

Точно такую же последовательность упражнений проделал и Ненашев. Затем Бирюков вытянул руки вверх, был подхвачен партнерами, зацепился за ребро плиты и с такой же легкостью, как только что его товарищи, вскарабкался наверх. В другой ситуации он отметил бы, что для мужчины, уверенно преодолевшего сорокалетний рубеж, он находится не в самой худшей форме. Но сейчас было не до того. Внизу под стеной росли какие-то кусты, свет из окон не пробивался через них, а еще там угадывались какие-то сооружения типа парника. Спускаться со стены прямо перед нею значило подвергать себя опасности напороться промежностью на какую-нибудь подпорку.

— Прыгаем дальше в огород, — вполголоса произнес Клюев и первым беззвучной тенью, словно большая ночная птица, порхнул вперед.

Бирюков посильнее оттолкнулся от ребра плиты, полетел через кусты, перед приземлением сгруппировался и, перекатившись через согнутую колесом спину, с удовлетворением отметил, что полет его закончился абсолютно благополучно.

А Клюев, полусогнувшись, быстро и бесшумно, словно тень, уже заскользил вперед по тропинке. Теперь они входили в пространство, достаточно ярко освещенное «иллюминацией» в доме.

Но их, естественно, никто не заметил. Вряд ли кому из обитателей дома пришло бы в голову выходить сейчас на свежий воздух — ватерклозет в доме внутри, а на предмет подышать существует балкончик, который выходит на противоположную сторону, на улицу.

Сейчас пинкертонам предстояло самовольно, без спроса вломиться в чужое жилище. Их действия в случае неудачи наверняка будут истолкованы самым невыгодным для них образом, семьдесят седьмая, «бандитская» статья им гарантирована. Но играть по правилам в нынешние времена значило наверняка оказаться в самой невыгодной ситуации.

Дом возвышался неприступной крепостью. Выглянув из-за угла, Ненашев обнаружил, что стальная решетчатая дверь на крылечке сейчас заперта. Да и вторая дверь, ведущая непосредственно в дом, судя по виду, сделанная из твердого дерева и наверняка укрепленная изнутри, не оставляла никакой надежды быстро ворваться внутрь.

Но вообще-то никто с самого начала не собирался проникнуть внутрь таким тривиальным способом, то есть, через дверь. Зря, что ли, Ненашев проторчал около этого дома несколько часов подряд, прикидывая, как же можно будет атаковать неприступную с виду крепость. Решение им было найдено заранее. Клюев «перспективный план» одобрил.

Ненашев не зря назвал дом крепостью. По самому верху третьего этажа располагались зубцы, как у настоящего фортификационного сооружения, когда просветы между зубцами используются в качестве бойниц. Зубцы были достаточно высокими и толстыми — в кирпич. Если в раствор при кладке не пожалели цемента, значит, вес человека зубец выдержит. Тонкий, но прочный капроновый трос должен был охватить зубец по основанию.

Набросить петлю поначалу представлялось делом почти безнадежным — расстояние между зубцами невелико, чуть больше ширины самого зубца, а бросать надо несколько сбоку, да еще на высоту чуть ли не в десять метров.

Но Клюев быстро убедил всех, что наброс петли — дело далеко не безнадежное. Сейчас это удалось ему всего с пятой попытки. Жестом приказав отойти от места предполагаемого падения зубца, если раствор замешивали все же не на совесть. Клюев начал взбираться вверх. В своих предположениях оказался прав Ненашев: для строительства таких домов раствор замешивается примерно такого же качества, как для возведения старинных соборов, а то и получше.

Используя специальный карабин, перехватывая им узелки на тросе, Клюев секунд за двадцать оказался на крыше особняка. Потом влез Бирюков, который был чуть потяжелее

Клюева, но и его опасения относительно плотности кладки оказались напрасными. Замыкал путь наверх Ненашев.

Потом они, стараясь ступать по возможности бесшумно по железной кровле, прошли вдоль бойниц и зубцов к месту, которое Ненашев определил максимально подходящим для внезапного проникновения в дом. Это были высокие окна вдоль винтовой лестницы, которая располагалась внутри специального выступа.

Что же, Ненашев все рассчитал правильно. На лестнице почти не было света, разве что он проникал только через неплотно прикрытые двери внутренних помещений. Клюеву и Бирюкову предстояло атаковать окна на лестничном выступе с фронтона, а Ненашев готовился спускаться сбоку.

Повесив автоматы на ремнях на правое плечо, сняв предохранители, все трое разом скользнули вниз на тросах, закрепленных все на тех же зубцах.

Когда Ненашев излагал свой план «взятия крепости», он, нервно хихикнув, высказал предположение, что окна в крепости могут быть забраны пуленепробиваемым стеклом. Но, как выяснилось, забота о повышенной безопасности хозяев дома не простиралась дальше — или выше — мощных решеток на окнах первого этажа.

Брус сидел, развалившись в удобном кресле. Перед ним на панированной поверхности столика черного дерева лежали несколько листков очень качественной, ослепительно белой бумаги с напечатанным на ней лазерным принтером текстом.

Это был своеобразный отчет, составленный группой работающих на Бруса бывших работников министерства госбезопасности. Да, те же самые деньги, которые позволили Вячеславу Брусову выстроить этот великолепный особняк то ли в мавританском стиле, то ли в стиле кого-нибудь из французских королей, которые давали ему возможность нежиться под щедрым солнцем на Балеарских островах, сделали также возможным и получение информации о людях, которые были известны даже не всем высшим чинам руководства бывшего КГБ. Сейчас Брус внимательно выслушивал рассказ бывшего гэбэшника.

— А что с тем немчурой, который «завязал» с органами? Не колется?

— Не колется, — покачал головой бывший комитетчик. — Есть сведения, что к нему бывшие друзья и сослуживцы дорожки ищут.

— Да? — Брус разлил по пузатым коньячным рюмочкам темно-золотистую влагу. — Может быть, он и в самом деле клад какой-то заветный нашел, а?

— Нет, похоже, что у него есть какие-то документы, которых многие наверху боятся.

— А кто боится?

— Мне бы самому хотелось знать это, — едва заметно улыбнулся отставной рыцарь плаща и кинжала, Был он чуть постарше Бруса, года на три, на четыре. Но если Брус в последние восемь лет шел к цели, определенной им же самим четко, ясно и бесхитростно, шел путем прямым, не отвлекаясь на разную ерунду типа поисков истины и размышлений о сути происходящих событий, то молодой человек, ушедший в отставку в звании капитана, испытывал сейчас чувство досады из-за бесполезно потраченных сил, времени и чувство фрустрации, то есть, глубокого разочарования. Он затратил на четыре звездочки пять с половиной лет учебы в техническом вузе, потом еще два года в Краснознаменном институте КГБ им. Ю. В. Андропова, начал набираться практического опыта в работе, которая ему нравилась, потом грянули реформы, перемены, реорганизации, и он вроде бы остался не у дел… Выполнять роль мальчика на побегушках он не захотел. И, наверное, ошибся, приняв такое решение. Да, уход в так называемые коммерческие структуры приносил доход повыше, чем служебный оклад плюс надбавка на звание, плюс выслуга, но кто он теперь при этом вот жлобе с физиономией вчерашнего «любера»? У жлоба есть большие деньги и — к непреходящему изумлению бывшего чекиста — обширные связи за границей.