Возвращение Тарзана в джунгли - Эдгар Берроуз

— Да, это я, — отвечает он.-Но, ради бога, кто ты?

— Плясунья из Сиди-Аиссы, — слышится в ответ. С этими словами девушка начинает разрезать его путы. Лезвие ножа холодит руку. Еще секунда — и он свободен.

— Идем! — прошептала девушка.

На четвереньках последовал Тарзан за своей избавительницей тем же путем, каким она попала туда. Она ползла, пригнувшись к земле, и наконец остановилась.

— Я не могу понять, — начал Тарзан, — каким образом ты очутилась здесь? Как узнала, что я взят в плен? Почему ты пришла спасать меня?

Плясунья из Сиди-Аиссы улыбнулась.

— Я пришла издалека, и нам придется долго идти, прежде чем минет опасность. Иди за мной, я расскажу все по пути.

Она направилась через пустыню к скалам, возвышающимся вдалеке.

— Я не была уверена в том, что доберусь до тебя, — сказала она наконец. — Лев ходит сегодня поблизости. Мне все время казалось, что он следит за мною.

«Что за храбрая девушка!» — подумал Тарзан и спросил:

— И ты подвергла себя такой опасности ради чужеземца — незнакомого, неверного?

Она гордо глянула на него.

— Я дочь шейха Кадур бен Садена. Я была бы недостойна быть его дочерью, если бы не спасла человека, который спас мне жизнь тогда, когда считал меня простой плясуньей.

— Несмотря на это, — настаивал он, — ты — храбрая девушка. Но как все-таки ты узнала, что я схвачен и приведен сюда?

— Ахмед дин Таиб, мой двоюродный брат, встретился со знакомым из здешнего племени. Он был в их дуаре, когда тебя привели туда. Приехав домой, он рассказал нам о высоком французе, захваченном Али бен Ахмедом по уговору с другим французом, который хочет увить его. По описанию я узнала, что это — ты. Моего отца не было дома. Я пробовала убедить людей помочь тебе, но все они отказались. Пусть неверные ссорятся и истребляют друг друга, говорили они. Это нас не касается, и если мы впутаемся в дела Али бен Ахмеда, то только навредим себе.

— Поэтому, с наступлением темноты, я пустилась в путь, взяв с собою лишнюю лошадь для тебя. Лошади — здесь, неподалеку. К утру мы уже будем в дуаре отца. Он, наверное, вернулся. Пусть тогда кто-либо попробует отнять у Кадур бен Садена его друга.

Далее они шли молча.

— Странно, что я не вижу лошадей. Они должны быть поблизости.

Девушка остановилась с испуганным криком:

— Они ушли! Я оставила их здесь!

Тарзан наклонился к земле.

— Здесь был лев. По следам видно, что добыча ушла от него. Лошади спаслись, но мы-то их потеряли.

Не оставалось ничего другого, как продолжить путь пешком. К счастью, девушка хорошо знала дорогу. Они шли, разговаривая, не переставая прислушиваться, нет ли за ними погони.

Была прекрасная лунная ночь. Воздух сух и прозрачен. За их спиной лежала безграничная пустыня, с редко разбросанными оазисами. Группа пальм и шатры, покинутые ими, как видение, вырисовывались позади них. Перед ними поднимались суровые, молчаливые горы. Кровь быстрее закипела у Тарзана в жилах.

Вот это — жизнь! Он посмотрел вниз, посмотрел на девушку, шедшую за ним, — на дочь пустыни, следовавшую по стопам сына джунглей, — и улыбнулся. Ему захотелось иметь сестру, похожую на нее. Каким смелым товарищем она была бы ему! Они уже вошли в горы, медленно подвигаясь по крутым склонам.

Каждый погрузился в свои думы. Девушка — о том, успеют ли они достигнуть дуара ее отца прежде, чем их настигнет погоня. Тарзан думал о друге, который бы так же любил дикую жизнь, как он сам. Там, во Франции, у него было много друзей, но они ни за что не променяли бы своих крахмальных воротничков и мягких кресел на привольную жизнь в диких джунглях.

Беглецы внезапно остановились. Прямо перед ними, посреди тропинки, стоял лев Нума. Его глаза горели, зубы оскалены, он ударял себя хвостом по бедрам. Слышался короткий, страшный рев голодного зверя.

— Нож! — быстро сказал Тарзан. И приказал девушке:

— Беги назад, в пустыню, как можно скорее! Когда услышишь мой голос, возвращайся: значит, все благополучно.

— Зачем бежать? — ответила она. — Нам пришел конец!

— Делай так, как я говорю! Скорее! Лев готов уже броситься.

Девушка отошла на некоторое расстояние и остановилась, будучи не в силах оторвать глаз от ужасной сцены.

Лев медленно подвигался к Тарзану, пригнувшись к земле, дрожа и готовясь к прыжку. Тарзан стоял, сжимая рукоять ножа, лезвие которого блестело при свете луны. За ним — фигура девушки, застывшей и недвижной, как статуя. Она слегка подалась вперед, тяжело дышала, широко раскрыв глаза. Она была в ужасе и, вместе с тем, — в восторге перед храбростью человека, не побоявшегося встретиться лицом к лицу с царем зверей. Человек ее племени пал бы ниц перед этим чудовищем, отдавая себя в его власть, а здесь — ни одного тревожного движения, ни одного боязливого крика! Спокойствия, выдержки и силы — больше, чем у самого льва.

Зверь был уже совсем близко. Он сжался, как пружина, присел на задние ноги и с ревом взвился вверх, в страшном прыжке.

XI

Джон Колдуэлл из Лондона

Лев бросился на Тарзана, рассчитывал найти в нем легкую добычу, к какой привык во время своих прежних ночных охот. Для него человек был неуклюжим, тяжелым на подъем, беззащитным созданием. Он не питал к нему никакого уважения.

На этот раз, однако, ему пришлось разочароваться. Лев столкнулся с человеком таким же ловким и сильным, как он сам. Когда мощная лапа зверя опустилась на место, где мгновение назад стояла его жертва, — ее там уже не было. Тарзан ловко увернулся от грозивших ему когтей и прежде, чем лев успел обернуться, сам напал на него сзади и схватил за гриву. Зверь поднялся на задние лапы, как лошадь.

Тарзан ожидал этого: своей стальной рукой он обвил его шею и один, два, десять раз погрузил свой нож в грудь, под левую лопатку. Безумен был рев Нумы. Его усилия освободиться были напрасны. Человек крепко держал его в страшных объятиях и опустил уже мертвым. Царь зверей лежал перед ним на земле.

И тут дочь пустыни стала свидетельницей того, что напугало ее еще больше, «ем появление льва. Человек поставил ногу на труп зверя и, подняв свое прекрасное лицо, залитое лунным светом, к небу, испустил самый страшный крик, который когда-либо слыхали ее уши.

В испуге она отбежала в сторону. Она решила, что в борьбе со зверем ее спутник потерял рассудок. Крик замер в воздухе, и только тогда Тарзан опустил глаза и увидел девушку. Тотчас же на его лице появилась ласковая улыбка — свидетельство его здравого ума— и девушка, улыбнувшись ему в ответ, вздохнула свободно.

— Что ты за существо? — спросила она, — Ты совершил неслыханный подвиг! Я не могу поверить, что человек с одним ножом в руках может преградить путь льву и победить его в борьбе один на один. А этот крик — он не может принадлежать человеку!