Дешевле только даром - Светлана Алешина

— Тем не менее, если я попрошу вас сделать мне ксерокопию?

— Уже сделал! — с улыбкой произнес Могилин и протянул мне листок, на котором была изображена перекошенная черно-белая физиономия с выпученными глазами. Она не вызывала у меня абсолютно никаких ассоциаций.

— Я же говорю, что фото неважное, — примирительно заметил Могилин, когда увидел, как вытянулось мое лицо. — Но, может быть, с отпечатками нам повезет больше…

— Может быть, — с сомнением сказала я. — Ничего удивительного, что Тарантышева так и не смогли найти.

— Бывает, — философски отреагировал Могилин. — Однако вы мне обещали…

— Расскажу вам все по дороге, — решительно заявила я, вставая. — Сейчас вы должны поехать со мной, я познакомлю вас с той женщиной. Смерть Бордюра напрямую связана с ее делом. Вам это должно быть интересно.

Могилин восхищенно покрутил головой.

— Не хотите к нам в отдел? — юмористически морща нос, сказал он. — Нам нужны такие активные, как вы… Ну что ж, считайте, что уговорили. Свободные полчаса у меня найдутся. Только, чур, вы же меня обратно и привезете!

По-моему, он согласился со мной поехать только из личного интереса. В машине я все время ловила на себе его восхищенный взгляд. Это немного сбивало меня с толку, тем более что мне казалось, будто Могилин особенно и не вслушивается в мой рассказ. Тем не менее я успела изложить ему в общих чертах подозрение и основные обстоятельства дела.

Только уже в самом конце поездки, когда напротив «Колеса фортуны» мы свернули во двор дома, Могилин заметил:

— Ага, значит, вот это и есть то самое змеиное гнездо? А их жертва, значит, живет здесь. Действительно, опасная близость!

— Мне кажется, вы зря смеетесь, — сказала я. — Живя здесь, Чижова неизбежно будет сталкиваться на улице с хозяевами казино. Рано или поздно она должна кого-то узнать. Поэтому кому-то, в отличие от вас, ситуация вовсе не кажется смешной…

— Ради бога, простите, Ольга Юрьевна! — сказал Могилин, продолжая, впрочем, при этом улыбаться. — Вы меня не правильно поняли. У меня просто такая манера выражаться…

Мы оставили машину во дворе и поднялись на пятый этаж. На лестнице я предупредила Могилина:

— Смотрите, не заговорите при сыне Чижовой о том случае на теплоходе! Он о нем ничего не должен знать. И вообще, лучше молчите — я сама буду разговаривать…

Могилин шутливо поднял вверх руки. Все-таки он здорово отличался от оперуполномоченных, которые были мне знакомы.

Я опасалась, что Чижовой мы дома не застанем, но, к счастью, этого не случилось, Татьяна Петровна была дома; хотя и собиралась уходить. Она сменила свое обычное серое платье на нарядное синее в белый горошек и буквально преобразилась. В глазах у нее теперь горел огонек надежды, и мне подумалось, что нет худа без добра — может быть, в итоге эта несчастная женщина все-таки окажется в выигрыше.

— Это вы, — сказала она растерянно. — К сожалению, мне нужно бежать. Вы ведь, наверное, слышали..

— Да, я в курсе, — подтвердила я. — И долго вас не задержу. Хотелось бы, конечно, чтобы вы побеседовали с товарищем из милиции… Но раз вы торопитесь, позвольте я задам вам только один вопрос. Желательно с глазу на глаз…

Чижова неуверенно посмотрела на меня, на Могилина и сказала:

— Ну давайте пойдем на кухню… А вы посидите пока в комнате, ладно?

— Не возражаю, — покладисто отреагировал Могилин.

Мы прошли на кухню, и я, не откладывая дела в долгий ящик, разложила перед Татьяной Петровной фотографии.

— Прошу меня извинить, — сказала я, понижая голос. — Наверное, испорчу вам настроение, но вы должны знать… Я встречалась с Петром Алексеевичем, и он мне все рассказал.

Лицо Чижовой помертвело, глаза потухли. Она сумрачно посмотрела на меня, но ничего не сказала и лишь стояла неподвижно, теребя поясок платья.

— У меня подозрение, что на этих фотографиях есть человек из той банды, которая издевалась над вами на теплоходе. Разумеется, теперь он постарел, изменился, но, может быть, вам все-таки удастся его узнать.

Чижова внимательно выслушала меня и послушно пробежала взглядом по разложенным на столе фотографиям. На ее лице ничего не отразилось.

— Простите меня, Ольга Юрьевна, — сказала она устало и виновато, — только тут я ничем вам помочь не могу. Для меня те люди все на одно лицо — чудовища. Я правда ничего не помню, кроме ужаса и стыда — ни-че-го!..

Глава 12

В тот день я еще успела позвонить в Нижний Новгород Чижову. К счастью, я сумела застать его на работе, а его суровый шеф был в этот раз на удивление немногословен и снисходителен.

— Петр Алексеевич, вы мне очень нужны! — сказала я без всяких предисловий. — Вы можете сегодня же выехать в Тарасов?

Вполне отдавая себе отчет в том, что его внезапная поездка может окончиться ничем, я про себя решила в этом случае возместить Петру Алексеевичу все издержки.

— Выехать в Тарасов? — растерянно переспросил он. — Но зачем?

— У меня есть подозрение, что здесь находится кто-то из тех бандитов, — сказала я. — Возможно, Тарантас. Вы должны помочь опознать его. Ведь вы говорили, что у вас хорошая память на лица?

— Да, в общем… — промямлил Чижов. — Но я не могу… Меня не отпустят с работы. И потом, откровенно говоря, у меня туго с деньгами…

— Деньгами поможем, — быстро произнесла я. — А с вашим начальником, если хотите, я сама поговорю. Не забывайте, что речь идет о жизни вашей бывшей жены. И сына!

— Хорошо-хорошо! — умоляюще проговорил Чижов. — Я вас понял! Сделаю все, что смогу.

— Так, может, все-таки походатайствовать за вас перед шефом? — настойчиво повторила я.

— Нет, лучше я сам! — категорически заявил Чижов.

— Тогда я вас очень жду! — сказала я. — Мой телефон у вас сохранился? Отлично! Сразу же звоните. Я вас встречу. Поймите, это очень важно!

Чижов шумно вздохнул в трубку, но поклялся, что сделает все возможное.

Я не знала, как далеко простираются пределы его возможностей, поэтому на следующее утро была как на иголках. Дело заметно застопорилось. Против моих ожиданий, Татьяна Петровна никого не узнала на фотографиях. Оперуполномоченный Могилин не давал больше о себе знать. Приезд Чижова оставался под вопросом. Вдобавок на работу не вышел Ромка.

Это было довольно неожиданно. Никогда прежде он не исчезал, предварительно не предупредив об этом. Конечно, причина его отсутствия могла быть самой банальной, но отчего-то это произвело на меня самое неприятное впечатление.

Чтобы как-то убить время, я развлекалась тем, что строила в уме самые невыигрышные модели дальнейших событий. Например, такую: Чижов в последний момент дрейфит и отказывается от своих показаний — естественно, при этом он не приезжает. Или приезжает, но никого на фотографиях не узнает. К тому же выяснилось, что Бордюра никто не убивал, и он просто стал жертвой собственной неосторожности. Мы тогда оказываемся в полных дураках, и все приходится начинать сначала.

Что ж, в таком случае придется вплотную заняться супружеской парой, которая затеяла столь странный квартирный обмен. Что-то же они все равно должны знать. Если их хорошенько прижать…

— Ольга Юрьевна, дорогая! — произнес вдруг сидящий за компьютером Кряжимский. — Не увлекайтесь! В нашей стране не запрещено покупать и обменивать квартиры. Мне кажется, у нас нет никаких оснований «прижать» этих людей. Кроме того, знают они наверняка не больше нашего. Тот, кто организовал эту аферу, действовал скорее всего через посредника, а может быть, даже через цепочку посредников…

Я с удивлением уставилась на Сергея Ивановича, и до меня не сразу дошло, что, оказывается, я давно уже рассуждаю вслух. Сообразив это, я устало опустилась в кресло и жалобно посмотрела на Кряжимского.

— Что же делать, Сергей Иванович?

— Я полагаю, ждать, — ответил он. — Мне почему-то кажется, что Чижов все-таки сдержит слово.

Ну, а в крайнем случае я предложил бы один вариант… Только не знаю, как на него отреагирует Татьяна Петровна…

— Что вы имеете в виду?

— Она должна отказаться обменивать квартиру! Если эти двое действуют по собственной инициативе, они попросту будут искать другой вариант. Если же их направляет рука из казино — а я по-прежнему уверен, что без казино здесь не обошлось, — то неизбежно возникает ситуация, когда наш таинственный незнакомец начнет искать другой выход… Каким-то образом он себя все равно проявит.

— Но ведь тогда снова может возникнуть опасность! — сказала я.

— Теперь этим делом займется милиция, — напомнил Сергей Иванович. — Вот увидите, они будут теперь действовать крайне осторожно! Или, напротив, наделают впопыхах массу ошибок…

— Или вообще себя ничем не проявят, — добавила я. — И, честно говоря, не представляю, как я буду отговаривать Чижову от обмена, — слишком деликатная тема.