Как устоять в любви - Джон Пауэлл

Замечание. Я уверен, что вы, так же, как и я, временами чувствовали, что другие не интересуются вами по-настоящему. Даже те, кто, как мы полагаем, любят нас, и которых мы сами любим, иногда не проявляют особого интереса, слушая нас. Я знаю немало жен, которые чувствуют такое отношение со стороны своих мужей, и наоборот. То же самое я нередко слышал от молодых людей, которым казалось, что их родители не интересуются ими. На самом деле я думаю, что многие или большинство этих случаев могут объясняться тем, что "отвергнутая" сторона использовала при самораскрытии один из первых двух мотивов – либо вентиляцию, либо манипуляцию. Я знаю по собственному опыту, что переживаю определенный дискомфорт, когда я чувствую, что меня используют, или мною манипулируют. Я в этом случае начинаю посматривать на часы, ища повода, чтобы уйти. Человек – существо общительное по самой своей природе. Закон общительности написан в наших сердцах. Однако это желание познавать и быть познанным не включает в себя желание стать мусорным баком или человеком, решающим проблемы других.

Доверие – это выбор

Любой из нас, когда размышлял о том, стоит ли ему пойти на риск эмоциональной открытости, спрашивал себя: "Могу ли я довериться ему? Как далеко можно пойти в этом доверии? Поймет ли он меня или отвергнет мои чувства? Вдруг он посмеется надо мной или начнет меня жалеть?" Лучший способ убедиться в том, годится ли температура воды для купания, – войти в воду по щиколотку. К сожалению, большинство из нас предпочитают оставаться на бережке, желая удостовериться в этом как-то иначе, и в результате никогда не входят в исцеляющие воды диалога.

Ожидание в целях получения абсолютной гарантии доверия напоминает мне один забавный случай. Мать одного мальчика отвечала друзьям своего сына, звавшим его купаться: "Я не позволю Майклу входить в воду до тех пор, пока он не научится плавать!" Очевидно, единственный способ научиться плавать – это войти в воду. Точно также единственный способ научиться доверию – доверять.

Диалог не может быть отложен. Суд не может вынести приговора до тех пор, пока судебное разбирательство не окончено. Также и диалог требует волевого акта – я решаюсь довериться вам. Я не могу быть уверен. Возможно, вы разочаруете меня. Но я должен пойти на риск, должен попробовать открыть вам свои самые трепетные чувства, потому что я хочу отдать вам мой самый ценный дар – потому что я люблю вас. Именно потому, что я вас люблю, я готов принести вам мой самый ценный дар – мое доверие.

Миф об уединении

Одна из наших острейших потребностей, которая легко может превратиться в невротическую озабоченность, – это потребность в ощущении безопасности. Так, большинство из нас хочет иметь свою собственную комнату с надписью на двери: "Не беспокоить!" Мы хотим иметь безопасное место, забаррикадированное от вторжения других с их зондирующими вопросами и желанием расследовать про нас все. Нет более болезненной обнаженности, чем обнаженность психологическая. Из этой потребности в ощущении безопасности и защищенности от пытливых посторонних глаз вырастает миф о том, что каждый нуждается в собственном личном убежище, куда никто кроме него не войдет. И тем не менее, это всего лишь миф, в отношении которого мы желали бы, чтобы он был правдой, но от этого он не перестает быть мифом.

Гораздо больше, чем в каком-то уголке, предназначенном исключительно для нас, мы нуждаемся в том, чтобы у нас был кто-то (абсолютно доверенное лицо, конфидент), кто знал бы нас как свои пять пальцев, а также были кто-то еще, (близкие друзья), знающие нас очень хорошо. Убежище для уединения, которое мы создаем в качестве места, куда можно убежать и куда никто не сможет за нами последовать, означает смерть для человеческой близости, так необходимой для полноты человеческой жизни.

Во-первых, надо заметить, и это стало сейчас уже общим местом, что я могу знать о себе самом лишь в той мере, в какой у меня хватает смелости довериться вам. Если я себя чувствую с вами совершенно свободно в месте, над которым красуется надпись: "Не беспокоить!", это, несомненно, означает, что поддерживаемый вашим обществом, я смогу войти в такие места внутри меня, о существовании которых я никогда раньше даже не подозревал. Я войду в такие места, куда я ни за что не смог бы войти один. Я нуждаюсь в том, чтобы моя рука была в вашей руке, нуждаюсь в вере в вашу преданность и вашу безусловную любовь, даже для того, чтобы попытаться быть просто честным с самим собой.

Во-вторых, ваша любовь будет эффективна лишь в той мере, в какой я доверяю себя вам. Когда вы говорите мне, прибегая к любому из бесчисленных способов, что любите меня, я хочу верить в то, что вы действительно знаете меня. Если я в какой-то мере буду прятаться от вас, то в той же мере будет урезано значение вашей любви ко мне. Я всегда буду бояться, что вы любите только лишь часть меня, ту самую, которую я вам позволил узнать, и что если вы узнаете меня по-настоящему, всего меня, то вы не будете меня любить. Любовь идет вслед за познаванием другого, так что вы можете полюбить меня лишь в той мере, в какой я позволил вам меня узнать.

Совершенно верно, что при любом общении доброта без честности – этот сентиментальность, но так же верно и то, что честность без доброты становится жестокостью. Подлинное общение предполагает способность быть одновременно по-настоящему честным и по-настоящему добрым. Хотя это является одним из самых трудных правил диалога, об эмоциях следует говорить именно тогда, когда их испытываешь, и именно тому человеку, с которым эти эмоции связаны, доброта может нам весьма помочь в отношении того, как мы будем говорить о своих эмоциях.

Но что можно сказать о таких вещах, которые не являются в точном смысле слова эмоциями, но скорее старыми "запертыми комнатами", которые длительное время представляли часть нашего человеческого багажа и были узловыми пунктами многих наших эмоций? Нередко эти "секреты прошлого" оказывают определенное воздействие на наш собственный образ, каким мы его сами видим, и на наше поведение. Предположим, что это какая-то унизительная постыдная ошибка в прошлом или невротическая склонность, о которой никто не знает. Возможно, если я скажу об этом своему партнеру в одном из диалогов, то он начнет иначе думать обо мне. Он, может быть, даже усомнится в моей нормальности.

Некоторые говорят, что нельзя быть совершенно открытыми и честными с теми, кого любишь. Это может оказаться для нас непосильным. Эти люди говорят, что мы должны быть настоящими лишь в той части себя, которую мы открываем. По причинам, о которых я говорил выше, я не верю всему этому, Я лишь считаю, что сообщение о таких вещах, которые не являются в точном смысле эмоциями, но которые оказывают на наши чувства большое влияние, следует делать с определенной осторожностью и в подходящее время.

Каждый человек должен сам принимать решение в отношении стабильности его отношений с другим, о глубине понимания и принятия. По всей вероятности, такого рода сообщение должно быть сделано тогда же, когда человек об этой вещи вспомнил, или же, если это кажется слишком неосторожным шагом, то откровенность такого рода следует отложить до какого-то момента в будущем, когда будет достигнута необходимая глубина понимания и принятия. Постоянное утаивание будет постоянным ущербом во взаимоотношениях и препятствием к той любви, которая могла бы быть.

Обвинения – недопустимы

Из всех вещей, угрожающих подлинному диалогу, особенно следует избегать вторжения в диалог обвинений либо партнера, либо самого себя. Мы уже говорили, что никто не может быть причиной наших эмоций, но может лишь стимулировать те эмоции, которые уже есть в нас. Самый обычный путь, через который обвинение проникает в диалог и разрушает его, лежит через дверь уверенности в том, что именно вы являетесь причиной, вызвавшей мои эмоции, или что имеется по крайней мере очевидная связь между вашими действиями и моими эмоциями, – "любой на моем месте отреагировал бы точно так же!" Обе реакции основаны на обвинении, и оба обвинения неправомочны.

Например, мы с вами договорились встретиться в определенном месте в определенное время. Вы опоздали на полчаса. Я ужасно рассердился. Мне в этом случае следует сказать вам об этом, как о простом факте, подразумевая только, что во мне живет нечто такое, что отвечает гневом, когда мне приходится кого-то ждать. Но представьте себе возможные осуждающие обвинения, которые могут излиться через мои слова, интонации, выражение лица.

"Ты мог бы придти вовремя!" "Ты поступил невежливо!" "Тебе наплевать на меня!" "Какая же это любовь к ближнему!" "Ты никогда не можешь придти вовремя!" "Ты просто эгоист!" "Ты сделал это мне назло!" "Вот почему у тебя нет друзей!" "Ты вообще не умеешь рассчитывать время!" "Только ты можешь ухитриться опоздать в такое место!" и т.д.