Легионы хаоса - Михаил Тырин

— Как знаешь, тебе виднее…

Лури первым прошел через узкий пружинящий мостик, ведущий к люку аэробота. Энейцы положили тюки у борта и теперь нерешительно топтались на трапе.

— Вы летите с нами, — сообщил им Лури. — Я вам разве не говорил?

Воодушевленные энейцы бодро потащили тюки внутрь.

Марго оказалась в чреве невиданной машины. Здесь пахло железом и чем-то химическим. Пассажирские места были организованы, мягко говоря, без роскоши. Если точнее, то просто жесткие скамьи вдоль бортов.

На одной из них устроилась пожилая пара с грудой разнообразных мешков и корзин. Марго сдержанно поздоровалась, но ей почему-то не ответили. Лури же вообще не обратил на других пассажиров внимания.

— Когда отправляемся? — поинтересовался он у своего приятеля.

— Немедленно, как только рассядетесь. Время дорого! Я пошел открывать ворота, держитесь крепче!

— Спасибо тебе, друг мой! — крикнул напоследок Лури.

— Еще увидимся! — донеслось в ответ.

Пол тихонько завибрировал, потом сильнее. Машина издавала шум, похожий на звук пылесоса. С пассажирских мест была видна пилотская кабина, где человек в толстой кожаной куртке быстро орудовал рычагами и поворотными кольцами.

Аэробот сильно качнулся и начал ускоряться. Момент отрыва от поверхности никто не почувствовал — казалось, что аппарат так и продолжает скользить по воде.

— Летим! — сообщил пилот, обернувшись из кабины.

— Отлично! — бодро ответил Лури и помахал рукой. — Курс на Стеклянные острова!

В следующую секунду машина вдруг так резко накренилась, что Марго вместе с тюками перекатилась к другому борту. Она оказалась прямо напротив узенького мутного иллюминатора, и снаружи ей в глаза вдруг ударила волна ослепительного света.

Пилот что-то отрывисто прокричал. Вслед за ним испуганно закричала супруга школьного начальника.

Марго тоже хотелось кричать, но ее швыряло между скамьями, и она никак не могла закрепиться. Она понимала, что аэробот падает и нужно как-то подготовиться к удару.

И действительно, очень скоро последовал удар…

Глава 7

— Редре, в столице вот-вот начнутся беспорядки. Горожане каждый день собираются толпами у комендатур, у них масса претензий к усодам. Они хозяйничают в городе, как варвары, они упразднили даже законные суды и сами выносят приговоры…

Вернувшийся из разведки молодой приват-магистр сидел, привалившись к стене и придерживая перебинтованную руку. Голос его был неровный, как у сильно ослабевшего больного, лицо пересекала широкая ссадина.

— Эшорский губернатор прибыл, но совершенно ни на что не влияет. То и дело передают бесконечные призывы к спокойствию и примирению. Еда каждый день дорожает…

Чебрен, хмурый, как туча, слушал его из полутемного угла столовой. Он лишь один раз прервал разведчика, спросив, что с ним случилось и где напарник.

— Усоды устроили пальбу в воздух, чтоб разогнать толпу, — ответил молодой магистр. — И напугали чапов. Повозка врезалась в толпу. Догмат-магистру Чагу переехало ноги, я оставил его у родственников. Мне досталось меньше.

— А что слышно про Фаустина? — спросил Чебрен.

— Ничего, редре. Его как будто нет. И должен сказать, среди людей мало кого волнует судьба Магистрата. Сейчас люди больше озабочены тем, как прокормить свои семьи.

— Так надо сделать так, чтобы они вновь вспомнили про Магистрат! — непонятно было, к кому он обращался, потому что смотрел в тот момент только на раненого магистра. — Наша былая власть брошена под ноги толпе, и лично мне пока неясно, кто собирается ее поднять. Видимо, настоящий претендент настолько в себе уверен, что даже не торопится. А поторопиться не мешало бы!

— Как, редре? — спросил кто-то из ученых.

— Если б я знал как, мы бы уже действовали, — с горечью ответил Чебрен. — Сейчас главное то, что уже есть силы, которые хотят противостоять оккупации. Эти силы неорганизованны. И победит тот, кто их возглавит.

— Нам будет сложно это сделать, редре. На Магистрат возложена вина за катастрофу Роториума.

— Чушь! Роториум ведь работает?

— Да, редре, — ответил магистр-разведчик. — Его уже не так просто остановить. Но усоды оцепили его тройным кольцом — говорят, на случай новых сбоев. И убрали с улиц все ретрансляторы энергии. Так что он работает вхолостую, просто греет небо.

— Тот, кто посеял ложь, кропотливо ее оберегает, — процедил Чебрен.

Он с усилием встал и прошелся по проходу между столами, размышляя вслух.

— У Магистрата есть тайные фонды, мы даже могли бы собрать небольшую армию. Но что-то мне подсказывает, что от нас этого и ждут. Войны, крови, беды, разорения — и окончательной дискредитации Магистрата. Нужно действовать тоньше и умнее. Я не думаю, что наш авторитет взял да и рухнул в одночасье. Еще остались живые, которые нам верят, их немало. Мы должны работать с каждым. Мы будем приходить к уличным старостам и искать горожан, которые еще верны Истинному Знанию. Главное — начать. Главное — совершить усилие, а дальше оно превратится в силу, которая будет с каждым днем только крепче. Мы вырастим ее, как выращивают кристалл из крошечной песчинки.

— Редре, — подал голос магистр-разведчик. — Я пару раз показал в Вантале свою звезду. Должен признаться, от меня шарахались, будто от прокаженного.

Чебрен остановился, глядя в точку перед собой.

— Если от нас будут шарахаться, что ж… снимем мантии, друзья. И оставим свои звезды до лучших времен. Будем действовать просто, как добросовестные граждане Керии, а не обломки Магистрата. Неважно, под каким именем мы вернем обществу Истинное Знание. Главное — вернуть его…

Влад сидел у самого выхода, и ему не составило большого труда незаметно сбежать из столовой. Вся эта обстановка действовала на него удручающе, он видел перед собой не более чем агонию. Вид раздавленного и сломленного Верховного Магистра, растерянные лица его сподвижников отбивали охоту верить, что эти люди на что-то способны.

Чебрен целыми днями не отходил от радио, ловя обрывки новостей и сообщений из столицы. Ученые слонялись туда-сюда. Меньше всего это место походило на штаб сопротивления.

Смотреть на них было жалко, но еще больше Влад жалел себя. Единственное преимущество, которое он получил рядом с Чебреном, — это не остаться какое-то время без куска хлеба. Но и это, наверно, ненадолго.

Влад прошел вдоль старинной каменной ограды и сел на скамейку в небольшом одичавшем саду. Ему просто хотелось проветрить мозги от депрессивного осадка. А еще давно следовало подумать, как жить дальше.

В саду он увидел Алику. Она нашла площадку, покрытую мягкой невысокой травой, и делала там какие-то упражнения.

— Привет! — Влад помахал ей рукой. — Отдохни, что ли, — и он постучал ладонью по скамейке рядом с собой.

Алика тоже помахала ему, но не подошла, продолжая упражняться. Влад смотрел на нее и не мог понять, что она там отрабатывает. Движения были необычными и какими-то неорганичными, что ли. Алика напоминала балерину, которая то и дело сбивается на брейк-данс.

Наконец, тренировка утомила девушку, и она присела к Владу, вытирая взмокшее лицо полой рубашки.

— И что это было? — тут же поинтересовался Влад.

— Танец водопада, — серьезно ответила Алика.

— Хм… — только и выдавил Влад. — Это где так танцуют?

— В школе научилась. Знаешь, как красиво, когда сразу сотня девчонок на площади начинают так танцевать!

— Не представляю. Мне, честно говоря, показалось, что ты там сшибала летящих жуков. Или избивала ветер…

— А какая разница, — Алика улыбнулась и пожала плечами. — Драка — это тоже танец. И работа — танец. Вообще, всю жизнь надо провести танцуя — нас так учили!

Владу вспомнилась, как эта маленькая танцовщица раскидала троих мордоворотов в трактире.

— А чему еще вас в школе учили?

— Всему, что пригодится в жизни. Готовить, шить, лечить… Я могу даже дом сама построить. Ну, почти сама.

— Зачем ты голову бреешь? Помнится, мы с Лисиным тебя за мужика приняли…

— А зачем волосы? Так удобнее.

— Не знаю… красиво.

— Если очень хочешь, могу отрастить. Они у меня белые-белые! Только никакого проку в этом. У нас в школе ни одна девчонка волосы не отращивала.

— И много там вас там было?

— Много, почти пятьсот!

— Хм… — Влад представил себе полтысячи лысых, странно танцующих девчонок, и ему стало как-то не по себе.

— Настоятель всегда так нам говорил, — продолжала Алика, — растите в себе то, что требует труда и воли! А что само растет — оно никуда не денется.

— Ну да, — усмехнулся Влад. — Мне в школе примерно так же говорили.

— Должен и сам понимать, — серьезно заметила девушка. — Ты же настоящий магистр?

— Ага… настоящий.

— Наш настоятель тоже магистр. Только он старенький совсем. Учителя его называли Ягло, не знаешь такого?