Мужская душа - Мари Феррарелла

— Сколько времени я буду числиться молодой мамой?

Сестра улыбнулась ей.

— До того момента, как дети пойдут в колледж. — Она положила телефонный номер к Лори в кошелек. — Запомните, круглосуточно, — повторила она. — А кто везет вас домой?

— Я.

Как будто ожидая этого момента, Кэрсон влетел в комнату, глядя на Лори во все глаза. Она радостно улыбнулась ему.

— Привет!

Кэрсон приехал поздно, а больше всего в своей жизни он не любил опаздывать.

— Там какая-то стройка на бульваре у госпиталя, — объяснил Кэрсон.

Медсестра кивнула в ответ.

— Они начали расширять дорогу.

Кэрсон нахмурился. Он был твердо уверен в том, что это пустая затея.

— Непонятно зачем.

Лори усмехнулась:

— Не обращайте на него внимания, он не верит в прогресс.

— Я ничего не имею против прогресса. Просто не люблю заторы. — Он замолчал и посмотрел на ребенка, потом — на Лори. — Ты готова?

Она огляделась.

— Дай-ка подумать. Ребенок, сумка… Да, я готова.

Кэрсон обратился к сестре.

— Я должен что-то оформить, подписать какие-то бумаги?

Лори ответила за нее:

— Ты не заключенного выводишь из тюрьмы, Кэрсон. А всего лишь забираешь из больницы очень беспокойную мамочку.

Эти слова как будто удивили его.

— Беспокойную? Она уже родила, о чем еще волноваться? Почему беспокойную?

— Меня пугает, что я сделаю что-нибудь не так, вот и все, — призналась Лори.

Он попытался пошутить:

— Это первый случай. Раньше тебя мало, что могло испугать. — Улыбка исчезла с лица Кэрсона. — Тебя не ждет ничего такого, что ты бы не делала раньше. — Он думал, что это ему придется беспокоиться, а не ей.

— С какого момента ты стал таким мудрым?

Он так переживал последние две недели. Обстоятельства вынуждали его кое-что осмыслить.

— С того момента, как я понял, что, когда падаешь, надо снова вставать.

Поддерживая за руку, он помог ей сесть в кресло-каталку и ждал, пока медсестра снова передавала ребенка Лори.

— Хорошо, поехали.

Сестра подняла вазу с красными и белыми гвоздиками, которые принес накануне Кэрсон. Лори еще утром раздала все цветы, но подарок Кэрсона хотела забрать с собой.

Она обернулась к нему, когда он выкатил коляску из комнаты.

— Спасибо, что приехал, Кэрсон.

— Я не мог не приехать. В противном случае ты бы взяла такси.

Они подошли к лифту.

Его ответ, как всегда, не устроил Лори.

— Почему ты не даешь мне сказать «спасибо»?

Он нажал кнопку первого этажа.

— Разве кто-нибудь способен не дать тебе говорить то, что ты хочешь?

— Ты пытался не один раз, — заметила она. Кнопки этажей зажигались и гасли, пока они не доехали до первого.

— Однако не помню, чтобы это закончилось удачей.

Двери лифта открылись. Кэрсон покатил коляску по длинному прохладному коридору, не глядя на указатели, ведущие к выходу. Он знал этот путь наизусть.

Его машина стояла у самых дверей.

— Кстати, — произнес Кэрсон, когда провозил коляску через электронные двери, — я сегодня останусь у тебя.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лори уставилась на Кэрсона в молчаливом недоумении. Медсестра взяла ребенка у нее из рук. Она выбралась из коляски и уселась с помощью Кэрсона в машину. Пока не получила обратно дочку и машина не тронулась со стоянки, Лори не могла даже заговорить.

— Что ты имеешь в виду? — Должно быть, она ослышалась. — Останешься у кого и когда?

Кэрсону показалось, что он выразил свою мысль достаточно четко. Он взглянул на нее перед тем, как повернуть налево и влиться в поток машин.

— Ты принимаешь какие-нибудь лекарства?

— Не пытайся увильнуть, — предупредила она. — Что ты только что сказал перед этим?

Кэрсон нахмурился, когда его подрезала спортивная машина.

— То же самое, что я говорю сейчас. — Учитывая то обстоятельство, что он в машине был не один, он проглотил ругательство, которое было брошено ему водителем обогнавшего его авто. — Сегодня я остаюсь у тебя дома на ночь.

Подобное заявление было так не похоже на Кэрсона. Она усмехнулась: знает ли он о том, как это прозвучало?

— Не ожидала услышать от тебя такое.

Кэрсон снова посмотрел на нее, пребывая в уверенности, что она не могла иметь в виду то, о чем он думал. Чувствовать то, что он чувствовал. Лори — вдова его брата, она только что родила ребенка, а Кэрсон всего лишь тот парень, который всегда был рядом в трудное для нее время.

Не ее вина, что Кэрсон осознал все эти вещи так поздно. Что, помогая ей родить ребенка, он очень сильно изменился в своих привязанностях. Что ее оптимистичная, сильная личность наконец-то сломила те барьеры, которые никому не давали проникнуть в его душу. Это только его проблема, а не ее.

— Не ожидала? Ты в течение долгих месяцев ждала ребенка. Нет ничего удивительного в том, что в первую ночь тебе нужна будет помощь.

Кэрсон прав, подумала Лори. И все-таки он был последним человеком, на которого она возложила бы такую обязанность. Кэрсон продолжал ее удивлять.

— И ты хочешь в этом участвовать?

Он вырулил на основную магистраль. Здесь движение не было слишком оживленным, и их автомобиль двигался без затруднений.

— Похоже, ты забыла о третьем лице в машине, да?

Ну вот, только она объявила его милым, Кэрсон изменил себе.

— Это лицо слишком мало, чтобы поменять свой собственный подгузник, — сказала Лори.

Выражение его лица оставалось бесстрастным.

— А мама, похоже, слишком юна для того, чтобы сделать это за свою дочь.

Лори нахмурилась. Делая легкомысленные заключения, о ее поведении, Кэрсон пытается что-то скрыть от нее. Только что? Конечно, не то чувство, о котором она мечтала. Все возвышенные эмоции Кэрсона О'Нила были связаны с рождением девочки. Ничего другого не могло быть.

Пытаясь скрыть свою неуверенность, Лори использовала его же методы.

— Вообще-то я обучала женщин, как пеленать ребенка.

У нее были книжные знания, а у Кэрсона имелся реальный опыт.

— Куклу, — сказал он, — ты обучала их пеленать куклу. В жизни все не так. — Во-первых, с ребенком больше проблем, чем с куклой, подумал он, вспоминая о первых днях после рождения Сэнди. Он никогда не афишировал свое умение менять подгузники ребенку. Эти навыки шли вразрез с тем имиджем, который он для себя создал. С имиджем недоступного, сурового человека.

Она попыталась представить, как Кэрсон стоит с детской присыпкой в одной руке и грязными пеленками — в другой.

— И ты знаешь, как это происходит в реальности?