Андреевский крест - Андрей Дай

Вот и скользил я среди деревьев как тень. Особо и не скрывался, будучи уверенным, что о приближении к врагам меня лесные жители успеют известить. Где обезьяна в кустах сидит, там птицы не поют, и листья шепчутся по-другому.

Дорога слева изгибалась как змея, но в основном выдерживала направление на северо-восток. Мы прошли еще километр, а засады так и не встретили. Леха уже успел расслабиться. Поделился даже со мной сомнениями, а не лохи ли наши противники. Или первый таких ужасов второму наболтать успел, что оба теперь чешут от нас, ног под собой не чуя.

Ему – я брата имею в виду – хорошо было. Ему разговаривать можно. Хоть пой во все горло или матом каждое встреченное по дороге дерево крой. Он и должен был шум производить, внимание противника на себя отвлекать.

В общем, углядел я их. Не ожидал, что эти два козла такое место для нападения выберут. Неподходящее. Ладно бы на повороте, один с одной стороны дороги, другой с другой. Да так, чтоб сектора друг другу не закрывать и чтоб под дружественный огонь не попасть. А эти – на прямом участке колеи, да еще и рядом. Первый, он с ружьем и с красным поясом – трудно спутать, на корточки присел. У «базуки» его ствол тяжеленный, вот он на развилку куста его и пристроил. А руки дрожат – кусты трясутся. Новый враг – пояс синий. С пистолями – один в руке, второй за поясом. Так он вообще рядом стоял. Плечом о ствол дерева оперся и головой крутил. Типа вроде как скучно ему. Как такого не повеселить.

Пощелкал гарнитурой. Потом не удержался и голосом команду быть повнимательней продублировал. Черт их разберет, мореманов этих, какие у них сигналы приняты. Еще мне не хватало, чтоб брата из-за пустяков подстрелили.

Леха отсигналил, что понял, и затянул какой-то смутно знакомый марш. Пел и ногами так топал, что у всех окрестных птичек-синичек культурный шок случился. Ну, этого, типа того, когда звезд оперы на попсовом конкурсе в жюри садят. Те по полжизни дыхалку разрабатывают, дышать правильно учатся и ноты всякие горлом тянуть. И вдруг они слышат этаких длинноногих грудастых девочек-припевочек, которые из всех песен только те знают, которые ночные кукушки на ушко продюсерам поют. Хи-хи…

А вот падлам, что на моего сына руку посмели поднять, песни старшего мичмана понравились. Они даже мнением каким-то обменялись тихонько. «Синий» и второй пистоль вынул, а «красный» ружье свое взвел и к плечу приложил. Только хрен вам в полный рост, а не тело моего любимого младшего брата! Я с пятидесяти метров из рогатки не промахивался, а уж из винтовки и подавно. Успел даже на первый-второй их разложить. Ствол вниз – раз, ствол довернуть и вверх – два.

– П-падай, – и начал считать. Раз, два.

«Красный» сразу мордой в траву клюнул – готов. А вот «синий» заверещал как недорезанный поросенок и за дерево прыгнул. Надо же такому случиться, руку он не вовремя опустил. Как раз под вторую мою пулю.

Бабах!!! Это он не целясь, просто в мою сторону из пистолета своего стрельнул. Гром, дым, вопли. Я в полном офигении, лес в тумане. Война прям настоящая. Даже не знаю, чего бы я дальше делать стал, если бы не Леха. Вот вроде здоровенный, как медведь. В плечах – полтора меня. А умеет быть быстрым как молния. Как он из положения «лежа на обочине» до засады добежал, одному богу ведомо. Только следующий ход его был.

– Вот ты где, блин. – И сразу следом грохот двенадцатого калибра. – Два двести, братуха. Вылазь. Чисто.

Ну чисто, так чисто. Первого-то я точно снял, а со вторым мичман разобрался. Не мог же он с трех шагов промахнуться?! Чему-то ведь и мореманских спецназеров учат.

– Че тут у нас? – поинтересовался, выходя из сумрака.

– Тьфу, черт, – дернулся брат. – Ну ты, блин, даешь! В натуре, как леший.

– При Советах учили на совесть, – утирая пот и паутину с лица, оправдался я. – Мастерство-то не пропьешь. Помнят ручки-то…

Леха заржал и протянул мне рукояткой вперед разряженный пистоль:

– На, братуха. Я такого антиквариата и в музее не видал. Ствол, зацени, какой. Шестигранный. А это, по ходу, кремень?

– Не похоже. – Ковырнул зажатый в держателе золотисто поблескивающий камешек. – Егорке оттащим. Он разберется.

– Не вопрос. Я и дуру эту упру. Для коллекции. Над камином в форте приладим. Жаль у этих корсаров сабли нема…

– Кто же по лесам, по долам с железными палками бегает? Кстати, брат! Куда они так торопились-то? Не желаете ли, господин хороший, полюбопытствовать?

– Морем давно пахнет, – покрутил носом мичман. – Тут уже недалеко. А раз дорога, значит, там люди живут. Логично?

– Еще как, – хмыкнул я. – В падлу будет пройти мимо и не поздороваться. Типа соседи.

– Типа того, – засмеялся Леха. – А я уж переживать начал, что некуда будет за ясаком наведываться.

– Да лучше бы подальше, – поморщился я. – Сколько мы прошли? Верст десять, двенадцать?

– Пятнашку не хочешь? Но по прямой всяко ближе.

– Близко. Если с аборигенами базар гнилой выйдет, придется с оглядкой обустраиваться. Чтоб какой-нибудь баран в спину из такой вот бандуры не зазвезденил.

– Разберемся, – любимой моей присказкой отговорился брат.

– Попробовать нужно пальнуть из этой пищали. – Я нашел для себя повод тащить полтора десятка километров лишние килограммы. – Посмотрим, с какой дистанции их начинать опасаться. Обратно пойдем, заберем…

Однако прежде чем продолжить глубокую разведку, мы потратили еще несколько минут на то, чтоб обследовать трупы врагов. Не то чтоб нам были необходимы невеликие ценности из карманов незнакомцев. Мародерку мы с Лехой воспринимали скорее как часть процесса сбора информации о противнике. Любая мелочь могла много чего рассказать об обитателях этой земли. В итоге мы с братом стали обладателями конусовидной фляжки с порохом, свинцового прутика, горсти камешков, похожих на те, что были зажаты в замках оружия туземцев, нескольких медных монет, двух амулетов с каким-то незнакомым символом и пары неплохих кованых ножей. Кроме того, в поясе «синего» обнаружился небольшой кожаный кошель, содержимое которого мы изучать не стали. Заторопились. На часах время перевалило за семь часов, солнце уже практически коснулась горизонта, а бродить по лесам в темноте желания не было.

Ах да. Я разгадал наконец-таки загадку чем-то зацепивших меня следов. Все дело в обуви. Если на ногах первого, «красного», были обычные, как Леха сказал, палубные ботинки, то второй оказался обут в высокие, до колена сапоги с очень мягкой подошвой. В таких хорошо красться по лесу, если знаешь как. Но, судя по всему, «синий» не знал. Попросту снял с кого-то, польстившись на аккуратную работу и качественный материал. Иначе не подпустил бы меня так близко и в конце концов не поплатился бы за это жизнью.

Долго искать поселение туземцев нам не пришлось. Деревья стремительно редели. Иногда встречались целые поляны, «украшенные» пнями и горами гниющих тонких веток. А потом – мы и километра не прошли – лес расступился, и перед нами открылась картина относительно обжитого места.

Неровные квадратики полей, большей частью уже убранных. За ними, на берегу обширной бухты – пара десятков деревянных домиков с плоскими крышами, на которых были зачем-то навалены крупные камни. Сараи. Чуть в отдалении – более крупный. Видимо, склад. В бинокль было хорошо видно, как люди выкатывали оттуда бочки и выносили упакованные в ткань тюки. Сети, сушащиеся на подпорках. Длинные и узкие лодки на пляже. А в самой бухте, чуть ли не по центру – деревянный же корабль.

– Шхуна, – определил мичман. – Только корпус какой-то странный. Слишком… – Он надул щеки и зачерпнул воздух здоровенной ладошкой. – Толстый. Во! С таким по волнам не побегаешь. Будешь шлепать, как бревно.

– Да похрен, – поморщился я, забирая у моремана бинокль. – Ты фотик догадался взять?

– Неа, – огорчился брат. – Маслу оставил. Кто же знал?

– Вот и я, бляха от ремня. И рисовать не умею. Как будем среднему рассказывать, что реальный парусник видели и деревню эту чудную? Типа че-каво?

– Слышь, братан, – вскинулся Леха. – А эта, камера, что он нам вешал в первый заход? Ты ее снимал? Я-то сразу сдернул. Она у меня место занимала нужное…

– Это какое такое? – копаясь в нагрудном кармане, усомнился я. – Колись, давай, чего еще с собой таскаешь? А то «тотоша» за пазухой – это уже сильно!

– А-а-а, – словно мошку смахнул. – Фигня. Типа последний довод морской пехоты. «Феня».

– Кто?

– Не кто, а что. Граната. Ф-1. По-нашему – «феня».

– Ну, ты даешь, – хмыкнул я и нащупал наконец среди прочего барахла шарик с прищепкой. – О! Есть. Стучись на базу. Пусть Егорка ноут свой заводит и связь проверяет. Добьет, поди? Как считаешь?

– Вот и проверим, – согласился мичман, вытягивая телескопическую антенну. – Дай бог…