Край моря - Татьяна Алхимова

– Нет! – крикнул Ивар девятому валу. – Я не сдамся! Тебе меня не сломить!

Его последние слова поглотил шум бурлящей воды. Волна закачала корабль, подняла его и швырнула вниз, накрывая собой. Сильнейший поток воды ударил по борту и всем, кто находился на нём. Резкий удар, похожий на обрушение скалы. Кожу нестерпимо жгло, её будто сдирали заживо, дышать было нечем кроме воды. Стоны корабля доносились даже сквозь шум, трещали мачты и вместе с водой сотнями мелких осколков впивались в раненую плоть команды. Ивар крепко держался за борт, видя всё бесчинство стихии, всю её неприкрытую злобу и кровожадность. В какой-то момент перед его взглядом смешалось всё: вода, люди, щепки, стоны, крики, грохот бури. Бесконечная воронка ужаса, смерти и ненависти. Океан спустил своего цербера, и он выполнил свою работу прекрасно.

Корабль снова тряхнуло, подняло, всё вокруг на секунду оказалось в невесомости и со страшной силой полетело вниз, словно примагничиваясь к поверхности воды. Ивару почти вывернуло руки, швырнуло о борт, и он провалился в темноту.

Сквозь шум в голове и сильнейшую боль в виске, Ивар слышал протяжные тяжелые стоны, разливающие повсюду. Они перемежались с громкими, резкими раскатами грома, гулкими и жуткими. Ивар приоткрыл глаза: первое, что он увидел – темное, почти черное небо. Буря утихла, корабль легко качался на волнах, с Севера дул легкий прохладный ветер. Иногда небо озарялось далекими вспышками молний. И постоянно звучал этот странный звук, словно плач.

Ивар попытался сесть, тело не слушалось, но он не сдавался. Кое-как сев облокотившись о чудом уцелевший борт, он обвел взглядом своё судно: обе мачты снесены, на том, что от них осталось, тоскливо висят разорванные в клочья паруса. Кое-кто из команды сидит, привязанный к бортам и основаниям мачт, но людей мало, гораздо меньше, чем было до того, как Ивар потерял сознание.

И теперь Ивар понял, что он слышит. Это плач китов. Наверняка они проплывают совсем рядом, поэтому их так хорошо слышно. Звук отзывался пронзительной болью в груди, хотелось заткнуть уши и не слышать этого страдания. Ивар попытался встать, но у него ничего не вышло. Слишком много сил потрачено на борьбу со стихией. Единственное, что он может сделать сейчас – это просто ждать.

Странным туманом затягивало разум Ивара, он будто во сне видел молнии, бьющие прямо в воду, не вздрагивал от невероятной силы раскатов грома, ему вдруг стало всё равно. Он превратился в стороннего наблюдателя. Иногда Ивару казалось, что он сидит на берегу, под большим раскидистым деревом, и просто смотрит на Океан. Вот молния ударила совсем близко с кораблем, члены команды испуганно отползают от борта, снова всполох, и ещё. Очередная молния попала в остов мачты. Почему-то мокрое дерево вспыхнуло, как факел.

В отблесках огня Ивар видел себя и Анику, держащих за руки товарищей по хороводу, кружащихся среди костров. Они совсем ещё молодые. Тогда, в тот день, Ивар мог изменить всё, если бы только захотел. Что бы было с ним сейчас? Может быть, он как Даг, обзавелся бы семьей и уже стал отцом? Странное чувство – быть отцом. На мгновение он прикрыл глаза и представил себе своего несуществующего сына. Если бы сам Ивар не отправился на поиски жемчужины, то его сын, наверняка, сделал бы это. И история снова повторилась бы, та история, которая происходит здесь и сейчас с ним, с Иваром. И нет у него никакого сына, да и семьи уже нет. И никогда не будет.

Ивар проследил взглядом за пепельным пёрышком, похожим на большую серую снежинку, пушистую, как во время оттепели. Пепел поднимался к тёмному небу, унося в бескрайнюю вышину свидетельство бесчинства стихии. Молнии больше не полыхали, да и грома не слышно. Порог бурь преодолён. Впереди мели. А если присмотреться, то уже не впереди, они здесь, под измученным кораблем.

Глава 11.

Под холодными каплями дождя потрескивали остывающие поленья. На волнах качались трупы команды, самой лучшей и смелой. Никакие киты, никакие жернова не вспоминали о них. Ивар встал и медленно обвёл взглядом палубу. Уставшие, испуганные люди сидели, прислонившись друг к другу, на их лицах лежал отпечаток смерти. Все они знали, что не вернутся домой.

Лёгкий, едва ощутимый ветер шевелил рваные паруса. Тучи рассеивались, и сквозь них проглядывал месяц. Длинные, страшные тени от растерзанных мачт пролегли на мокрых досках палубы. Ивар медленно подошёл к борту: вдалеке он заметил блестящую точку у самого горизонта. Напрягая глаза изо всех сил, он пытался рассмотреть видение подробнее. Свет от месяца становился ярче, точка – всё ближе. Руки Ивара сжимали борт до хруста в суставах, моряки поворачивали свои головы к капитану и ждали самого страшного.

С каждой минутой точка становилась крупнее, месяц выхватывал из темноты странный образ, всё больше напоминающий человека. Моряки спешно, изо всех оставшихся сил, собирались вместе. Они знали, кто идёт к ним из-за края. Кто идёт за ними. Прекрасная морская дева. Бледная, синеватая кожа, почти прозрачная, как вода у поверхности Океана; длинные белые волосы, собранные в свободную косу; синяя шаль, повязанная вместо юбки на бёдрах, и сотня жемчужных бус, прикрывающая нагую грудь. Дева шла по волнам, принося с собой холодный, пронизывающий ветер, возвещая скорую погибель. А за ней неспешно плыл челн с лодочником в коричневом балахоне. Ивар не двинулся с места даже тогда, когда дева приблизилась к кораблю. Только под одной ей слышную музыку, она танцевала погребальный танец. Руки её подобно волнам извивались плавно, медленно, завораживая. Жемчужные бусы мерцали в лунном свете, а глаза, тёмные, как бездна Океана, не сводили взгляда с Ивара.

Корабль медленно погружался под воду. Никто из команды не смел ничего сказать, завороженный видением. Дева настоящая, – никаких сомнений. Увидеть её, да ещё и вместе с лодочником, значило для моряков только одно – смертный час. С детства они слышали от своих отцов страшную, жуткую легенду, о которой не принято было говорить в море или в полуночный час. Далеко за морем, говорила легенда, на границе мира, живёт прекрасная морская дева, она ждёт моряков у белых песчаных берегов, поёт им свои песни, забирая уставшие тела туда, откуда они уже никогда не вернутся. Если моряк не утонул, затянутый подводными жерновами, если его не унесли киты на самый желанный берег, то дева обязательно заберет его себе. И