Командировка в Шотландию - Марианна Лесли

И все же она испытала облегчение, когда выполнила свою задачу. Стараясь как можно осторожнее касаться его, чтобы не причинить боль, Виктория наложила на рану антисептическую повязку и закрепила ее края пластырем.

– Ну вот, готово, – бодро возвестила она, отходя в сторону. – Я сделала временную повязку, пока не приедет доктор.

Роберт привстал и, перекинув свои длинные ноги через сиденье стула, повернулся лицом к ней.

– Спасибо, Тори. Я очень вам признателен, – сказал он мягко, глядя на нее удивительно теплым взглядом.

Виктория занервничала и поспешно отвернулась, чтобы прибрать на столе.

– Если уж мне суждено было подраться с быком, я рад, что это случилось, когда вы оказались рядом, – добавил он.

Виктория сделала вид, что занята складыванием марли, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Она боялась выдать себя, боялась, что он со своей проницательностью непременно заметит, как волнует ее вид его обнаженной мускулистой груди, которая была так близко, всего лишь на расстоянии вытянутой руки.

– Не стоит благодарности. Вчера вы помогли мне, сегодня я вам, – отозвалась Виктория вполне бесстрастным, как она надеялась, голосом. Затем внезапная, пугающая мысль пронзила ее, и она на мгновение застыла, потом резко повернулась к нему.

– Скажите, Роберт, а вы не находите это странным?

На его лице отразилось удивление.

– Странным? Что вы имеете в виду?

– Ну, это происшествие с быком… Я хочу сказать… в свете того, что вам скоро исполнится тридцать три…

– А… – Он насмешливо улыбнулся. – Вот вы о чем. Полагаете, что проклятие вступило в силу?

– Я не исключаю такой возможности, – с вызовом отозвалась Виктория, словно защищаясь.

– Но посудите сами: если бы моей судьбой управляло проклятие, уверен, меня постигла бы более печальная участь, чем легкое ранение. Вы же наверняка знаете, что древние шотландские проклятия не любят шутить.

Мягкая насмешливость, которую она услышала в его голосе, подтвердила, что он не воспринимает всерьез подобное предположение. Что ж, возможно, он и прав, а у нее чересчур разыгралось воображение.

– Ну что ж, – сказала она более сухим, деловым тоном, – думаю, теперь, наверное, мою машину уже доставили. Я собираюсь вернуться в гостиницу и поработать над статьей.

– Кстати, как прошла первая половина дня? Плодотворно потрудились? – поинтересовался он.

– О да, благодарю вас. Ваш дедушка замечательный рассказчик. Он поведал мне удивительные вещи из истории некоторых вещей из хранилища. Я уже мысленно вижу свою статью, и мне не терпится приступить к работе над ней, – с энтузиазмом призналась Виктория.

Роберт улыбнулся.

– В таком случае не смею вас больше задерживать, Тори. Еще раз спасибо.

– Не за что. Завтра, если будет солнце, мне бы хотелось отснять ожерелье в часовне, то есть если вы, конечно, сможете…

– Почему нет? – удивился он.

– Но ваше плечо?..

– Ерунда. Разумеется, я отведу вас в часовню.

– Спасибо. Тогда до завтра?

– До завтра, Тори, – мягко проговорил он.

Виктория поспешно отвернулась и направилась к двери, спиной чувствуя на себе его пристальный мужской взгляд, который, казалось, преследовал ее весь остаток дня.

На следующее утро, к радости Виктории, ярко светило солнце. Пока она принимала душ, одевалась, завтракала, ее не оставляло необыкновенно приятное, восторженное состояние. Это было предвкушение предстоящей интересной работы – фотографирование «Золотого дождя» в склепе старинной часовни, но не только. Она вынуждена была признаться себе, что с нетерпением ждет новой встречи с наследником Кинлаха.

Она понимала, что это глупо, неразумно, но ничего не могла с собой поделать. Всю дорогу до замка с ее губ не сходила легкая счастливая улыбка.

Однако, когда она приехала в замок к девяти часам, от ее радужного настроения не осталось и следа. Роберт, которого она нашла в библиотеке, был мрачнее тучи. Он сидел нахмурившись за письменным столом красного дерева и нервно постукивал карандашом по полированной столешнице.

– Что случилось? – встревоженно спросила она, после того как села в предложенное ей кожаное кресло напротив него.

– Ожерелье пропало, – ответил он.

Виктория недоуменно воззрилась на него.

– «Золотой дождь»? Как? Когда?

– Когда не знаю, но пропажу я обнаружил сегодня утром. Точнее, пятнадцать минут назад, когда спустился в хранилище, чтобы взять ожерелье для вашей съемки. Сейф был заперт, но «Золотого дождя» в нем не оказалось. Разумеется, я тщательно обшарил все хранилище, но тщетно. Все остальные ценности лежат на своих местах, пропало только ожерелье.

– Но, может быть, ваш дедушка взял ожерелье для каких-то своих целей? – высказала предположение Виктория.

– Разумеется, я спросил его об этом, но он не брал ожерелья.

Виктория на мгновение задумалась, затем быстро спросила:

– Так вы говорите, что пропал только «Золотой дождь»? Все остальное на месте?

– Именно, – угрюмо подтвердил Роберт.

– Держу пари, я знаю, где ожерелье, – воскликнула она, озаренная внезапной догадкой.

– Неужели? – Он недоверчиво уставился на нее.

– Да! Наверняка оно снова на острове, где и должно быть согласно легенде.

– Вы серьезно? – спросил он, продолжая хмуриться.

– Вполне. И знаете почему? – И, не дожидаясь ответа, с жаром воскликнула: – Потому что проклятие потеряло силу, вот почему! Потому-то вы в своей вчерашней схватке с быком и отделались легким ранением, а ведь он мог убить вас! В тот момент, когда случилась эта история с быком, ожерелье уже было возвращено на остров, на предназначенное ему место, или находилось на пути туда. Это все объясняет. Вы же сами говорили, что проклятие преследует ваш род с того времени, как сокровище увезли с острова. – Взволнованная Виктория замолчала, чтобы перевести дух. Она понимала, что все это звучит нереально и смахивает на безумную фантазию, но почему-то – она сама не знала почему – была уверена в своей правоте.

С минуту Роберт молчал, застывшим взглядом уставившись в окно, потом медленно проговорил:

– Ну что ж, не стоит исключать и такую версию. Но, прежде чем погрузиться в глубины легенды, думаю, следует все-таки вызвать полицию.

Следующие несколько часов в замке царил хаос. Прибыли полицейские и стали задавать бесконечные вопросы, ответов на многие из которых, естественно, не было. Старый Малколм ничего не знал о судьбе ожерелья, а у миссис Маклеон, третьего человека, имевшего ключ от хранилища, был выходной.

Когда полиция наконец уехала, проделав все необходимые в таких случаях процедуры, Роберт обратился к ней: