Пандемия - Аристарх Нилин

Все расселись по машинам и, хотя на улице было еще темно, с выключенными фарами, медленно выехали за ворота.

—----

Павел с Николаем доехали до Москвы и вскоре, были дома. Марина Владимировна была рада, что сын так быстро вернулся, и с ним ничего не случилось. Поблагодарила Лебедева, и когда пошла провожать, вместе с ним вышла на лестничную клетку, видимо не хотела говорить при сыне:

— Павел, простите, не знаю как вас по батюшке?

— Юрьевич.

— Я вот что хотела спросить, а не могут они попытаться, как-то, я даже не знаю, отомстить что ли?

— Вряд ли. Их скоропалительное бегство говорит о том, что они ожидали, что мы к ним нагрянем, и вряд ли лишний раз будут светиться. Так что не волнуйтесь. Но на всякий случай я с Николаем, пока мы ехали, провел, так сказать, политбеседу. Попросил некоторое время быть на улице с друзьями, реже ходить одному, а в случае чего, у него мой номер мобильного телефона.

— Спасибо вам огромное.

— Да мне-то за что? Это сын у вас молодец, сумел воспользоваться моментом и до Москвы добраться. Не каждый в его возрасте на такое способен, да еще после таких мытарств.

— Да это верно, я очень горжусь, что он у меня такой.

— И правильно делаете. Как говорят, нет худа без добра. Возможно, этот урок сослужит добрую службу ему. Знаете, не каждый в его возрасте по-настоящему смотрел смерти в глаза. Поэтому будет больше и жизнь ценить, и понимать, как легко её потерять в казалось бы спокойном мире, окружающем непосредственно тебя.

— Всех благ вам.

— Спасибо. И вам того же.

Павел вышел из подъезда и направился в отделение, где работал, узнать, какие планы у начальства в отношении его дальнейшей работы и, конечно же, повидать Лизу, которую он оставил одну в кинотеатре.

Прежде чем подняться на второй этаж в кабинет майора, он завернул за угол и приоткрыл дверь кабинета, где сидела Лиза. Она, словно почувствовала, что это Павел, подняла голову и счастливая улыбка озарила её лицо.

— Уже вернулся?

— Как видишь.

— Далеко ездил?

— Летал.

— Как летал?

— Представь себе, на вертолете. С группой захвата. На мне бронежилет, автомат с под ствольным гранатометом, на лице камуфляжная раскраска, видишь, еще до сих пор до конца не смыл.

— Где? — спросила она, подойдя к нему.

— Да вот здесь, — и он показал на губы.

— Она поняла, что он её разыгрывает и, рассмеявшись, нежно обняла и поцеловала его.

— Вечно ты надо мной смеешься.

— Вовсе нет. В моем рассказе много правды. На вертолете летал, вместе с группой захвата. Правда, никаких боевых действий не было, они успели покинуть дом, так что там сейчас работают эксперты, а меня отправили домой, сопровождать парнишку, который летал с нами.

— И что теперь?

— Не знаю. Иду вот к Геннадию Степановичу, как говорится докладать.

— Понятно, вечером встретимся?

— На все воля божья и команды начальства, но я жуть как хочу, — и он наклонился к Лизиному уху и прошептал, — снова обнять тебя в постели и всю-всю покрыть поцелуями, как прошлый раз.

— Я тоже, — прошептала она в ответ и, поцеловав, добавила, — Иди, а то мне работать надо, а ты меня, между прочим…

— Возбуждаю, да?

— Паш, перестань, чтение мыслей, это вторжение в личную жизнь, статья УК РФ, между прочим.

— И много дают?

— Мало не покажется.

— Понятно, и все же я угадал, угадал, ведь правда?

— Правда. Иди, мне действительно надо работать.

— Я полетел, до вечера, — и, повернувшись, направился в кабинет начальства.

— Геннадий Степанович Можно войти?

— А, Лебедев, заходи, присаживайся.

— Спасибо.

— Что скажешь?

— Парнишка нашелся, точнее, сбежал и самостоятельно добрался до Москвы. Ночью отправили группу захвата и…

— И ничего и никого?

— А вы уже в курсе?

— Нет, но догадываюсь.

— Там сейчас продолжают работать специалисты, но ощущение такое, словно там пылесосом прошлись. Настолько подчистили за собой все хвосты, что диву даешься.

— А ты думал, специалисты работают. Видать, на кон большие деньги поставлены.

— Оказывается этот Гладышев, был 38 по счету, и после него, еще одного привезли и тоже из Москвы.

— М-да, — многозначительно произнес майор.

— А мне-то что делать?

— А тебе, этот с Петровки, как его, Волин, не сказал, какие будут указания?

— Да нет. Дал команду сопроводить парня до Москвы и сдать, так сказать, с рук на руки матери.

— Хорошо, ты пока занимайся делами по отделу, а если что, они сами позвонят.

— Есть.

— Кстати, у тебя, я слыхал роман с Комаровой?

— У меня, с Комаровой!? — удивленно и в то же время как-то гордо, произнес Павел, и хотел было ответить отрицательно, но секунду другую подумав, добавил:

— Вроде того.

— Понятно, ты только того, не обижай Елизавету свет Алексеевну, потому как ежели ради спортивного интереса, то имей в виду, в обиду не дам.

Павел смутился.

— Геннадий Степанович, да разве я похож на ловеласа?

— А кто вас знает. Короче, я тебя предупредил.

— Все понял.

— А раз понял, значит, ступай работать.

— Есть.

Павел вышел из кабинета и, усмехнувшись над проницательностью начальства, решил рассказать об этом Лизе.

Спустившись вниз, он увидел, как она идет по коридору навстречу ему. Поравнявшись, они остановились.

— Представляешь, ходил к майору с докладом, так он о нас с тобой уже в курсе. Сказал, если обижу, пенять не на кого будет.

Лиза смущенно выслушала монолог Павла, и шепотом произнесла:

— Паш, ты только никому не рассказывай, просто Геннадий Степанович, это мой родной дядя, брат мамы. Видно она ему лишнее разболтала о нас с тобой, поэтому ты на него не обижайся. Он с детства меня оберегает, но старается делать это как можно деликатнее. Не всегда получается, но что поделать, я уже привыкла к этому

От этой новости, лицо Павла вытянулось от удивления, и он не знал, что сказать. Лиза обернулась и, увидев, что позади в коридоре никого нет, поцеловала Павла в щеку и тут же побежала по своим делам, оставив того стоять в полной растерянности.

— Во дела! — подумал он и пошел к себе.

—----

Команда Волина медленными темпами сантиметр за сантиметром изучала дом, пытаясь хоть что-то найти, что позволило бы хоть как-то зацепится в поисках банды.

— Что я вам скажу, Артем Михайлович, умные черти нам с вами попались, — произнес в задумчивости Семин, криминалист с Петровки.

— Хоть что-то есть?