Салли и похититель грёз - Ши Эрншоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преодолев ворота, я останавливаюсь, чтобы окинуть взглядом сонный, утопающий в сумерках город, тихо гудящий от шума множества голосов. После могильной тишины других миров это кажется чем-то невероятным, вызывающим трепет сухих листьев у меня внутри.
Мужчина с корзинкой лаванды сворачивает на одну из улочек и исчезает из вида, а я медленно иду к ближайшему зданию. У него гладкие стены, обмазанные светлой глиной, а из-под крыши торчат пучки соломы. Поравнявшись с открытыми окнами, я улавливаю запах дровяной печи и гвоздики, наполняющий вечерний воздух. Мне до сих пор не верится, что я нашла место, где люди смогли избежать чар Песочного человека и не погрузились в мёртвый сон. От облегчения на глаза наворачиваются слёзы.
Слева от меня по улице идут женщина и девочка, видимо, её дочка, с весёлыми веснушками на лице, обе в одинаковых пижамах цвета свежей мяты. Когда они оказываются совсем рядом, я решаюсь заговорить.
– Здравствуйте, – вкрадчиво произношу я, не желая их пугать.
Женщина поднимает глаза, на её губах появляется нерешительная улыбка.
– Мне нужна помощь.
Улыбка становится шире и мягче, достигает её глаз. Девочка же не так расположена поболтать, она капризно закусывает нижнюю губу и нетерпеливо дёргает маму за руку.
– Я жительница одного из городов-праздников, – объясняю я, как и мужчине в поле. – Дело в том, что на наш мир напало одно существо, которое, скорее всего, обитает здесь.
Брови женщины ползут вверх, губы плотно сжимаются.
– Сказку прошепчешь, исчезнет она. Правду подскажет лишь загадка одна.
Я мучительно пытаюсь найти в её словах хоть какой-то смысл.
– Скажите, а здесь все так путано изъясняются?
Она ничего не отвечает, только пристально смотрит на меня. Девочка рядом с ней начинает нетерпеливо раскачиваться, перекатываясь с пятки на носок, вперёд и назад, вперёд и назад, как на качелях.
Я колеблюсь, не зная, стоит ли продолжать, но понимаю, что ничего другого мне не остаётся.
– Кажется, в мой мир проник Песочный человек, – медленно произношу я, наблюдая за реакцией собеседницы. – Я хочу понять, как его остановить.
Девочка резко останавливается, её глаза расширяются, а мать так крепко сжимает её руку, будто боится потерять. Они обе выглядят напуганными. Женщина качает головой и тянет девочку вверх по улице, несколько раз оглядываясь на меня, прежде чем захлопнуть за собой дверь дома.
Даже если бы я могла понять, что говорят местные жители, стоит мне произнести имя Песочного человека, они тут же стараются как можно скорее скрыться из вида. Они явно его боятся.
Через открытые ворота открывается вид на поля и лес. Но я знаю, что не могу повернуть назад. Я зашла уже так далеко. Должен быть кто-то, кто сможет помочь. Кого я смогу понять и кто не убежит, как только я заговорю о Песочном человеке.
Решительно шагая в сторону центра города, я стараюсь оставаться в тени, что совсем не сложно в постоянных сумерках. Солнца на небе не видно, но мягкий свет всё равно проникает из-за линии горизонта, будто оно только что зашло или вот-вот взойдет. Идеальный, волшебный час.
Я иду мимо домиков с горящими свечами в окнах, мимо кресел-качалок на верандах, в которых люди сидят с большими книгами на коленях и пьют тёплое молоко или чай, пахнущий ромашкой и мятой. Город как будто вышел из сказки, удивительный мир, застывший во времени.
Все жители города одеты в мягкие хлопковые пижамы с высокими колпаками и толстые шерстяные носки, у некоторых в руках подсвечники, чтобы освещать себе дорогу. Но каждый, с кем я пытаюсь заговорить, отвечает мне загадкой или непонятным стишком, каждый говорит чуть нараспев с большими паузами, их голоса тихие, словно они находятся в постоянной дрёме. Ещё не проснулись, но уже и не спят.
И все же чем дальше я иду, тем сильнее у меня ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Неприятный холодок то и дело пробегает вдоль моего позвоночника. Но каждый раз, когда я оборачиваюсь, никого за собой не вижу. Даже тени не мелькает за спиной.
Наконец я оказываюсь в центре города. На площади кругом установлены скамейки с мягкими подушками и лоскутными одеялами – идеально, чтобы немного вздремнуть, чем и занято несколько человек в пижамах. Удивительно, как их жизни переплетаются со сном, чашками чая при свечах и сказками на ночь.
Чуть поодаль стоит каменное здание высотой в несколько этажей с резной деревянной вывеской над высокими дверями: «Библиотека Колыбельных песен».
Я прохожу через площадь, чтобы лучше рассмотреть массивное строение. В городе Хеллоуина нет таких больших домов. Даже наша ратуша вдвое меньше. Возле дверей библиотеки стоят двое мужчин, у обоих в руках пастушьи посохи, такие же как у стражников перед городскими воротами. Зачем охранять библиотеку?
Мимо проходит женщина с двумя книгами, зажатыми под мышкой, на её коротеньком носу поблёскивают очки в золотой оправе.
– Мэм? – зову я, всё ещё надеясь, что найду кого-нибудь, кто не говорит загадками.
Она останавливается:
– В полночный час танцуют ивы, их ветви орошает дождь, – монотонно произносит женщина глубоким бархатистым голосом.
– Простите, я не понимаю, что это значит, – нетерпеливо перебиваю её. – Я хочу поговорить о Песочном человеке. С кем-то, кто не говорит стихами.
Ужас тут же искажает приятные черты её лица. Женщина отворачивается и бежит вверх по улице в противоположном от библиотеки направлении.
– Пожалуйста! – кричу я ей вслед.
Она оборачивается, бросая на меня испуганный взгляд, и исчезает за дверью крошечной чайной, у входа в которую тихо дремлет в кресле единственный посетитель.
Я опускаюсь на одну из скамеек возле библиотеки. В висках ощущаю сдавленность, голова раскалывается от напряжения. Я была уверена, что смогу найти здесь ответы. Или встречу ужасный конец, навсегда погрузившись в глубокий сон. Но на такое я совсем не рассчитывала. Не ожидала, что окажусь в этом странном городе, населённом полусонными людьми, которые при упоминании о Песочном человеке приходят в такой ужас, что бегут, позабыв обо всём. Растерянности добавляют загадочные стихи местных жителей, значения которых я не могу понять.
Я судорожно думаю, что делать дальше, теребя и без того торчащую нитку на запястье. Если здесь нет ничего, что поможет
