Вперед, конюшня! - Борис Штерн

СПИСОК АББРЕВИАТУР"

Итак, жребий брошен, нам предстоит нелегкий блюз. Эмблема чемпионата стеганый футбольный панцирь над олимпийскими орбитами пяти планет. Рисунок-талисман - дикий серый гусь. Первые три матча проведем в ноябре, остальные - весной. Нельзя сказать, что нам не повезло. Группа получилась не слабая, но и не смертельная. Чтобы выйти в финальный турнир, надо занять первое место. Если не займем, то зачем мы вообще ввязались в этот блюз? "Второе место ничем не отличается от последнего",- так говорит Лобан.

КОЕ-ЧТО О ЖЛОБАХ (ИЗ ДОСЬЕ НА СОПЕРНИКОВ).

Первая игра - со жлобами. Жлобы - это вымирающее Железнодорожное Общество (он же "Викжель", "Желдор", он же "Локомотив"). Ну, какие сейчас железные дороги? Технический атавизм. Ну мю-паровые котлы, ну сикоморовые шпалы, ну стальные (FERRUM+ДОБАВКИ - рецепт известен) рельсы, не более того; разве что в Приобском Хантстве еще коптят небо черные паровозы. Билеты на игру продаются плохо. "Жлобы" неплохие ребята, но, безусловно, мы у них выиграем,- что они могут на своем поршневом пару? Вчерашний день. И вот это "безусловно" для тиффози не оченьто интересно наблюдать. Жлобы на порядок слабее сосок (на тиффозном жаргоне они - "жлобы", а мы - "соски"). Брагин, например, начинал в жлобах, но быстро перешел в соски - его переманил Войнович (аргументы были стандартные: в Метрополии будешь жить, как у Бoга за пазухой, а здесь так и помрешь жлобом на железной дороге, как у Чeрта в промежности), и жлобы не были на нас в обиде- наоборот, они спят и видят, как бы попасть хотя бы в дублирующий состав шошни Службы Охраны Среды. "..."

СОСТАВ.

Я наконец-то определился с составом для официальной заявки с краткими характеристиками каждого игрока "См. Приложение № 6 к академическому изданию "Отчетов"", но сомнения остаются. Полная конюшня чистокровных жеребцов, но все больше тяжеловозов, а настоящих рысаков маловато. В официальную заявку также включены:

Главный тренер - БЕЛ АМОР.

Тренер - ТИБЕРИЙ ВОЙНОВИЧ.

Администратор - СЕМЕН РАФАЛЬСКИЙ.

Главврач - ВОЛЬДЕМАР ВОЛЬФ (с бригадой "скорой помощи").

Пресс-атташе - фройлен ГРЕТХЕН фон ДЮНКЕРКДОРФФ (и вся ее пресс-служба).

Технический и обслуживающий персонал: СВЕКОЛЬНИК - шеф-кок БОРЩ (со всем его камбузом).

БАБА ВАЛЯ и ТЕТЯ КАТЯ (вечно забываю их отчества и фамилии,- неудобно как-то) - стирка, уборка, посуда, клопы, домашний уют.

ХУГО ВЕРСТАК и ГУГО АМБАЛ (приросшие тиффозные прозвища, подлинных имен никто не помнит, да они и сами, наверно, забыли) - помощники администратора, бывшие боксеры-тяжеловесы, грубая сила, тяжелое детство, темное прошлое, хорошие ребята, мастера на все руки: технические работники, механики, водители автобуса, сапожники (штучные кроссовки и бутсы с подковами), массажисты, санитары, мячи и чемоданы таскать, что-то придвинуть, кого-то задвинуть. "Ну и, конечно, функции охраны и телохранителей: "Командор, не надо ли кому в морду дать?" - "Нет, все в порядке, ребята""

САШКА ПЛЕМЯШИН. ПЛЕМЯШ. Наш талисман, наша надежда.

Всё. На выезды больше никого не беру - ни певцов, ни артистов, ни жен футболистов, Никаких жен! В Тулу со своими самоварами не ездят, а если кому-то из жеребцов сильно приспичит попить чаю, то везде во Вселенной найдутся смазливые самовары с большой пропускной способностью; везде есть свои "метрополии", полиция и фонари под глазом. Ну, а до чиновных прихлебателей из ФУФЛА мне дела нет, пусть едут на чемпионат Вселенной посторонними наблюдателями за счет председателя Сури'Нама.

САНТИМЕНТЫ.

МОЙ ПЕРВЫЙ ФУТБОЛ.

Послезавтра - нет, уже завтра,- состоится наш первый отборочный матч со жлобами.

Что-то меня на лирику потянуло в этот поздний час. Я хорошо помню свой первый футбол. В тот день (21 декабря) мне исполнилось семь лет. Я еще был хорошим мальчиком. Днем состоялись детские именины. Пришли мои друзья, девочки и мальчики. Мы пили сладкую колючую воду и обжирались конфетами и пирожными. Все было чинно-благородно. Матушка суетилась на кухне - готовила на посошок земляничное мороженое,- папаня в спальне читал еженедельник "Футбол и жизнь во Вселенной" и предвкушал вечернюю футбольную трансляцию матча "Сосок" с "Башибузуками". Мои гости разошлись в пятом часу вечера - 21 декабря рано стемнело, папаня с матушкой прилегли отдохнуть и забыли об имениннике; а я отправился провожать свою шестилетнюю подружку Ленку. Проводил. Ленка меня мало интересовала. Ребенок - я, то есть,- вышел из дома с Ленкой, перевел даму через дорогу, сдал на руки родителям, потом пробрался на Угол, вскочил на подножку маршрутного фотонного дизеля "atass" и часа через два добрался от Устричного Архипелага до Метрополии. Недалеко, но для ребенка - целое кругосветное путешествие. Там ребенок сразу нашел Большой стрит, это было легко,- происходил прибой, прилив - толпы, орды тиффози валили на футбол,- и прокапал на Олимпийский Полигон со стороны Малого стрита через забор с колючей силовой проволокой. Наши играли с "Башибузуками" "команда БШБЗ - Барнаульского шлакобетонного завода". Ребенок ничего не понимал в футболе. Ребенок залез на осветительную вышку-маяк, облепленную безбилетниками, но он оттуда ничего толком не видел. Нет, ребенок все видел, его глаза были широко раскрыты, но ребенок не понимал увиденного. Ребенок весь дрожал, ребенок пребывал в сильном галлюцинациозном амфибрахии. Рядом с мим завис несвежий небритый дядька,- как сейчас понимаю, это был типичный тиффозный бич ""бывший интеллигентный человек"",- он что-то ребенку объяснял, но ребенок не слышал его. Ребенок еще не умел, не мог воспринять Игру целиком, он видел лишь отдельные фрагменты-картинки, не связанные между собой.

(Уже потом, с возрастом, мое восприятие игры изменилось, все стало наоборот - отдельные картинки приобрели смысл, зато потеряли праздничность и таинственность. Еще один раз подобное дробление ощущений проявилось, когда я впервые вышел на этом же полигоне за основной состав и теперь уже на меня смотрела орда тиффози. Со мной случился тот еще коматозный амфибрахий - по полю ползала на ватных ногах какая-то сомнамбулическая саламандра. Меня вскоре заменили, но тогдашний главный тренер конюшни Джордж Уэлльс не сказал мне ни слова укора.) Запомнился полигон - по углам мигающие звезды, на полюсах две рамы из квазаров, бритвы прожекторов, черная дыра в центре - в ней разверзлась такая густая фиолетовочерная темнотища, как повидло из черной смородины. Запомнилась многомиллионная обезумевшая орда тиффози взрослые дяди, гнавшие фотонную волну.

Наконец раздался свисток арбитра. (В этот ответственный момент мать спросила отца: "А где ребенок?!" и этим внезапным вопросом невольно перебила и опустила ему все настроение - тем хуже мне досталось при возвращении.) В тот вечер конюшня сыграла не лучший свой матч, но все-таки выиграла выиграла скромно, с потом, с надрывом и с классическим результатом 1:0. Запомнился рыжий правый бек Геннадий Лоза, атаковавший по своему флангу и забивший этот единственный гол. Я даже толком не помню, как забивался этот гол, потому что чуть не слетел с вышки - Олимпийский Полигон взорвался таким гвалтом и грохотом от самодельных фотонных хлопушек, будто в нашей части Вселенной шарахнула небольшая новая Кракатау. Потом финальный свисток, и начался отлив - тиффозное море отхлынуло, оставляя на Олимпийском полигоне окурки, газеты, стаканы, бутылки, плакаты, флаги. Потом ребенок заблудился. Нет, я просто сидел на вышке и' не знал, как вернуться домой, потому что буйные орды тиффози расходились и разъезжались в разных направлениях.