Инфицированные - Скотт Сиглер

Перри разжал кулаки, испытывая смущение и стыд. Получается, он вынудил Сэнди бояться его, опасаться, что он может сорваться и ударить (как на предыдущей работе, язвительно напомнил ему внутренний голос, как с предыдущим твоим начальником!).

– Простите, – тихо пробормотал Перри.

Страх в глазах Сэнди сменился озабоченностью, но, несмотря на перемены в поведении Перри, она все-таки отступила к выходу.

– Похоже, в последнее время у тебя стресс, – задумчиво сказала Сэнди. – Ступай домой, отдохни.

Перри даже побледнел при мысли о том, что придется раньше времени уйти с работы.

– Со мной все порядке. В самом деле. Я в состоянии решить проблему в «Пуллмане».

– Неважно, – ответила Сэнди. – Поручу кому-нибудь другому. Отправляйся домой. И поскорее.

Она повернулась и вышла.

Перри тупо уставился в пол, ощущая себя полным неудачником, человеком, не оправдавшим доверие. Какие-то мгновения разделяли его от страшного момента, когда он мог ударить человека, предоставившего ему возможность уладить жизненные неурядицы. Сэнди дала ему все, и вот как он ее отблагодарил!.. Все семь больных мест зачесались одновременно, лишь усилив раздражение. Перри упаковал портфель и набросил пальто.

Он вышел из офиса, чувствуя спиной сочувственные взгляды коллег. С красным от стыда лицом сел в машину, швырнул портфель на заднее сиденье и включил зажигание.

20

Некомплект

Трудно было поверить, что прошло всего семь дней с тех пор, как за ним послал Мюррей. Семь дней назад он еще ничего не слышал ни о треугольниках, ни о Маргарет Монтойе, ни о Мартине Брубейкере. Семь дней назад его напарник не был прикован к больничной койке.

Семь дней назад Дью Филлипса вызвал к себе шеф. Когда-то они воевали бок о бок, но после Вьетнама почти не общались. Звонок Мюррея означало лишь одно – ему нужен исполнитель. Для весьма… непривлекательной работы. Необходимо было покопаться в грязи, а Лонгуорт с его английскими костюмами и маникюром этого не любил. И все-таки они прошли вместе огонь и воду. Хотя Мюррей теперь занимал высокий пост в ЦРУ, намного опередив сварливого лейтенанта, с которым воевал во Вьетнаме, когда он обращался к Дью за помощью, тот неизменно отвечал согласием.

Лишь семь дней назад Дью стоял в приемной Лонгуорта, рассеянно поглядывая на симпатичную рыжеволосую секретаршу и раздумывая над тем, спит с ней Мюррей или нет.

Та сверкнула большими зелеными глазами и широко улыбнулась.

– Чем могу помочь вам, сэр?

Ирландский акцент, отметил про себя Дью. Если Мюррей не трахает ее, он точно импотент.

– Я агент Дью Филлипс. Меня ожидает Мюррей.

– Конечно, агент, проходите, пожалуйста, – еще раз улыбнувшись, сказала рыжеволосая. – Вы немного опоздали, а мистер Лонгуорт не любит ждать.

– Да неужели?

И Дью вошел в спартанский кабинет Лонгуорта. Одну из стен украшал изрешеченный пулями американский флаг. На противоположной стене висели фотографии Мюррея с каждым из последних пяти президентов. Дью обратил внимание на отсутствие каких-либо фотографий Мюррея в форме. Очевидно, ему хотелось забыть о том времени, о том, кем он тогда был и что делал. Дью забыть не мог, да и не хотел. Это являлось частью его жизни.

Он, естественно, вспомнил флаг, висящий на стене, вспомнил артиллерийскую базу, на которой в живых, кроме них с Мюрреем, осталось лишь шесть человек; вспомнил, как сражался за свою жизнь с ожесточением раненого зверя. Вспомнил схватки с вьетконговцами в грязных, заваленных мешками с песком окопах, при тусклом свете звезд.

Мюррей Лонгуорт сидел за полированным дубовым столом, лишенным какого-либо декора, если не считать компьютера.

– Привет, босс, – сказал Дью.

– Не люблю, когда ты меня так называешь. Мы ведь об этом уже с тобой говорили.

– Было дело, – кивнул Дью. – Наверное, я начисто все забыл.

– Присаживайся.

– Неплохое у тебя здесь местечко. Ты в этой конторе года четыре заседаешь, не так ли? Рад, что наконец и мне довелось ее увидеть.

Мюррей ничего не ответил.

– А последний раз мы с тобой разговаривали… постой, дай-ка вспомнить. Семь лет назад! Семь лет прошло с тех пор, как тебе в последний раз от меня что-то понадобилось. Твоя карьера снова трещит по швам? Решил позвать старину Дью, чтобы он вытащил твою задницу из пекла?

– Сейчас речь совсем не об этом.

– Конечно, босс, конечно. Ты ведь знаешь, я не так молод, как раньше. Мое дряхлое тело может не подойти для грязной работенки.

Левый верхний угол национального флага был грязно-коричневого цвета. Дью лучше других знал, в чем тут дело. Когда-то полотнище крепилось к флагштоку, которым Дью убил вьетконговца, вогнав медный наконечник ему в живот, словно копье в дикого зверя. Нижний правый угол тоже был чем-то испачкан, и Дью хорошо помнил, как он тщетно пытался остановить кровь, хлеставшую из горла восемнадцатилетнего капрала Квинта Уоллмана, сраженного пулей из АК-47.

В то время никто из них не мог похвастаться особым патриотизмом. Просто знамя оказалось именно в том месте, где происходил бой, где они из последних сил отбивали атаки до тех пор, пока не прибыли вертолеты. Лонгуорт был последним, отстреливался от наседавших врагов и ждал до конца, убедившись, чтобы все остальные, включая Дью, забрались на борт. Он схватил и занес в вертолет забрызганное кровью, изорванное пулями знамя. На его месте в тот момент мог оказаться любой. Когда все поняли, что самое страшное позади, что им удалось избежать смерти, оставив на поле боя тела друзей и врагов, боевое знамя естественным образом приобрело особое значение.

Дью смотрел на потрепанное полотнище, не в силах отогнать нахлынувшие воспоминания, пока Мюррей его не окликнул. Тогда, вернувшись к реальности, он молча сел на стул возле стола, вытащил из кармана пиджака мягкую карамельку «Тутси-Ролл», развернул ее, положил конфету в рот и машинально бросил обертку на пол. Некоторое время молча жевал, поглядывая на Мюррея, потом спросил:

– Слышал о Джимми Тилламоке?

Мюррей отрицательно покачал головой.

– Схлопотал пулю. Из старого «кольта» 45-го калибра. Лицо всмятку.

Мюррей опустил голову и тяжело вздохнул.

– Бог мой, я не знал!

– Только представь, – продолжал Дью, – за последние четыре года он несколько раз проходил реабилитационное лечение. Туговато ему пришлось. Ему были нужны друзья для поддержки.

– Почему ты мне не позвонил?

– А ты разве приехал бы?

Ответом на вопрос было молчание Мюррея. Оторвав хмурый взгляд от пола, он посмотрел в каменные глаза Дью.

– Выходит, остались только мы с тобой…

– Да, – проговорил Дью. – Только мы вдвоем. Здорово, что все эти годы мы не теряли друг друга из виду… Давай-ка к делу, босс. Что тебе нужно?