Память Древних (СИ) - Машевская Анастасия

Они достигли запечатанных врат.

— Да это не ворота вообще, — тут же заявил Стенн. — Это завал какой-то.

— Завал из одного камня, — прокомментировал один из помощников Дагора.

— Учитывая, что его охраняли, это очень важный завал из одного камня, — добавил второй.

— И очень надежный, раз его охраняла всего дюжина, — кивнул Дагор. Стенн вслепую попробовал потолкать.

— Ну, я проверил, — оправдался он.

Жал отпустил Данан, присоединившись к разглядыванию завала. Последний выглядел так, словно какой-то хороший маг, но несусветно плохой зодчий свалил кучу валунов горкой и спаял их каким-то чародейством в единый блок. На монолитной каменюке не красовалось никаких украшений, знаков, рун или даже засовов и следов замков. Разве что отыскались скудные разноцветные россыпи хрусталиков, светящиеся изнутри камня, которые, видимо, разбросала рука того же зодчего-колдуна.

— Это… — протянула Данан. Дагор кивнул тут же:

— Амнирит.

— Тут что-то есть, — заметил Хольфстенн, который изучал врата без особого восторга перед минералом. — Вот тут, посмотрите.

Фирин придвинул к Хольфстенну огоньки. Остальные приблизились. В камнях отыскалась небольшая выемка, подходящая по размерам под кристаллы-светильники.

— Дай-ка один, — тут же сказан Дагор товарищу. Тот мгновенно отреагировал, но втиснутый в, казалось бы, подходящий паз, камень просто потух.

— И что? Это все? — со скепсисом поинтересовался Стенн. Приложился ухом к валуну. Нет, все то же: едва слышный звук скрежета метала о металл и металла о породу. Хотя, на удары киркой не похоже. Как будто кто-то попросту волочит по полу меч без ножен. А раз они могут даже разобрать эти звуки, значит…

— Не такой уж он толстый, — сказали вразнобой Дагор и Жал. — Этот завал.

— Я уже пробовал толкать. Можете попробовать вы, — с наигранным видом оскорбленного достоинства сказал таз’гаротец.

— Ладно. — Дагор быстро взял ситуацию в свои руки. — Надо позвать остальных, вместе до чего-нибудь додумаемся. По крайней мере, мы все это слышим, — он качнул головой в сторону камня.

Даже в тусклом свете по его лицу читалось некоторое облегчение. Недолго думая, Дагор отрядил двух помощников и Фирина назад, за основной частью отряда. Его людям поверят руамардцы, а второй смотритель, Борво, наверняка поверит Фирину, разумно рассудил Дагор, не объясняя, впрочем, ничего вслух.

Стенн и Дагор принялись изучать блокирующий камень. Данан, услышав, что пока можно ничего не делать и, кажется, привал, решила сесть «в позу Фирина». Может, удастся хоть немного отвлечься от голосов, одолевавших голову? Она едва начала опускаться, когда Жал, подхватил её за руку и чуть потянул: пойдем. Данан нахмурилась: чего это? — но пошла. Хольфстенн — Данан видела, обернувшись через плечо — проводил их вопросительным взглядом. Они отошли на два десятка шагов, огоньки, сотворенные Данан сопровождали их путь.

— Жал, — позвала Данан, но мужчина настойчиво дернул за руку: пошли дальше.

Они добрались до того самого уступа, в котором прежде прятались.

— Сожги их, — попросил Жал, указав на трупы исчадий. — Мы понятия не имеем, что за маги по ту сторону завала, — сказал он. — Но даже если там нет заклинателей душ, мы знаем, где есть. Лучше поостеречься.

Звучало более, чем разумно, и Данан, глубоко вдохнув, соткала печать Жертвоприношения — одного из самых мощных известных ей огненных заклятий. Учитывая, как плохо тут все горело и как быстро гасло, Жал, наблюдая короткое зарево, счел выбор чародейки оптимальным.

Пламя заклинания гасло медленнее, всех предыдущих, но неуклонно. Словно что-то постороннее вытягивало из него чародейскую энергию. Однако Данан восполняла приток магических сил в заклятии раз за разом, поддерживая его достаточно долго, чтобы трупы успели иссохнуть и искорежиться. Такое уж точно уже не поднимешь. Впрочем, если подумать, заклинатель душ поднимает собственно души. Чародейка не была уверена насчет наличия таковых у исчадия Пустоты, поскольку их нельзя было в полном смысле считать живыми. Но Жал говорил верно: поди пойми, что за колдуны на стороне врага сейчас. Это ведь сплошь темные чародеи. Так что лишним не будет.

Данан вздрогнула, сглотнув. Она начинала страшно бояться сочетания этих слов — темные чародеи.

— Эй. — Жал коснулся женщины. — Уже все, — сказал он, пытаясь проакцентировать, что действие чар закончилось. — Давай, садись. — Эльф потянул чародейку вниз, так, чтобы в случае чего она могла откинуться на уступ и хоть немного расслабиться. — Порядок?

Данан кивнула несколько раз.

— Да.

Жал сел рядом и коснулся её светящегося лица.

— Погаси их, — попросил он.

— Не могу, — изумилась Данан.

— Не следы, — улыбнулся эльф, и Данан почудилось, что его заточенный эйтианский клык сверкнул, как алмазная грань. Жал сделал движение глазами по полукругу вверх. Лицо Данан мимолетно просветлело пониманием. Огни.

Чародейка приглушила и без того тускловатые шарики.

— Еще, — попросил Жал. — Нам хватит и твоего света.

Данан нахмурилась, но уступила.

— Надеюсь, — сказала, когда погас последний, — ты знаешь, что де…

Чародейка осеклась сама, почувствовав у губ горячее мужское дыхание. Для Данан вокруг было чертовски темно, и она лишь ощутила касание шершавых пальцев эльфа к своим. Жал не говорил, только мягко мял её ладони: это большее, что они могут позволить себе в текущей ситуации. Данан задышала тяжелее, но на душе стало легче. Жал приподнял её руку, положил себе на шею, поднырнув, чтобы придвинуться максимально близко. Неспешно переложил другую руку чародейке на затылок. Поймал губами нижнюю губу и мягко потянул вниз, словно понуждая открыть рот. Его лицо в отсветах серебристого сияния расплывалось у Данан перед глазами. Хотелось спросить какое-нибудь невразумительное: «Жал?», но к чему? Что можно на это ответить? А если он спросит в ответ: «М?», то что скажет она?

И зачем сейчас говорить?

Вечный, разговоры так часто вообще лишены всякого смысла!

Данан прогнулась в спине. Отпустив посох, она обняла эльфа за шею обеими руками, приглашая в ласку, доступную им сейчас.

У него был жаркий рот, теплые руки, настойчивый нрав и, где-то на краю сознания Данан помнила — острый ум. Жал ласкал ей плечи, шею, голову, в которой на время стали тише голоса запертых где-то гномов и нечисти. Но в которой вдруг засвербел обычный внутренний голос робкой девчонки: а мог бы он, Жал, целовать её так же уверенно и тепло не потому, что это поможет ей удержаться на плаву, а просто так?

Мог бы позволить себе с ней заснуть?

Данан прильнула сильнее, вкладываясь в поцелуй с большей страстью, чем ждала от себя. Правда порыва не хватило надолго.

Жал задержался напоследок на несколько секунд, не двигаясь. Потом отстранился — ровно настолько, чтобы их лица не расплывались друг у друга, и чтобы облачка горячего пара еще долетали отголосками до влажных уст.

Губы Жала мимолетно дрогнули в успокаивающем движении. Одна его рука держала шею Данан со спины, другая — касалась груди. Чародейка улыбнулась в ответ — и обмерла от ужаса и… стыда? Его ладонь! Он ведь чувствует, как ускорилось её сердце, как изменилось дыхание!

В отличие от его собственного.

Для него это — просто работа? «Ты хоть знаешь, что эйтианским гадюкам доводилось делать в борделях?» — спросила память чародейки голосом Жала. «Убивать, полагаю», — ответил собственный внутренний голос. Убивать…

Сколько сотен он перебил — или, может, тысяч? — после таких вот несложных манипуляций? Сколько из них так же нуждалось в нем, так же привязывалось к нему, не понимая, что он пуст? Что ему ничто не важно, никто не дорог, никто не нужен?

Наблюдая, Жал все больше расплывался в благосклонной усмешке. Сглотнув, он ласково погладил Данан щеку, не сильно заботясь о чистоте рук.

— Мало, кто из всех них — и женщин, и мужчин — в такой ситуации понимал происходящее, как ты. Я просто слишком давно живу, что чувствовать так остро, — он опустил взгляд на женскую грудь и качнул в эту сторону подбородком, имея в виду сердцебиение. — Если тебя это поддержит, ни один из тех, в чьих постелях я побывал, не бы рыцарем-чародеем, — улыбнулся эльф.