Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский

Все это Меркулову и его сотрудникам удалось установить в предельно сжатые сроки, потому что при обыске дачи Зорина было изъято большое количество нарезного и гладкоствольного оружия, а также, самое главное, обнаружена «черная» бухгалтерия этой группы, в которой уже все двенадцать фигур оказались связаны. На Зорина же вышли вообще случайно. Его дачу обыскивали просто по ошибке, поскольку ордер вообще-то был выписан на обыск в соседнем доме — там жил некий бизнесмен, делом которого (о незаконном расширении площади земельного участка — именно поэтому опергруппа и ошиблась с адресом обыска!) занималась областная прокуратура. Будь Зорин дома, он бы обыска, скорей всего, не допустил, но — не повезло, отдыхал, бедняга, на Канарских островах. Дома у Зорина не оказалось вообще никого! Следователь Мособлпрокуратуры, увидев, что попало ему в руки, оторопел, испугался и немедленно отвез найденные документы на Большую Дмитровку, где добился приема у заместителя генерального прокурора.

Меркулов сдержанно поблагодарил и снял копии со всех бумаг, после чего папку вернули в сейф Зорина, который о незаконном обыске в его особняке так никогда и не узнал, даже и после своего ареста, с которым, впрочем, Меркулов не спешил. Игра была сделана.

Меркулов допустил намеренную утечку информации в прессу о «двенадцати апостолах», о том, что они арестованы и следствие идет своим ходом. Тогда-то 15 апреля и появилось сообщение «Интерфакса», что «…оперативно-следственные действия, которые проводит следственная группа, доказывают, что „нити этого дела ведут на самый верх“. На самом деле эти слова не значили ровным счетом ничего. Самыми крупными чинами в деле „двенадцати“ так и остались два упомянутых генерала. Остальные-то были поскромнее и особых званий не жаждали, но являлись более активными фигурами.

При этом Феклистов, Ляшенко, Зорин и Игнатьев оставались на свободе, занимались своими делами и тихонько посмеивались, потому что были уверены, что в очередной раз пронесло. Не пронесло. Меркулов лишь ждал удобного случая, с ФСБ приходилось вести себя осторожно… А дальше случилась история с Турецким. По иронии судьбы следователем по его делу стал майор Игнатьев. Но это было уже делом прошлым.

С Таганки они поехали на Большую Дмитровку — в Генпрокуратуру.

Поехали на служебной машине Меркулова. По дороге, разумеется, встряли в нормальную московскую пробку и с четверть часа тащились с черепашьей скоростью. Рядом параллельным курсом (а каким еще?!) полз милицейский «Москвич». Гордеев все смотрел на него несколько отупело и смотрел. Что-то же привлекало его подсознание, раз он так таращился на эту ментовскую тачку? Наконец он увидел. На боку машины написано: ЗАО УВД. Ну вот, дожили, подумал Гордеев. Это как же понимать прикажете? Закрытое акционерное общество?! Ну что ж, с другой стороны… После всего, что адвокат услышал от Меркулова, он уже мог бы ничему и не удивляться. Оно, конечно, давно пора, что скрывать-то? Теперь хоть никаких вопросов уже возникнуть не может — ЗАО оно ЗАО и есть…

— Что ты там увидел, Юра? — спросил Меркулов, заметив пристальный интерес Гордеева к милицейскому «Москвичу».

Адвокат молча ткнул пальцем.

— Что? Я не понимаю.

— Да вот же, Константин Дмитриевич! Прочитайте, что написано. «ЗАО УВД». Закрытое акционерное общество, а?! Это что же такое делается?!

Меркулов несколько секунд смотрел на адвоката, как показалось последнему, с некоторой даже жалостью. Потом вздохнул, снял свои профессорские очки, машинально протер стекла и грустно сказал:

— Отдохнуть тебе не помешает, конечно. А с другой стороны, нам всем нужно больше работать. ЗАО, Юрочка, — это не закрытое акционерное общество, а всего лишь Западный административный округ.

Приехав на Большую Дмитровку, Меркулов отвел Гордеева на второй этаж Генпрокуратуры, в тесный кабинетик, где, заваленный горой папок, сидел маленький пожилой человек в очечках. Это и был Чеботарев. Меркулов ушел по своим делам, а следователь с адвокатом пожали друг другу руки и по обоюдному согласию пошли выпить по чашке кофе. В буфете Гордееву дозвонился Грязнов-старший.

— Юра, а где эта машина сейчас? — в своей обычной безапелляционной манере выпалил начальник МУРа.

— Какая еще машина? — слегка опешил Гордеев.

— Ну «Волга» же служебная, тугодум несчастный! — рассердился Вячеслав Иванович. — Та самая, в которой Турецкого нашли.

— А… так откуда я знаю? — рассердился и Гордеев. — Куда в таких случаях транспорт девается? Наверно, фээсбэшники после проведения экспертизы вернули ее в гараж Генпрокуратуры.

— Так я тебе вот что скажу! Мотай в гараж Генпрокуратуры, или куда там еще, и найди мне эту тачку.

— Зачем? — машинально спросил Гордеев.

— Зачем?! Я хочу ее купить. Как раритет. Для коллекции. А через несколько лет продам на аукционе, сделаю большие бабки, понял? Не твое дело — зачем. Надо — и все.

— Вячеслав Иванович, имейте совесть, я, между прочим, у вас не работаю!

— Это верно, а то бы я из тебя живо человека сделал! Юра, найди мне эту «Волгу», слышишь?!

— Знаете что… вот поговорите лучше с новым следователем по делу Турецкого…

— А ты где это находишься, что следаков из рукава как заначенную карту вытягиваешь? — удивился начальник МУРа.

— Неважно. Вот, прошу любить и жаловать, Чеботарев Андрей Павлович.

Чеботарев, хитро поблескивая стеклышками круглых, а-ля Джон Леннон, очков, взял протянутый ему телефон и сказал:

— Приветствую вас, Вячеслав Иванович. Да, разумеется, она у нас. Нет, ее забирали эвакуатором, и она стоит опечатанная. — Потом он помолчал несколько минут и в конце добавил: — Думаю, это можно организовать. Я распоряжусь. — И он снова принялся за свой кофе.

Так они знакомы, оказывается, подумал Гордеев. Впрочем, как говорится в одном анекдоте, кто ж не знает старика Крупского? В смысле, кто в московских юридических кругах не слышал о начальнике МУРа? Риторический вопрос. Гордеев ждал, когда же следователь откроет рот, но наконец терпение у него иссякло:

— Может, просветите и меня заодно, что происходит? О чем это вы с Грязновым? Что там с этой машиной?

— Что, простите? С какой машиной? — повернулся к нему, как ни в чем не бывало Чеботарев, даже вроде несколько удивленный. — Ах да… Извините, коллега, не могу вас посвящать в оперативный ход следствия. Но все необходимые данные для защиты вашего клиента, уверяю, получите.

Гордеев даже дара речи лишился. И тут только сообразил, что не спросил у Грязнова, есть ли какие новости по поводу пропавших официанта и менеджера «Распутина». Попытался было дозвониться, но безуспешно, у начальника МУРа теперь было хронически занято.

И поехал в Лефортово. Самое время было пообщаться с дражайшим Александром Борисовичем, вокруг которого развилась такая невероятная суета.

По дороге в СИЗО Гордеев размышлял, зачем Грязнову понадобилась «Волга», в которой нашли Турецкого. Судебно-криминалистическую экспертизу уже провели, и сомневаться в качественности оснований не было. Чеботарев показал адвокату отчет криминалистов. К сожалению, он был малоутешительным. Кроме следов двух человек — Турецкого и мертвой девушки — ничего другого обнаружено не было. Что же хотел предпринять Вячеслав Иванович?

Гордеев сделал очередную попытку дозвониться до него, и снова неудачно.

Турецкий выглядел, как это уже стало привычным за последнее время, чуть меланхоличным.

— Александр Борисович, вы по-прежнему один в камере? — осведомился Гордеев.

— А должен быть не один?

— Чем черт не шутит. Я думал, может, к вам соседа подселили? — прищурился Гордеев.

— Что ты имеешь в виду, Юра, не темни? — сразу же уловил наличие подтекста Турецкий.

— Ваш следователь, он же доблестный работник ФСБ, загремел по полной программе.

— Ага, — безо всяких эмоций констатировал Турецкий. — Двенадцать апостолов?

— Да. Как вы догадались?

— Просто предположил. У него явно много дел было последнее время, все не торопился мной заняться.

— Да? А у меня другое мнение сложилось. Когда мы с Денисом в «Распутин» наведались, он там активно в компьютере ковырялся. Причем это ведь было отнюдь не на следующий день после вашего ареста.

— Ну и что, — пожал плечами Турецкий. — Какую-нибудь пакость про себя вычищал. Паленым запахло, вот и засуетился.

Действительно, подумал Гордеев, как это мне самому в голову не пришло? Очень может быть. Совсем не обязательно то, что Игнатьев рылся в компьютерах ночного клуба, должно было быть связано с пропавшим официантом Богомоловым. Ведь и Меркулов же говорил, что Игнатьев с компанией контролировали какие-то злачные заведения. Хотя, может быть, это даже как-то и связано. Надо Меркулову срочно об этом сообщить, может, Игнатьева продавят, и он расколется, как на самом деле обстоят дела?