Счастливые слезы Марианны - Хосе Антонио Бальтазар

После ужина хозяева и гости перешли на веранду.

Отец Умберто, старенький дон Октавио, известный археолог, сделавший немало открытий на полуострове Юкатан, потягивал виски с содовой, а вернее содовую с несколькими каплями виски.

— У всех своя бочка вина, данная на всю жизнь, — сказал дон Октавио, коснувшись своим большим граненым стаканом бокала Джоаны, где две соломинки торчали в ароматной ледяной кашице по имени «дайкири». — Некоторые торопятся выпить эту бочку, словно кто-то ее у них отнимет, и спиваются. Другие пьют понемногу, растягивая удовольствие на всю жизнь. Я отношусь к последним, хотя, по чести говоря, в бочке моей осталось всего несколько капель.

— Дядя Октавио, если вам не хватит вина, я с радостью подолью вам из своей бочки! — засмеялась Лили, поднимая бокал, доверху наполненный душистой «сангрией».

Зазвучала музыка.

Это был трубач и композитор Эрб Алперт со своим оркестром «Медь Тихуаны», исполняющим неповторимо пританцовывающие ритмы мексиканско-американского джаза.

Умберто пригласил Марисабель.

Он чуть старомодно вел ее, чрезмерно покачивая плечами и бедрами и манерно отведя ее руку к своему плечу.

«Жаль, что они почти одного роста, — подумала Джоана. — Даже может показаться, что Марисабель смотрит на него сверху вниз».

— Тебе нравится у нас?

— Очень, — улыбнулась девушка. — У тебя замечательный отец.

— А сестра?

— Ты сказал, что она… не была замужем?

— К сожалению…

— А может быть, она об этом не сожалеет?

— Думаю, что сожалеет. Я не раз говорил ей о том, как меня тяготит одиночество. И она соглашалась со мной…

— Может быть, одиночество не так страшно?

Умберто вопросительно посмотрел на Марисабель: о чем она думает?

Он решил рассказать ей об отце.

— У него была трудная жизнь. Он ведь испанец. Сражался во время гражданской войны на стороне республиканцев, был ранен, чудом вырвался из Испании, был интернирован в Алжире, чуть не умер от лихорадки…

— Поглядеть со стороны, не скажешь.

— Просто он оптимист. И здесь в Мексике ему пришлось не сладко. Уже в зрелом возрасте он окончил университет, долго мыкался без работы. Но в первой же археологической экспедиции открыл древнее захоронение, написал ряд интересных работ. Жаль, что я не в него, а в покойную мать. Когда трудно, я теряюсь. Вот и теперь не знаю, радоваться мне или печалиться…

— Какие-нибудь неурядицы?

Умберто грустно улыбнулся.

— Марисабель, я не знаю, как мне жить дальше, — на глазах у него блеснули слезы. — У меня все из рук валится. Думаю о тебе, хочу быть с тобой… Постоянно.

Марисабель рассмеялась: такие горькие слова под такую веселую музыку… В глазах Умберто мелькнул то ли страх, то ли отчаяние. Марисабель поспешила утешить его.

— Умберто, мне кажется, что ты хочешь мне сказать что-то важное.

Умберто широко открыл глаза — не шутит ли она, и робко произнес:

— Я прошу твоей руки.

Они остановились и разомкнули танцевальное объятие.

Эта остановка не осталась незамеченной.

— Сынок, неужели ты наступил красавице на ногу?

— Отец, донья Джоана, — сказал, побледнев, Умберто. — В вашем присутствии с огромной надеждой и любовью я прошу Марисабель выйти за меня замуж!

— И что же она? — спросил, вставая из кресла, дон Октавио, поглаживая дрожащей рукой седые усы.

Марисабель подбежала к Джоане, обняла ее и, уткнувшись ей в плечо, разрыдалась. Потом, отпрянув от матери и улыбнувшись сквозь слезы Умберто, сказала:

— Я согласна, Умберто.

— Шампанского! — торжественно сказал дон Октавио, подав знак дремавшему в дверях официанту.

— Ура! — завизжала Лили, бросившись обнимать Марисабель.

Разумеется, услышанное означало ее победу.

— Поздравляю тебя, — сдержанно сказала Эслинда и обняла брата.

— Только прошу вас, — сказала Марисабель, — пусть пока это будет нашей тайной.

Умберто вопросительно вскинул брови. Дон Октавио, как истинный кабальеро, согласно кивнул.

Марисабель со значением посмотрела Лили в глаза.

— Конечно, конечно, — быстро подтвердила Лили свое обязательство хранить тайну.

— В отличие от большинства людей я счастливая дочь сразу четырех родителей, — с милой улыбкой сказала Марисабель, обнимая Джоану. — Надо также узнать мнение о моем решении остальных.

Умберто подошел к Марисабель и галантно поцеловал ей руку. Разве что поцелуй этот в нарушение этикета походил на печать, которая в течение нескольких долгих секунд никак не желала отклеиваться от документа.

«Не так-то все и прекрасно, — размышляла Лили. Почему она просит все это держать пока в тайне?.. Нет, рано пока отменять задание, которое я дала Кики».

Неспокойно было на душе у Джоаны, странными показались ей смены настроений Марисабель, ее неожиданное решение.

Безусловно, продолжали сказываться последствия нервного срыва, лечебного курса и… ее душевного смятения.

Джоане стало страшно за дочь.

Глава 43

Кики нашел Бето в баскетбольном секторе.

Школа художественного мастерства располагала неплохим спортивным комплексом, которым пользовалось также находившееся рядом балетное училище.

Кики не сразу подошел к Бето.

Сидя в стороне, Бето не отрывал глаз от площадки, где проходила тренировка по спортивной гимнастике будущих балерин, среди которых особенно выделялась Марисабель. И не только дорогим спортивным трико.

По окончании тренировки Марисабель прошла мимо Бето, он поцеловал ее в щеку, и она побежала в душевую.

«Почему я не горячая вода!» — пришла в голову Кики пошлая мысль, показавшаяся ему весьма поэтичной.

Он подошел к Бето, который не собирался уходить, видимо, дожидаясь Марисабель.

— Привет, Бето! Что, если мы с Себасом заглянем сегодня, — спросил он, делая упор на слове «сегодня» так, словно договориться осталось лишь о дне встречи.

— Пожалуй, — с широкой улыбкой ответил Бето, голова которого была занята Марисабель, сменившей гнев на милость.

Поговорили о том о сем.

— Не нужен ли тебе недорогой фотоаппарат, он мне достался по случаю.

— Я и дорогой могу купить, — сказал бесхитростно Бето.

Увлеченный своими мыслями, он не догадывался, что дело не в цене.

— Бето, понимаешь, у меня затруднения с деньгами, и ты бы выручил меня, если бы…

— Сколько стоит аппарат? — спросил Бето и, отсчитав Кики названную сумму, близкую к стоимости такого же новенького, бросил простенький туристический аппарат в свою спортивную сумку.