Ведьма - Сергей Асанов

– Тьфу, блин, – вслух сказал Миша, открывая глаза.

– Ага, вот и тебе уже мертвяки мерещатся, – посочувствовал Иванов. Кажется, ему немного полегчало. По крайней мере он снова мог нормально общаться и уже не искал руками невидимый мундштук. – А меня они вообще не отпускают. Даже не представляю, как я пройду это испытание. Может, мне сразу свалить после первой программы?

– Не спеши, – сказал Миша. – Самое страшное – начать. Проскочишь начало, и дальше пойдет как по маслу. Это везде так, не только в нашем деле. Просто расслабься и начни.

Вячеслав посмотрел на него как на божество. Так смотрят маленькие дети на своих родителей, совершивших какой-нибудь подвиг – например, снявших кошку с дерева. Михаилу этот взгляд польстил.

«Кажется, я опять становлюсь чьим-то кумиром», – подумал Миша и закрыл глаза, чтобы не продолжать разговор.

Колдуна Иванова замели через сорок минут. Он ушел в лес, заложив руки за спину, как самый настоящий смертник, один раз обернулся назад, и во взгляде было столько отчаяния и мольбы вернуть его домой, к маме, что Миша едва не заплакал.

Через полтора часа, в течение которых Михаил успел и вздремнуть, и попить чаю с лимоном, и два раза отлить в импровизированном биотуалете, в салоне автобуса, кроме него, оставались только Людмила Кремер и Фатима Кабирова. Все трое сидели на передних сиденьях и молча украдкой рассматривали друг друга. Миша получил возможность чуть ближе познакомиться с загадочной Черной Дамой.

Это была женщина без возраста и без признаков жизни – той жизни, которой живут самые обычные женщины самой большой и холодной страны в мире. Она точно не была замученной заботами домохозяйкой, но и не валялась в джакузи и не носилась по бутикам с утра до ночи. У нее не было богатого любовника и не угадывались морщины под глазами от бессонных ночей, проведенных возле плачущего ребенка. Она ничего не понимает в автомобилях и никогда не полезет под капот, если ее тачка заглохнет посреди оживленного перекрестка, но и испуганно пилить ногти, когда вокруг все гудят, сигналят и матерятся, тоже не станет. Она наверняка читает что-нибудь вроде Блока, Мандельштама, любит Джима Джармуша, но и «мыльными операми» перед программой «Время» тоже не брезгует. Словом… Словом, абсолютно аморфное, неидентифицируемое существо. Интересно, сексом она занимается хотя бы сама с собой, не говоря уж о мужчинах, или предпочитает как-нибудь эдак, внутривенно, что ли, или таблетками?

Подумав о сексе, Миша перепугался, быстро отвернулся к водительскому окну. Боковым зрением заметил, что Людмила отвлеклась от своей книжки (которую, кстати, почти одолела) и подняла голову. Сейчас она что-нибудь ответит. Блин, как неудобно!..

Но она промолчала. Она прекрасно знала себе цену, и она знала, что молодой человек, несмотря на все свои усилия, так и не смог пробить ее «бетонный саркофаг».

Через десять минут она ушла. Ассистент режиссера по фамилии Синица был уже на грани эмоционального и физического истощения, словно все эти часы принимал роды, причем если сначала он делал это как полагается, то вследствие переутомления просто начал кесарить всех подряд, чтобы не мучиться.

Он молча кивнул Людмиле, и она вышла из машины.

Еще через двадцать минут увели Фатиму. Миша остался один.

Он вышел из автобуса, вдохнул свежего воздуха. Из-за сильной облачности рано стемнело, уже в девять часов было так мрачно, что действительно хотелось поскорее оказаться где-нибудь подальше отсюда – например, дома в кресле перед телевизором с кружкой какао на коленях. Впрочем, опушку и тропу, по которой «смертничков» уводили в лес, освещали мощные прожекторы, а вокруг автобуса и других автомобилей суетились ассистенты и техники. Кто-то переговаривался по телефону, кто-то махнул Михаилу рукой. Работа кипит…

Синица подошел к нему через несколько минут. Глаза у парня слипались, он смотрел на экстрасенса сквозь узкие щелочки.

– Сейчас-сейчас, Михаил, пять минут перекура, и мы с вами закончим.

– Конечно, курите.

– Вы не знаете, случайно, там в трейлере кофе еще остался?

– Кажется, да.

Синица отправился на поиски, Миша посмотрел ему вслед с жалостью. Ему показалось, что парень не столько устал, сколько озадачен и, возможно, даже напуган. Он мог поручиться, что бессонная ночь ему сегодня обеспечена.

«А вот тебя самого что ожидает?» – подумал он.

Он попытался всмотреться в конец освещенной лесной тропы, напряг внутренний слух. Усилия оказались тщетными. Кто-то очень сильно охранял эту территорию от вторжения. Не это ли стало причиной плохого настроения членов съемочной группы?

Синица вышел с пластиковым стаканом в руке, из которого шел пар.

– Блаженство, – сказал парень. – Дайте мне две минуты, Миш, и мы идем.

– Берите пять, я подожду, – улыбнулся Миша.

17. Обитель зла

А все оказалось не так уж и плохо, хотя и довольно жутко.

На месте его встречали штатный психолог программы Пивоваров, два оператора и два ассистента-техника. Миша ожидал чего угодно, но не такого столпотворения на могильнике.

«И сейчас мы будем разговаривать с мертвыми», – подумал он и нервно хихикнул. Пивоваров ничего не сказал. Он выглядел не намного лучше Синицы.

Они стояли в центре небольшой поляны, поросшей травой и окруженной почти непроходимыми зарослями. Сюда и отсюда вела только одна дорога, по которой Миша и пришел. Место действительно жутковатое, словно предназначенное для того, чтобы здесь кого-нибудь шинковать.

– Итак, Михаил, – сказал Пивоваров, – у меня к вам только один вопрос: что и когда здесь произошло? – Он обвел руками вокруг. – Расскажите все, что сможете увидеть, используйте любые доступные вам подручные средства. У вас есть на это пятнадцать минут.

Михаил кивнул. Операторы тут же взяли его на прицел, причем один из них снимал почти у самого лица, что Михаила жутко раздражало. Но к этому придется привыкать, хочется тебе или нет.

Он опустил голову, закрыл глаза, начал потихоньку запускать в действие свои высокоточные приборы. Не зря его выпустили на площадку последним. Значит, ждут от него если и не откровения, то как минимум интересных результатов.

Миша встряхнул головой, чтобы выгнать посторонние мысли, прикоснулся рукой к левому виску, сделал несколько плавных движений… и словно погрузился в какой-то водоворот. Он почувствовал, что его куда-то потянуло, словно схватили за руки и потащили, не обращая внимания на надежно зафиксированные ноги. Грудь его потянулась вперед, он едва удержался на носках туфель.

Он открыл глаза. Увидел сначала объектив телекамеры, направленный на него снизу, а потом – встревоженный взгляд Пивоварова, стоявшего в трех шагах справа.

– С вами все в порядке? – поинтересовался психолог.

Миша кивнул.

– Уверены, что можете продолжать?

Миша начал нервничать. По его мнению, просто кивка вполне хватало.

– Спасибо, все в порядке. Не мешайте мне.

Пивоваров не стал напрашиваться на комплименты, отошел в сторону.

И Михаил принялся сканировать местность. Хотя предпочел бы мчаться отсюда со всех ног, не дожидаясь автобуса…

Колдун Иванов был прав, когда накануне в суши-баре рассказал о том, что их здесь ждет. На этой маленькой полянке было умерщвлено несколько человек – и всего за несколько ночей.

– Это случилось совсем недавно, – начал он говорить вслух. Пивоваров принялся записывать его рассказ в блокнот. – Было это буквально месяц-два назад. Вижу что-то вроде мессы, но это не месса… Дьявольщиной здесь даже не пахнет, никаких дешевых ритуалов и заклинаний не читается. Скорее, просто работа мясника, которому это доставляло удовольствие. Не думаю, что у мясника есть убеждения, мяснику всего лишь нужно мясо, не более того… Так…

Он сделал паузу, открыл глаза. Кажется, за несколько прошедших минут на поляне стало еще темнее, как будто прошел час или даже больше. Тени сгустились, за пределами освещенной площадки уже ничего нельзя было разглядеть. Пожалуй, отправиться в эти заросли в одиночку Миша сейчас бы не рискнул. Хорошо, что он здесь не один.

– Продолжайте, – вмешался Пивоваров.

– Хорошо. – Миша вернулся к массажу своего левого виска. – Он развлекался несколько дней, вернее, ночей. Приводил жертв сюда, связывал… Возможно, насиловал, но я не уверен… Как я уже сказал, парень любил махать топориком…

– Парень? – уточнил психолог.

– Да, это мужчина, разумеется. Не могу представить, чтобы этим занималась женщина, пусть даже похожая на трактор… Не тот жанр… Далее…

Миша открыл глаза, рискнул сделать несколько шагов вперед, но почти сразу же остановился. В темноте, за пределами полянки, что-то промелькнуло.

Он закрыл глаза, встряхнулся, вгляделся снова.

Показалось?

– Так, – продолжил он, – жертвам примерно от шестнадцати до тридцати лет… Скорее хрупкие, миниатюрные почти, я бы сказал… Он выбирал их именно по этим кондициям, чтобы без проблем уволочь сюда и гарантированно не получить отпор…