Слезы ангела мести - Вадим Тимошин

Ответив на эту её реплику улыбкой, я вышел на улицу, где всё увереннее ступал новый день, и, поймав такси, направился на встречу с Фрэнки. С неба посыпались крупные хлопья снега, будто бы кто-то взбивал облака, как перину, и выбрасывал вниз лишние перья. Может, действительно, Бог решил посвятить этот день уборке, и в таком случае я бы предложил ему помимо дрянных перьев избавиться ещё и от дрянных своих отпрысков, наводняющих улицы после захода солнца. Однако у меня уже давно были сомнения относительно того, что я сам имею право остаться в перине после её взбивания. Даже необходимое зло – это всё равно зло, и лучше мир оно не делает, пусть даже и пытается.

Звон колокольчика над дверью, возвещавшего хозяев о новых посетителях, вырвал меня из цепких лап размышлений, стремивших меня к отчаянью с каждым разом всё сильнее. Я был на месте. И мое присутствие было немедленно замечено сидевшим за своим привычным столиком Фрэнком Кастелло. Он лениво жевал подгоревшую яичницу с толстым куском бекона, и при виде меня заметно оживился. Хотя, готов поспорить, едва ли я выглядел аппетитнее той самой яичницы.

– Садись, – сказал он вместо приветствия. – Пожуй чего-нибудь. Наверняка уже забыл, что такое завтрак?

– Клиентов поубавилось, – с театральным вздохом ответил я, попросив жестом продублировать заказ Фрэнки пышногрудую официантку, шикарную попку которой почти не прикрывала коротенькая юбка, являвшая собой основную часть дресс-кода работавших в заведении девушек. Если бы я был фрейдистом, я бы непременно усмотрел в этом попытку хоть как-то расширить клиентуру. Впрочем, сторонники иных теорий не меньше любили разглядывать женские прелести, и потому в обеденное время в «Дьютимене» было не протолкнуться.

– Кого-то запугивают, кто-то больше доверяет официальному, так сказать, правосудию.

Официантка поставила передо мной тарелку с почти несъедобным кушаньем и чашку ароматного кофе. Пока она совершала этот исполненный грации ритуал, я едва заметно провёл своей рукой по ее бедру от колена и выше. Её тело ответило восхитительной дрожью, и я понял, что снова одержал победу в битве страстей, не имевшей никаких правил. «Я освобожусь в пять, – шепнула официантка, снова наклонившись ко мне, – и мне так хочется, чтобы кто-нибудь проводил меня до дома». Я кивнул, едва скрывая свое возбуждение, и сосредоточился на яичнице и Фрэнки, не без интереса наблюдавшего за разыгравшейся перед ним сценой.

– Не теряешь хватки, – усмехнулся Кастелло. – А как же Элли?

– Элли мне не жена, – отозвался я, достав сигареты – может после них эта дрянь покажется чуть съедобнее. – Я просто дал ей кров.

– Оправдания, друг, одни оправдания, – покачал головой Кастелло. – Оправдания человека, слабого до женского пола. И как небеса мирятся с твоим существованием?

– Может, мирятся они потому, что я делаю за них грязную работу? – ухмыльнулся я. – Ты хотел поговорить?

– Да, хотел, – кивнул Фрэнки. – Сегодня ночью некто Зак Уоррен выбросился из окна «как-бы-гостиницы» с чарующим названием «Шарм».

– Знакомая фамилия, – невозмутимо произнес я. – Припоминаю такого парнишку, кажется, у него были проблемы с наркотиками. Если так, то чего удивляться, что он перепутал себя с птицей?

– У некоторых лиц возникли подозрения, что парню помогли отправиться в полёт. И небезосновательно, стоит заметить. Нашлась пара глаз, которая, кажется, видела кого-то, похожего на тебя, в «Шарме». Что ты на это скажешь?

– Скажу, что закону не к лицу опираться на «кажется» и «похоже», – парировал я, утопив окурок в чашке кофе. Без всякого сомнения, свинство. Но не меньшим свинством было называть то, что находилось в моей тарелке, едой. – Или, пока я спал, наступило светлое будущее?

– Шутки шутишь, – отмахнулся Фрэнки. – Твоя милая китаянка пришла ночью в участок и всё рассказала. Хорошо, что её сразу передали мне, будет проще сохранить твои подвиги в тайне.

– Вот чертовка, – вздохнул я. – Я ведь её спас. Я ведь надеялся, что она достаточно умная для того, чтобы воспользоваться услугами Чейса. До чего же люди бывают неблагодарными.

– В следующий раз, Майк, будь осмотрительнее, – Кастелло погрозил мне пальцем. – Чтобы мне не пришлось поить малолеток снотворным и вывозить контрабандой в Китай.

– Спасибо, – кивнул я Фрэнки. – Я в очередной раз твой должник.

– Не стоит, – Кастелло вытер рот салфеткой и встал из-за стола. – Я просто защищаю Город от мрази, даже когда он сам того не хочет. До скорого, Майк! – он протянул мне руку, и я не без удовольствия пожал её.

– До скорого, – пробормотал я, решив пока не покидать кафе, а еще несколько минут поглазеть на соблазнительные полушария ягодиц официантки, обслуживавшей наш столик.

– Да, кстати, – Фрэнки обернулся уже у двери. – Здорово сработано.

Я кивнул в ответ, и Кастелло покинул заведение, оставив меня наедине с моими мыслями. И с моей похотью.

Когда в моём маленьком мире наступила ночь, небо не послало мне маленькой хрупкой луны для того, чтобы её свет хоть сколько-нибудь разбавил непроглядный мрак, отяготивший душу. После расправы с Винсентом и последовавшего за ним кратковременного заключения мне было уготовано лишь одиночество. Единственным собеседником, с которым я мог тогда поделиться своей болью, была бутылка, со дна которой приветливо махал призрак смерти. Я надеялся, что кровь подонков, заслуживших по нескольку пуль в своих черепах, поверх которых время надело маски садизма, бальзамом залечит мои раны. Но отмщение лишь ковыряло оные глубже, заставляя вновь и вновь нажимать на курок «Беретты» в надежде, что мука ослабит свои путы, что я снова смогу поднять взгляд в расшитый мириадами звезд небосвод. Стоит ли говорить о том, что надежды были тщетными. Пули не могут породить счастья и остудить распаленный разум умиротворением. Виски лишь притупит боль от ран, но сами раны не залечит, и ты умрешь, даже не зная о том, что от сердца остались одни клочки. Лишь женской ласке под силу стать тростинкой, по которой можно выбраться из болота отчаянья.

Осуждала ли меня Клара с небес или нет, но я бросался на женщин, как голодный зверь на сочный кусок мяса. Я терзал плоть этих дивных созданий сладостной мукой, наслаждаясь их полетом на крыльях блаженства. Я запускал искры желания в каждую ему подвластную нимфу тайными прикосновениями, изучая секреты телесных удовольствий своим пытливым умом. И никогда не пресыщался плотскими утехами.

– О чём ты думаешь? – спросила меня Лиза, прервав мое одиночное плаванье в темных водах мыслей. Водах, что заполнили молчание после пары часов горения в костре страсти двух обнаженных тел. Имя этой пылкой женщины стало известно мне ровно в пять, когда подошла к концу её смена и, взяв меня под руку, как истинная леди, она повела меня в свою маленькую, но уютную квартирку. Не скажу, что многое успел разглядеть здесь прежде, чем Лиза своими нежными пальчиками залезла мне под рубашку, но даже беглого взгляда на убранство жилища было достаточно, чтобы понять, насколько непритязательна его хозяйка с одной стороны, и насколько она аккуратна – с другой. В пику ставшему неотделимой частью моего кабинета почти холостяцкому беспорядку – Элли я запретил притрагиваться к своим вещам, и она иногда даже соблюдала это правило – каждая деталь интерьера в квартире Лизы была на нужном месте, как на нужном месте каждый мазок полотна гениального художника. Косметика, коей на виду было не много, стояла аккуратными рядами на полочке узкой деревянной этажерке, четко рассортированная по назначению. Среди книг, занимавших еще две полочки, помимо бульварных женских романов можно было обнаружить сочинения Вольтера и Ницше, а также потрепанный томик Байрона. Вероятно, Лиза пыталась скрыть свою душу под маской этакой сексапильной дурочки, чтобы избавиться от мук одиночества. Мужчинам редко нравятся умные женщины, и оттого представительницы прекрасного пола прилагают все усилия, чтобы казаться милыми глупышками.