Архитектура 2.0 (СИ) - "White_Light_"

— Никита Михайлович! — просовывается в дверь долгожданная для Мишки голова сестры. — В кардиологии вас потеряли. Надо идти. Да и у нас сейчас доктор ругаться будет. Не подводите уж меня.

— Ни в коем случае, — бодро поднимается Никита Михайлович, ждет, когда Мишка слабо поднимется следом. — Забирайте больного. Я его завтра навещу в разрешенное время. И спасибо, сестричка. Твоему мужу очень повезло с тобой.

========== Часть 13 ==========

В то самое время, пока далекий Никита Михайлович Золотарев сокрушается о падении женских нравов, причина его хандры — Ольга Кампински — переживает по совершенно иному поводу. Еще совсем немного времени назад, разбирая накопившиеся в офисе дела, она совершенно искренне писала Рите о том, что эта текучка съедает нудное ожидание, забивает проходящее время некой иллюзией пользы и полезности.

«Как советовали древние китайцы, те еще хитрецы — если не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним. И если не станет легче физически, то хоть от души отляжет» — скептически мысленно хмыкает Ольга сейчас, ведя машину маршрутом, которым несколько лет назад ходила исключительно пешком, а на пассажирском сидении рядом тихо плачет неизбежно трезвеющая любовь того неповторимого времени — обжигающе-холодная красавица Алька.

— Ты издеваешься? — открыв глаза и сообразив, куда Ольга везет ее, вздыхает Альбина. — В той комнате квартиранты и нас туда просто не пустят.

Попрощавшись сегодня утром с «родным офисом и самой дорогой из его обитательниц», пятнадцать минут назад Аля эффектно появилась из такси перед Верой и Ольгой, неловко молчащими у стеклянных дверей офисной башни, ехидно поинтересовалась — попались?

Пыльный Кутузовский заставит вас двигаться, даже если вы того не хотите. Так и Альбина, родившаяся когда-то именно здесь, в «сталинке», стеной ограничивающей транспортную артерию столицы, заставляет делать шаг, даже если ты твердо решила до этого остановиться.

— Ммм, какие люди! — с томно-пьяным отчаянием вытянулась красивая женщина пред взглядами своего неоднозначного прошлого. — Как видите, я пошла ва-банк против здравого смысла и выиграла! Вы таки здесь. Вдвоем. Что бы там ни говорили наши штатные сплетницы.

Глупо улыбаясь, Аля отшатнулась от взревевшего за ее спиной такси, выдала вслед сбежавшей машине с шашечками гневную матерную тираду.

— Убери ее, — брезгливо распорядилась Вера Ольге. — Еще раз здесь увижу, будут проблемы.

— Никогда не пойму дурацкого кайфа Веры… — выдыхает Аля вместе с эмоциями запах чего-то крепкоалкогольного. — Такая вся королева, крутейными мужиками командует на раз, но стоит ей увидеть тебя… что такого она в тебе видит, чего не вижу я, а?!

Ольга перестраивается в крайний правый, притормаживает у поворота.

— Код, ключ, что-нибудь, чтобы въехать во двор — ее голос холоден. Это тоже действует отрезвляюще и заставляет Альку предпринять необходимые действия.

— Почему ты так уверена, что я не продала эту комнату, что нас пропустят? — глядя на медленно проезжающий за окном старый двор, сердито спрашивает Альбина. Этот чертов двор ей ненавистно ближе, чем родная кожа. Ибо, если верить биологии, клетки кожи постоянно обновляются, а эти же каменные декорации всегда остаются прежними.

«И меня еще переживут! Перемелют каменным своим равнодушием!».

— Твои периодические явления из прошлого, — пожимает плечами Ольга, паркует машину на свободном «гостевом» месте под огромным, царственным каштаном, выключает мотор. Двор успокаивается большой сумеречной кошкой, едва лишь потревоженной чем-то мимолетным и неважным. Сквозь едва колышущуюся листву уютно светятся окна — в одном из них Ольга с Альбиной прожили два года, а Аля до Оли двадцать с хвостом лет.

Потеряв нить разговора, если пьяные претензии Альки можно было бы считать таковым, Ольга умолкает. Своим внезапным появлением Алька спасла ее от натянутого прощания с Верой, от необходимости вранья или повторения своего отказа. За это ей можно быть чуточку благодарной.

— У тебя кто-то есть? — нарушает тишину Альбина очередным спорным вопросом. Почему-то она до сих пор считает, что имеет право на подобные темы. Ольга категорически с тем не согласна, но рот ведь Альбине не завяжешь, как и не вытряхнешь из чужой головы все неугодные тебе самой мысли.

— Я не хочу обсуждать это с тобой, — предпочитает сегодня Ольга честный ответ без оттенков иронии или недовольства. Негласно она благодарна Альке за это ее пьяное явление, избавившее от неприятного прощания с Верой, но не настолько, чтобы начать откровенничать.

— Думаю, есть, — вторая основная черта характера бывшей девушки после бестактных вопросов, это не менее бестактные собственно придуманные ответы. — Слишком уж Вера цветет последние дни. Так она выглядит только от особенно тяжелых сердечных переживаний по тебе. Значит, во-первых, у тебя очередная интрижка, а во-вторых, может быть, даже и не интрижка.

Переведя на Ольгу подозрительно напряженный взгляд, Альбина внимательно ищет подтверждение своей правоты, а получает ответный вопрос «в лоб»:

— Совсем херово? — честно спрашивает в ответ Кампински. Обе знают, что когда Альку припирают нескладухи в личной, собственной жизни, она особенно яро начинает копаться в жизнях окружающих ее людей.

Отстранившись, Альбина спешно надевает маску холодного безразличия, отворачивается и начинает искать что-то в сумочке.

«Наверное, сигареты» — Ольга открывает дверь машины, устало откидывается на удобную спинку сидения, вдыхает прохладную сырость густеющего по укромным уголкам мегаполиса вечера.

Дворы подобные этому очень любят изображать на ностальгических иллюстрациях, вроде «Москва моего детства» с разбегом лет от пятидесятых прошлого века и почти до девяностых.

«Он и сейчас отличается от тех фото разве что машинами — вместо вон того раритетного «бентли» должна стоять «победа», а в остальном — те же окна, клены с каштанами и мужик в трико курит на захламленном балконе.

— Я тебя ненавижу за то, что ты сделала, — сердитым шипением газировки из автомата, который Ольга видела лишь на тех самых фото-ностальжи, вновь вплывает в реальность шепот Альбины. — Ты во всем виновата. Ты соблазнила меня, обманула…

Тихий Ольгин смех — представляя Альку газировкой, она не смогла отреагировать иначе, подливает масла в огонь да подсыпает пороху.

— Конечно! Тебе теперь хорошо! — повышает тон шепота до присвиста Аля. — Есть свобода и можешь делать, что хочешь! Нашла даже такую ненормальную, которая тащится от твоих измен!

— Измены у нас по твоей части, дорогуша, — не понимая, что еще ее здесь удерживает, отвечает Ольга, задается мысленным: «Может быть, Верин мазохизм заразителен?».

А Аля в очередной обиде сердито тычет пальчиком в айфон — видимо, сигарет не будет, а Алька всего лишь искала мобильник.

«Частично она права, — так же мысленно признает Кампински, — курить вредно, а до встречи со мной Алька в принципе не задумывалась о девичьей любви. У нее был твердый жизненный план, рассчитанный почти помесячно. и я в него совершенно никак не входила, пока она сама не вошла в поле моих интересов».

— Ну почему ты не родилась мальчиком? — тихо и горько вздыхает Альбина. — Это какая-то ошибка…

— Не начинай, — закатывает глаза Ольга, — меня всегда устраивал мой пол…

— А меня нет! Нет! И нет! — кричит Альбина дрожащим голосом. — Я бы тогда не мучилась! Была бы с тобой несмотря ни на что! Родила б тебе сына!